Иванович Юрий - ДОРОГА К ЗВЕЗДНОМУ ПРЕСТОЛУ
Через два с половиной часа после окончания обеда, все триста двадцать один человек переминались с ноги на ногу в неком подобии строя, а прохаживающийся вдоль этого строя капрал по строевой подготовке училища, вещал, проверял, подбадривал, издевался и напутствовал:
- Значит так, дамы и господа. Пока вы еще люди гражданские и командовать у меня вами не получится никак. Но обрадовать вас могу уже сейчас: самые сильные, ловкие и настойчивые еще наплачутся от моих методов воспитания. И клянусь, что я вышибу из вас эти хамоватые улыбочки! Эти презрительные взгляды вы посмеете изображать только перед зеркалом! А эти угловатые, кривые и горбатые фигуры, вы будете вспоминать не иначе как с содроганием. Я сделаю из вас истинных воинов!
Истинных бойцов великой Оилтонской империи. Но! Статистика - великая сила и она никогда не врет. Если судить по ней, то оканчивает наше знаменитое училище и становится доблестным космодесантником лишь чуть более половины тех, кто вот точно как вы сейчас готовится для преодоления марш-броска. Поэтому сразу хочу предложить не мучиться, а выйти из строя тем, кто и так ни на что не годен. Он тем самым сэкономит мои собственные силы, сбережет собственное здоровье и его не проклянут товарищи по оружию. Потому что слабых и дохлых в любом бою гуманнее сразу добить прикладом по затылку, чем волочь потом обгадившихся от страха к ближайшему трибуналу. Лучше уж они сразу вернутся домой есть манную кашку, чем их потом с риском для собственной жизни будут выносить из-под обстрела товарищи по оружию. Да таких…
Он замер на полуслове с видом высочайшего презрения уставившись на скрюченную фигуру Романа Бровера, который пошатывался под тяжестью рюкзака и разгрузки.
Затем с хмыканьем посмотрел по сторонам, как бы призывая в свидетели остальных кандидатов, а тон его стал источать столько ядовитого ехидства, что большинство поежилось от нехороших предчувствий:
- И кто здесь у нас заблудился? Ой! И номер есть?! Надо же: четыреста первый!
Давненько мне такие "первачи" не попадались! - капрал наткнулся на полностью безразличный взгляд Бровера и, словно ища поддержки, обратился к самому огромному кандидату, который стоял рядом: - Номер восемь!
- Так точно, господин капрал! - четко ответил Гарольд.
- Хочешь служить рядом с таким хлюпиком?
- Так точно!
- Я в том смысле: согласишься ли ты выносить его с поля боя?
- Так точно, соглашусь!
- Ты че, не понял?! - стал злиться капрал. - Тебя спрашиваю: разве достойны такие доходяги стоять в строю радом с подобными тебе орлами?
И опять получил прежний ответ: "Так точно!" Теперь уже и на Гарольда он посмотрел как на полного идиота. Воспитать подобных строптивцев за три минуты - никакого педагогического таланта не хватит, но и мысль свою до остальных кандидатов хотелось довести надлежащим образом. Поэтому главный строевик училища, стал апеллировать к следующему парню, который хоть и уступал предыдущему служаке в росте и силушке, но выглядел несколько умней:
- Ну а ты, номер двадцать пятый, как считаешь: кто достоин носить высокое звание курсанта нашего училища?
- Любой, господин капрал, кто пройдет испытания и сдаст экзамены! - с непоколебимой уверенностью ответил Тантоитан.
- Ага! Значит и такого задохлика как этот, - кивок в сторону стоящего на подгибающихся ногах Бровера, - Можно будет обзывать космодесантником?
- Так точно!
- Э-э? - капрал несколько подрастерялся. - И какой с него толк при ведении боевых действий?
- Огромный, господин капрал! - стал с энтузиазмом отвечать Тантоитан. - Подобный космодесантник может легко управляться с электронной, сенсорной, радио локаторной аппаратурой, прочими высокотехническими приспособлениями. Его можно отправить в тыл врага разведчиком, где он взломает любые средства защиты противника и разведает любые планы. С его отличной зрительной памятью он сразу опознает любого шпиона или засекреченного агента…
Двадцать пятый номер мог бы подыскивать занятия для хилого на вид товарища до бесконечности, хотя по расположенным прямо на рубеже старта большим виртуальным часам, до начала бега оставалось всего лишь две минуты. Да и капрал быстро догадался, что над ним элементарно пытаются приколоться. Поэтому резким взмахом руки оборвал говорящего и саркастически хмыкнул:
- Восьмой и двадцать пятый! Если вам обоим удастся затесаться в ряды наших курсантов, я вами займусь персонально. Вы еще пожалеете о своих попытках выглядеть слишком умными.
И тут сбоку встряла совершенно не к месту Клеопатра Ланьо:
- А он нисколько не умничал. Просто перечислял банальные истины.
- Вот еще мне здесь гражданских правозащитников не хватало! - рявкнул уже окончательно разозленный капрал. - Кто здесь у нас такой наглый, чтобы встревать в разговор без разрешения старшего по званию?
- Номер триста тридцать три, господин капрал! - прозвенел девичий голосок. Он осмотрел ее скептическим взглядом и вынес приговор:
- Не добежит! Но, если вдруг такое чудо и случится, то я и о тебе не забуду, три троечки!
Тотчас из динамиков послышалась команда:
- На рубежи! - и более чем три сотни претендентов, колышущейся массой продвинулись вперед.
Хорошо видимые виртуальные часы, довели отсчет до ноля, рявкнула сирена и все рванули с места вперед. Бежать следовало не так уж и много, всего пятнадцать километров, но вот лишняя тяжесть на теле, могла свалить с ног кого угодно уже на первом отрезке. Следить за кандидатами никто не собирался, бежать следовало только по прямой линии, и каждая разгрузка или рюкзак имели электронные чипы опознания. Окажешься на финише без груза - испытание не прошел. Хотя по тем же причинам и взаимопомощь не просто не исключалась, но даже приветствовалась.
Другой вопрос, что никто в здравом уме не станет лишать себя довольно важных баллов: окажешься на финише одним из первых, получишь все десять. Будешь кому-то помогать, рискуешь вообще не уложиться в максимальное время и "Прощай огурчик!" А если и уложишься с минимальным запасом, то получишь два, а то и вообще всего лишь один балл. Попробуй потом в остальных дисциплинах набери достаточное количество.
Но Гарольд с Тантоитаном давно просчитали свои возможности и верили, что им по силам не только протащить груз выделенный Роману, но и его пронести на некоторых участках пробега. Другой вопрос, что теперь лидер группы решил еще и вчерашней соученице по интернату оказать посильную помощь, все варианты которой обсудили по пути на рубеж.
На первых сотнях метров подавляющее большинство сразу рвануло вперед и только более опытные и расчетливые, двинулись в нормальном темпе, словно разогреваясь.
Почти сразу Танти вскинул на себя забранную у Романа разгрузку и его рюкзак.
Самый слабый товарищ после подобного облегчения побежал в спокойном и размеренном темпе. Таким образом они преодолели первую треть дистанции. Причем и Клеопатра оказалась на диво сильной и выносливой. По крайней мере свой груз она отдавать не собиралась, и только отрицающим жестом отвергала все предложения ребят о помощи. А вот на второй трети дистанции темп бега стал спадать. Причем в первую очередь по вине Зайца. Не смотря на все его желания продержаться на собственных ногах как можно больше, лицо его пошло красными пятнами, дыхалка сбилась и его стало заносить в стороны. Тотчас вся разгрузка и рюкзак Гарольда перекочевали на размеренно бегущего Тантоитана и если до этого он умудрился почти не вспотеть, то при огромной массе дополнительного груза сразу покрылся потом.
А Гарольд, немного пробежав небрежными, расслабленными скачками, прямо на ходу подхватил худенького Романа себе на спину и с хорошей скоростью устремился вперед. Отрыв получился таким уверенным, что вскоре парочка пропала за несколькими поворотами вьющейся среди невысокого подлеска тропы. Тогда как Клеопатра все с большим удивлением и уважением присматривалась к пыхтящему от натуги Танти. Мало того, еще двое парней и одна девушка, идущие с ними почти вровень не могли скрыть своего удивления. Получалось что на их глазах один из претендентов с двадцать пятым номером волок на себе груз, вчетверо превышающий ему изначально выданный: ведь Гарольду досталось больше всех из-за его внушительного веса. А странный кандидат волок на себе эту общую немыслимую тяжесть, так и не снижая взятого солидного темпа.
Хотя подобного испытания и врагу не пожелаешь. Пот заливал глаза. В груди начинало печь огнем. В левом боку стало подозрительно покалывать. Мышцы спины подозрительно заныли, словно в преддверии судороги. Но бежал Танти и почему-то радовался. Причем радовался не за себя лично, а за бегущую рядом с ним девушку.
По всем прикидкам Клеопатра оказалась на несколько порядков сильней, чем считалось до того. Кажется она и в самом деле не гнушалась повышением совершенства. При одном взгляде на ее симпатичное личико и горящие внутренним, чувственным огнем глаза, сразу верилось: такая добежит! И груз не бросит. И от товарищей не отстанет. Мало того, еще и других подбодрит. А уж таких действий от нее вообще никто не ожидал.
