Леонид Кудрявцев - Мир крыльев
– Фигушки, – отчаянно закричал Птиц. – Не будет этого!
– Будет, будет, – злорадно отвечала ему толпа. – Еще как будет!
А неподалеку уже слышалось пыхтение кузькиной матери. Чтобы оттянуть момент, когда на нее придется смотреть, Птиц повернулся клювом к забору и замер, не веря своим глазам... Тем временем кузькина мать остановилась за его спиной и весело затараторила:
– Ну что, попался, голубчик? Сейчас я тебе покажу себя, а если это не поможет, то – где раки зимуют. На них давно уже никто не смотрел, а неплохо бы – обленились. Даже на гору свистнуть взбираются раз в месяц, стервецы, хотя положено раз в день.
А Птиц этого не слышал. Он смотрел на пространственную дыру, ползущую перед самым его носом по забору. Только бы она не исчезла! Тщательно прицелившись, он ударил по дырке своим тяжелым клювом, и она расплеснулась, раскрылась, как цветок. Славно!
Птиц облегченно вздохнул.
– Пока, толпа, я еще вернусь! – не оборачиваясь, крикнул он и прыгнул вперед...
2.
У входа в комплекс стояли три человека с транспарантами. Первый гласил: “Сегодня, когда наша переделка входит в заключительную фазу, не являются ли роскошью сомнительные, не приносящие никаких плодов исследования?” На втором было написано: “Ученые, у вас в распоряжении сотни миров. Неужели вы не можете накормить свой народ?” На третьем: “Берегитесь, народ не простит вам того, что вы оставили его во время очередной переделки!”
Велимир пожал плечами.
Ну правильно, они требуют, чтобы их пустили в другие миры. И это при том, что свой собственный они загадили, разграбили, довели до ручки. Теперь подавай им следующий – свеженький. Неужели не понятно, что, прежде чем соваться в чужой мир, надо научиться управлять хотя бы своим? И все же они требуют. Подай! Хорошо, если только эти. Вот пистолетчики – гораздо хуже. А они комплексом интересуются уже давно.
Мухобой на КПП был новенький и проверял документы так долго и тщательно, что у Велимира лопнуло терпение.
– И долго ты думаешь копаться? До будущего вторника? – спросил он, задумчиво разглядывая еще не обмятую форму мухобоя.
– Сколько надо, столько и буду, – ответил тот и посмотрел на Велимира белесыми, пустыми глазами. – И вообще, диспетчер Велимир Строкх, срок действия вашего пропуска заканчивается через три дня. Не забудьте продлить.
Козырнув, он вернул пропуск.
– Проходите!
– Понавезли вас тут, молокососов, – бормотал Велимир, миновав КПП и направляясь к главному корпусу. – От горшка два вершка и туда же... сопляк!
Белый песок успокаивающе шуршал под ногами. Опрокинутый полумесяц солнца висел точно в зените. На ближайшем газоне два голубеньких смерчика танцевали вальс-каприз. Саблезубый тигр охотился за пятном ржавой плесени, прятавшемся в кустах беленики.
Удивительно, надо сказать, живучая штука – ржавая плесень. Как ее ни уничтожали, что только не делали, а ей – все хоть бы хны. Правда, когда завели саблезубого, стало немного легче. А то раньше – не успеешь опомниться, как она наскочила. Бах – и все железное рассыпается в прах.
Настроение у Велимира было паршивое. И не только из-за мальчишки с КПП.
Лето в разгаре! Сейчас самое время валяться где-нибудь на пляже. А вместо этот дежурство, салага-мухобой с амбициями... Кроме того, Инесса сказала, что с нее хватит. Завтра наверняка появится в ближайшем ресторане в обществе какого-нибудь седого пузана, увешанного золотом, как рождественская елка – игрушками. И от мамы писем нет уже вторую неделю. Вообще, будь его воля, он бы вернулся домой и, отключив телефон, набрался как последняя скотина.
А что?
На следующий день он бы проснулся в насквозь прокуренной квартире и, опохмелившись, сходив в душ, долго лежал бы на диване, чувствуя, как что-то в его душе отслаивается, снимается, как чешуйки слюды, обнажая оставшиеся в подсознании воспоминания детства и юности...
Вот только – дудки! Работать надо! Если все будут пить, то что же тогда получится?
Он повернул направо. Теперь комплекс был близко. Остроконечный, похожий на перевернутый цветок-колокольчик. У входа дежурили два мухобоя. Один, рыжий и веснушчатый, заинтересованно поглядывал на саблезубого, уничтожившего очередное пятно ржавой плесени и теперь обнюхивавшего старую газету с заголовком на первой странице: “Переделку во главу угла!” Другой мухобой, с тупым квадратным лицом, лениво глядя на Велимира, двигал нижней челюстью, что-то пережевывая.
Проходя мимо, диспетчер случайно коснулся мыслей жующего и прочитал: “Ну вот, еще один из этих бездельников. Обмундирование – высший сорт, жрут – хорошо, спят в свое удовольствие и к тому же получают кучу денег... сволочи!”
– От такого и слышу, – угрюмо сказал мухобою Велимир, открывая дверь в главный корпус.
Он шел по широкому коридору, мимо бесчисленных лабораторий, складов, кабинетов. Два дорожника тащили ему навстречу зачем-то взятый из архива реабилитационный аппарат. Один из них, поминая недобрым словом какого-то Зюзю, рассказывал товарищу, что имрики, будь они неладны, не получили розовых галет и из-за этого преждевременно облиняли. А так как синий цветок распустится еще не скоро, на кислородных станциях – полный завал. И теперь...
Они скрылись за поворотом. Велимир пошел быстрее. Он любил по дороге в диспетчерскую прощупывать мысли сменщика. Это позволяло быстрее входить в курс дела. Но сейчас он никак не мог настроиться. Ничего. Пустота. Куда же делся Лапоног? Вышел. Не должен бы.
Велимир даже не заглянул в комнату дороги миров, хотя обычно заходил перекинуться несколькими словами с ее стражем Мироном. Они уважали друг друга. Чем-то неуловимым их работа была похожа. Однако сейчас было не до разговоров.
Вот и лестница. Двадцать ступенек вверх, последняя дверь. Два мухобоя по бокам. Кастрюли на головах начищены, пуговицы сияют свежим лаком, ремни из чертовой кожи новейшие, у каждого в ухе парадная серьга, швабры с примкнутыми штыками плотно прижаты к груди.
Мимо них Велимир уже пробежал. Миновав дверь с цифровым замком, ввалился в следующий коридор. Вперед! Склад оружия, класс теоретической подготовки, класс тренажеров, комната отдыха дорожников, дежурка, за стеклянной дверью которой виднелся Сизоносен. Двери, двери, двери и в самом конце – диспетчерская.
Он ворвался в нее и сейчас же попал в густой, как кисель, временами вспыхивающий золотистыми искрами туман. Машинально сделав два шага вперед, Велимир остановился. С той стороны, где должны были быть экраны красных, оранжевых, желтых и зеленых миров, слышались странные звуки.
Скрип, хриплое дыхание, протяжный свист.
– Эй, что здесь происходит? – удивленно крикнул Велимир.
Он шагнул вправо. Туман перед ним расступился, и стали видны желтые квадратики паркета, ряд экранов, и под ними, в углу, лежало что-то длинное, свернувшееся кольцом. Пытаясь понять, что это такое, Велимир наклонился. Над клубком тела поднялась прозрачная головка на длинной, сверкающей шее.
Хрустальная гадюка! Не может быть!
Самурайский меч свистнул над головой Велимира. Второй удар должен был с ним покончить, но диспетчер успел отскочить вбок.
Похоже, попался!
В третий раз увернувшись от бешено размахивающего мечом и воющего, как разъяренный кот, самурая, Велимир метнулся к выходу. Но не тут-то было. С дверью происходило что-то странное. Она извивалась наподобие червяка и сворачивалась в спираль. Из получившегося свертка вдруг высунулись несколько десятков ножек, и дверь, оставив за собой чистую стену, убежала в туман. Где-то за спиной Велимира копошился потерявший его из виду самурай, а он, оцепенев, стоял и думал, что догонять дверь бессмысленно. Он знал, что попал в иллюзию гадюки. Для него она – реальность. И если его сейчас убьют, это будет по-настоящему. А учитывая, что гадюка создавала свои иллюзии на основе инстинктивных страхов жертвы, дело было – швах. Он понимал, что самурай только начало. Дальше будет хуже.
Слева послышалось рычание тигра.
Велимир прыгнул вправо, на непонятно откуда взявшийся лужок, и, споткнувшись о корень росшего на его краю дуба, покатился. Сделал он это удачно. Два получившихся ката были и в самом деле недурны. Мускулистые, с веселенькими сверкающими топориками в руках. Едва появившись на свет, они тотчас же двинулись к Велимиру.
– Чтоб вас комар забодал, – испуганно крикнул им Велимир. – Вы что, сдурели? Я же ваш катитель!
