Кирилл Бенедиктов - Война за «Асгард»
– Японец, – сказал он вдруг, подчиняясь какому-то наитию. – Японец, доктор. Вот кто дергает за все ниточки.
Он все еще силился вспомнить имя этого японца, который стоял рядом с Ки-Брасом и смотрел на происходящее в кабинете бесстрастными глазами змеи, когда зрачки Статхэма-Пэлтроу неожиданно расширились и утомленно-расслабленное выражение мигом исчезло с его лица.
– Танака? – спросил он требовательно. – Доктор Идзуми Танака?
– Да, – кивнул Сантьяго, поняв, что его выстрел наугад попал в цель. – Совершенно верно, Идзуми Танака...
Он лихорадочно пытался сообразить, каким образом доктор Танака, которого он видел ровно десять минут и о котором не знал почти ничего, мог превратиться в главного террориста. Доктор занимается генетикой, вспомнил он, но какое отношение она имеет к терроризму?
– Вы правы, – сказал внезапно Гарольд. – Вы чертовски правы, Мондрагон. Это он вчера меня опоил... Вы знаете, что мы сейчас на территории его Генетического центра? Знаете? У меня было предчувствие... Но как вы догадались?
Сантьяго не успел ничего ответить, потому что в этот момент в дверь постучали и вошел давешний охранник с комплектом голубой униформы. На взгляд Мондрагона, пижама не слишком уступала ей в элегантности, но если они и вправду находились во владениях доктора Танаки, то униформа была предпочтительнее.
– Спасибо, дружище, – кивнул Статхэм-Пэлтроу. – Можешь быть свободен.
– Прошу прощения, сэр... – Охранник смущенно кашлянул. – Вы не заглянете к полковнику Каррингтон, сэр? Насчет того, что забираете этого джентльмена?
Гарольд удивленно посмотрел на него.
– Ты полагаешь, я обязан отчитываться перед твоим полковником, дружок?
Охранник порозовел.
– Нет, сэр, не обязаны. Я просто подумал... полковник сейчас в соседнем помещении, там, где допрашивают террориста... вы могли бы сообщить ей, что освободили...
– Допрашивают террориста? – перебил его Статхэм-Пэлтроу. Брови его прыгнули вверх. – Кто допрашивает? Кого?
Охранник вытянулся в струну.
– Точно не знаю, сэр. Полковник приказала нам оцепить этаж в связи с поимкой террориста. Она допрашивает его сама, но ожидают еще доктора Танаку...
Иван здесь, мелькнуло в голове у Сантьяго. Он совсем рядом, в руках у этой жуткой мегеры Каррингтон. При воспоминании о начальнике службы безопасности «Асгарда» его замутило.
– Хорошо, – сказал охраннику Гарольд. – Я навещу полковника. Где идет допрос?
– В лаборатории, – ответил мгновенно повеселевший секьюрити. – Тут рядом совсем, я покажу...
– Переодевайтесь, Мондрагон. Навестим госпожу полковника.
– Один момент, Гарольд. Я не успел кое о чем вам рассказать...
– Выйди, – велел Статхэм-Пэлтроу охраннику, и тот мгновенно исчез за дверью. – Ну, что еще?
– Каррингтон, – со значением произнес Сантьяго, натяги-вая легкие голубые штаны. – У меня есть подозрение, что Танака ее использует...
– У вас комплекс новичка, – снисходительно рассмеялся Гарольд. – Поначалу действительно хочется подозревать всех. Нет, старина, вы ошибаетесь. Саманта – толковая, исполнительная тетка, звезд с неба не хватает, но это не значит, что ее могут использовать террористы. А вот ваша догадка насчет Танаки великолепна. Ки-Брас почему-то считает, что доктор ничего не знал о хранившихся в его криокамере контейнерах, но, если рассуждать логично, это невозможно.
– Каких контейнерах? – быстро спросил Мондрагон.
– Ну, неважно. Вы готовы? Тогда пойдемте.
Сейчас самый подходящий момент, подумал Сантьяго. Сейчас или никогда. Ударить сзади в висок или ребром ладони по шее... Знать бы еще, куда именно бить... И успею ли я найти пистолет, прежде чем ворвется ожидающий в коридоре охранник? Кобуры под пиджаком почему-то не видно.
– У вас есть оружие? – сглотнув слюну, спросил он. Статхэм-Пэлтроу небрежно хлопнул себя по карману.
– Парализатор. Я не сторонник насилия, Мондрагон.
Сантьяго почувствовал, что у него из-под ног выбили последнюю опору. Парализатор годится, чтобы вывести из строя одного человека – и то при определенном умении. А если охраной оцеплен весь этаж, то самое большее, на что можно рассчитывать, имея парализатор, – это эффектное самоубийство.
Он отшвырнул свою мятую пижаму и поплелся за Гарольдом.
– Сюда, сэр, – вежливо подсказал охранник Статхэму-Пэлтроу, открывая перед ним дверь. Мондрагона он по-прежнему игнорировал, хотя и не забыл пропустить его вперед – как предположил Сантьяго, исключительно из соображений безопасности.
– Добрый день, Саманта. – Гарольд быстрым шагом вошел в лабораторию и направился к столу, за которым сидела полковник Каррингтон. – Что у вас тут происходит, черт возьми?
Мондрагон остановился на пороге, с облегчением отметив, что секьюрити не стал входить вслед за ними. Лаборатория состояла из двух помещений. В первом располагались стол, блестящий зеркальный шкаф и кресло из пеномассы, в котором скучал молодой атлет в серо-голубой форме и темных очках. Второе помещение, куда большее по размерам, находилось за закрытой стеклянной дверью; через матовое стекло просматривались смутные контуры какого-то массивного устройства.
– Рада вас видеть, Гарольд. – Каррингтон поднялась из-за стола и протянула абэтэшнику толстую руку. – Ба! Какая неожиданность! Вы освободили нашего буяна?
Ну вот и все, подумал Сантьяго. Сейчас все разъяснится. Меня опять арестуют, и моя последняя попытка хоть что-то изменить в этом дерьмовом мире окажется такой же пустышкой, как и все предыдущие.
– Не буяна, а секретного сотрудника АБТ! – произнес он внятно, подходя к столу, за которым возвышалась Саманта. – Гарольд, объясните полковнику ситуацию.
Хорошо бы на столе у нее лежал пистолет, подумал Сантьяго тоскливо. На самом углу, как иногда бывает в фата-морганах... Мне осталось бы только схватить его и всадить пулю в грудь развалившегося в кресле атлета, а потом приказать этой ведьме освободить Ивана. Правда, остается еще Гарольд, но он, как выяснилось, не любит насилия...
Никакого пистолета на столе у полковника Каррингтон, разумеется, не оказалось. Зато в зеркальном шкафу обнаружилось нечто иное, чего Сантьяго не увидел сначала, поскольку этот предмет был заслонен от него спиной Статхэма-Пэлтроу.
Бутылка виски. Наполовину пустая, с косо навинченной жестяной пробкой. Дешевый ячменный бурбон «Джим Бим» – Мондрагону никогда не нравился его вульгарный вкус. Но сейчас лучшего подарка судьбы нельзя было и желать.
– Вы позволите? – спросил он, открывая шкаф и протягивая руку к бутылке. Каррингтон поджала губы.
– Это виски мне не принадлежит, Мондрагон. Объясните лучше, что означает вся эта чушь о секретных агентах?
– Мистер Мондрагон действительно оказывает кое-какие услуги Агентству по борьбе с терроризмом, – любезно ответил Гарольд. – И мне, безусловно, очень хотелось бы узнать, по какой причине его держали здесь связанным и взаперти, но прежде всего расскажите мне о террористе. Где он, кстати?
– Ну, я все-таки хлебну, – объявил Мондрагон, прикладываясь к бутылке. Никакого стакана на столе он не заметил, поэтому по приобретенной в России привычке решил выпить из горлышка. Глоток ячменного напитка скатился по пищеводу и вспыхнул в желудке ярким горячим пламенем. – Если бы вы знали, господа, как иногда хочется выпить...
– Террорист в соседней комнате, – объяснила Каррингтон Гарольду. – Разговорить его не удалось, поэтому мы предполагаем провести мнемохирургическое вмешательство. Доктор Танака прибудет с минуты на минуту.
– Я должен взглянуть на него, – требовательно сказал Статхэм-Пэлтроу. – Надеюсь, он не заморожен, как те, другие?
Саманта выдвинулась из-за стола и, брезгливо обойдя Мондрагона, направилась к стеклянной двери.
– Нет, он жив и прекрасно соображает. Правда, немного помят при задержании.
Сантьяго вспомнил окровавленное лицо Ивана, и его замутило. Сволочь, подумал он, какая же сволочь!
– Пойдемте, – обратилась она к Гарольду. – А вы, Мондрагон, будьте добры остаться.
– Да, – поддержал ее Статхэм-Пэлтроу, – подождите здесь. Есть вещи, которые вам пока рано знать.
Сантьяго пожал плечами и бросил быстрый взгляд на скучающего атлета. Тот по-прежнему равнодушно разглядывал его через темные очки, но на коленях у него появился теперь маленький серебристый парализатор.
– Ладно, – вздохнул Мондрагон. – Тогда я, с вашего позволения, продолжу...
Он снова приложился к бутылке, но на этот раз не сделал ни глотка. Саманта распахнула стеклянную дверь, и стало видно, что массивное устройство, занимающее половину дальнего помещения лаборатории, – это огромный стол, половина которого была накрыта сферическим зеркальным колпаком. Из-под колпака высовывались чьи-то замотанные белой тканью ноги. На Сантьяго, которому не приходилось раньше видеть кабинеты мнемохирургов, это зрелище произвело сильное впечатление.
