Вячеслав Шалыгин - Бессмертие наемника
– Господин Советник, произошли серьезные изменения в оперативной обстановке.
– Мы… разбиты? – еле слышно спросил Советник.
– Нет, мы вынудили имперцев перейти к позиционным боям. С любой точки зрения это успех. Теперь они сменили тактику и окапываются, чтобы удержать плацдармы для посадки космолетов основной группы. Часть ударной группы ретировалась на орбиту и в связи с дефицитом боекомплекта большой опасности пока не представляет. Фактически мы выиграли вторую баталию и имеем запас времени – около пяти дней. Наши потери, вопреки прогнозам, составляют только семьсот тысяч – подсчеты предварительные, конечно. Потери противника, также предварительно, около двух миллионов штыков и больше двухсот космолетов. Выведенная из строя техника и с той и с другой стороны подсчетам поддается с трудом. Интенсивные бои до сих пор идут только под Троей и в Долине Легионеров. Мы тоже перестроились и перешли к тактике интенсивных ракетно-артиллерийских ударов без атак при помощи живой силы. Вот, кстати, последняя сводка. Уничтожены еще два космолета из тех, что ушли на орбиту. В общем, операция по быстрому захвату Необулы сорвана, господин Советник… Но…
– Продолжайте… – Советника не убаюкали приятные вести с фронтов, он сосредоточился на генеральском «но».
– Как дорожащий своей честью офицер, я не могу скрыть от вас тот факт, что с одной из наших групп разведки вошел в контакт неизвестный и предоставил доказательства пленения лейтенанта Елены…
Советник тяжело вздохнул. Этого он и боялся больше всего. Даже не гибели дочери в бою – как ни кощунственно это звучит, – а именно ее плена.
– Противник знает, кто у него в руках?
– Полагаю, да. Неизвестный вышел на связь из расположения врага, хотя по произношению и жаргону можно определить, что он эллин или обитатель вольных территорий, скорее всего – русский. Вероятно – один из наемников.
– Что он требует?
– Пятьсот талантов или эквивалент в любой другой золотой валюте. В противном случае он обещает передать вашу дочь имперцам…
– Но ведь она уже у них?!
– Вымогатель утверждает, что нет.
– Каким образом он тогда объясняет свое присутствие на вражеской территории и использование их средств связи?
– По его словам, в сделке участвует третья сторона, которая, будучи формально специальной службой Воздушной Армии, преследует исключительно личные коммерческие интересы. Я думаю, что подразумевается военная разведка, вернее, какие-то конкретные офицеры. Такие случаи на войне не редкость, Советник.
– Вот так вот запросто договариваться с противником? – удивился тот.
– Да, Советник, мы все живые люди со сходными проблемами и взглядами на жизнь. Иногда через линию фронта идет даже торговля оружием, которое немедленно используется против продавца.
– И зная, что их пули полетят им же в лоб, все равно продают?
– Совершенно верно. Сейчас нам, кстати, предлагается нечто похожее. Противник пытается превратить лейтенанта Елену в своего рода оружие и продать это оружие через линию фронта. Я советую ее купить, иначе лейтенант окажется в руках честных имперцев и вам придется решать задачу с более жесткими условиями – Елена в обмен на Необулу…
– Это какое-то безумие, – Советник схватился за голову, – бред!
– Это война, Советник… Так что вы решите? Сумма вам по карману?
– Лично мне, может быть, и нет, но я могу попросить Президента…
– Послушай, уважаемый Сева, а мы не слишком много запросили? – Офицер разведки Воздушной Армии пригубил чай и покосился на собеседника, который флегматично дымил сигарой, положив скрещенные ноги на стол.
– Пятьсот талантов? Нет, эти деньги для Советника всего лишь жалованье лет за пять. – Сева ухмыльнулся. – Да не дрожи ты, Пай, все будет нормально…
– Если нас вычислит Особый отдел, то не будет вовсе ничего. В нашей религии нет даже царствия небесного, так что лучше бы мне в тебе не ошибиться.
– Поздно сомневаться, желтопузый, дело уже практически в шляпе.
Запищал телефон, и Сева мгновенно поднял трубку, став предельно сосредоточенным и собранным.
– Грузовик на-магнитоподушке… оставите его у развалин насосной станции… Да, да, этой… Девушка придет к вам сама. Если с деньгами будет порядок, то уже через пять минут она постучится в кабинет папаши… А какой другой вариант? Нет, начальник, не пойдет… Сдаю в этом кону только я… Вот и ладно, семнадцать ноль-ноль. Ну, привет…
– Получилось?! – восхитился Пай.
– А ты как думал?! – гордо ответил Сева. – Это моя специальность! Сигналь Бину, чтобы подлетал сюда. Пора менять позицию. Наверняка уже просчитали, где находился источник сигнала.
Они быстро вышли из блиндажа и зашагали вдоль линии имперских окопов к живописному перелеску. Пай, едва поспевая за длинноногим Севой, почти бежал, что-то сосредоточенно подсчитывая, иногда даже при помощи пальцев. Наконец он дернул пилота за рукав и спросил:
– Сева, а сто пятьдесят талантов это много?
– Ну, ты даешь, разведка! – воскликнул пилот и рассмеялся. – Сам не знаешь, за что подставляешь шею?!
– Нет, я знаю, что вся моя получка за год это примерно три мины… – офицер развел руками.
– Да, желтозадые, бедновато живете… – посочув – ствовал Сева и пояснил: – Вот и считай: талант – это двадцать лет твоей безупречной службы, в нем шестью десят мин, то есть шесть тысяч золотых драхм или восемнадцать кило чистого золота. Умножить на сто пятьдесят или сам справишься?
– Почти три тонны!
– Две семьсот, – поправил Сева и ухмыльнулся: – Это твой звездный час, дружище, не проморгай.
Пай с чувством обнял улыбающегося пилота и радостно взвизгнул.
Неподалеку от леса почти беззвучно приземлился челнок, и они уже не спеша двинулись к самолету. Встретивший их на пороге офицер Бин, заметив, как они улыбаются, тоже расплылся в улыбке и радостно потер ладони.
В салоне под бдительным надзором двух андроидов сидела Елена. Ее руки были крепко связаны за спиной. Искусственные солдаты не отрывали от нее взгляды своих лишенных радужки глаз ни на секунду. В их лежащих на коленях руках были зажаты острые полуметровые мечи. Еще трое белоглазых расположились чуть поодаль и тоже периодически поглядывали на пленницу.
– Учет и контроль, – назидательно сказал повеселевший Сева ближайшему солдату, на что последний с готовностью кивнул.
– Продал я тебя, красавица, – пилот, паясничая, вздохнул и опустил глаза, – вот только что…
– Мразь ты, Сева, – спокойно ответила Елена.
– Я знаю, – согласился Блондинчик. – Так же, как и любой воин из армии твоего папочки или эти славные, но нищие офицеры Поднебесной… Таков весь наш мир, птичка моя. Или ты думаешь, что твой принц Александр другой?
– Я думала, что ваш кодекс чести не допускает предательства своего экипажа…
– Не допускает, ты права, только коллектив «Афины» уже не мой экипаж. Теперь я сам возглавляю свой экипаж, и состоит он только из меня!
– Неужели Александр за столько лет не рассмотрел, что у тебя внутри? Сколько вы летали вместе? Лет десять?
– Шестнадцать, милая, шестнадцать… Только что за дело вспоминать о минувшем, когда все самое интересное впереди?
– Он найдет тебя, Сева…
– Зачем? Отомстить? Но я не сделал ни тебе, ни ему ничего дурного. Оскорбил ваши нежные чувства? Это чушь! Нет, куколка моя, у капитана решительно нет причин на меня сердиться. Я подзаработал… Это у нас не запрещается, а приветствуется. К тому же твой принц серьезно болен великодушием…
– Мы на месте, уважаемый Сева, – прервал их беседу офицер Пай.
– Эльдорадо, следующая остановка Парадиз! крикнул Сева и пошел к люку.
– Я не могу сидеть здесь и ждать, когда какой-то монстр отпустит мою дочь, – тихо, но твердо сказал Советник.
– Желаете возглавить отряд по борьбе с терроризмом? – холодно поинтересовался Эсимидос.
Он взял в руки стакан, наполненный больше льдом, чем виски, и прошелся по круглому кабинету Советника. Оставаясь наедине, бывшие политические противники опускали официальные нюансы и говорили как хорошо знакомые люди. Если бы не тяжелые воспоминания, можно было бы сказать: как друзья.
– Ты послал действительно надежных людей? – Советник нервничал и храбриться перед генералом не собирался.
– Не переживайте. Советник. – Эсимидос помолчал и исправился: – Отставить. Конечно же, переживайте, только верьте мне и моим людям. Ваше настроение может передаться другим сотрудникам «Нео», а это сейчас очень некстати. Потому что может легко просочиться сквозь стены корпорации и попасть в войска. Легионеры дерутся, как черти. Солдаты не могут себе позволить драться хуже. Это сродни массовому психозу. Пока в армии такое настроение – мы определенно движемся к победе. Стоит вам в чем-то усомниться – легионеры почуют неладное, и тогда все пойдет кувырком.
– Я возьму себя в руки, – пообещал Советник и отвернулся.
