Jack Chalker - Лилит: змея в траве.
Ти исчезла. Обычно мы встречались после работы и вместе ужинали, а жизнь в поместье текла столь размеренно, что обо всех переменах я узнавал заранее.
Я принялся расспрашивать, но никто ее не видел. Наконец я узнал, что в полдень за ней зашел Кронлон и увел с собой.
Я задумался. Хотя смотритель был не прочь поразвлечься, дело обстояло гораздо хуже. Несмотря на кажущееся могущество, он был низшим звеном уходящей в горные выси иерархии, и ему так же, как и нам, приходилось исполнять свои обязанности. Предчувствуя самое худшее, я оставил еду и направился к хижине смотрителя. Вряд ли этот поступок можно назвать благоразумным, но иного выхода я не видел,
Кронлон сидел, поглощая какое-то пойло и попыхивая местным эквивалентом сигары – батраков такой роскошью не баловали.
Батрак, который пришел к смотрителю сам, без приказа, бросал вызов основам, и Кронлон, заслышав мои шаги, недоуменно обернулся:
– Тремон! Все-таки пришел! Давай заходи.
Я осторожно приблизился. На мгновение мне захотелось бежать сломя голову, но было поздно – и я прекрасно понимал это. Кронлон заметил меня и пригласил войти, а это уже равносильно приказу.
Он оскалился:
– Ищешь свою сучку, да? Спать не с кем? – В его глазах вспыхнули злорадные огоньки.
Во мне неудержимо нарастали гнев и ненависть. А страх… Страх куда-то исчез. Я молча кивнул.
Кронлон отвратительно засмеялся. Отхлебнув пива, он сказал:
– Нет ее, парень! Ушла навсегда. Так что подыщи себе кого-нибудь еще. А то беднягу Кола совсем скрутило от обиды, вот умора! – Он снова захохотал.
Я сдерживался из последних сил.
– Где она, сэр? – прямо спросил я.
– А ты что, и впрямь скучаешь? – Он явно наслаждался своим превосходством. – Сегодня я получил приказ найти ее и доставить в Замок. Идти она не хотела, но ничего не поделаешь! – Его взгляд стал пустым, а голос – серьезным. – Мы люди подневольные.
Я почувствовал, что эта мысль ему особенно ненавистна. Свою забитость и безотчетный страх он вымещал на беззащитных жертвах – единственный выход, доступный этой мелкой и подлой душонке. Я чуть было не пожалел его, но передо мной стояло полное ничтожество, недостойное даже ноги мыть тем, над кеми он издевался. Я уже кипел.
– А знаешь, что с ней сделают? – внезапно спросил он. – Превратят в корову. В очеловеченную корову, Тремон. Вымя большое, а мозгов никаких. – И он расхохотался.
– Грязный сукин сын, – отчетливо и громко произнес я.
Он продолжал смеяться. Не знаю, слышал он меня или нет, да меня это и не заботило. Я был настолько взбешен, что уже не владел собой. Я бы с радостью вынес любую пытку, лишь бы свернуть ему шею.
Однако он меня услышал.
– Что ты сказал? – вставая, спросил Кронлон. – Ну хорошо, сейчас я тебя проучу! – Я почувствовал, как микроорганизмы в его теле стали ощутимее, их свечение заметно усилилось. – Сопляк! Сейчас мы разберемся с тем, что так нравилось твоей корове! Эта штука тебе больше не понадобится!
Ужасная боль буквально взорвалась в каждой клетке моего тела. Я инстинктивно отшатнулся, но боль лишь подстегнула мой безудержный гнев. Кол Тремон превратился в сгусток ненависти.
Я выпрямился и шагнул вперед.
Густые брови Кронлона удивленно приподнялись, на лице появилась растерянность. Затем он сосредоточился, направив на меня всю свою мощь.
Я зарычал, и свирепый первобытный крик сотряс притихшую деревушку. Нечеловеческим усилием воли я бросил всю свою ярость на внезапно присмиревшего смотрителя.
Он отступил, наткнулся на стоявший посреди хижины стол и буквально рухнул на него. Мгновенно оказавшись рядом, я мертвой хваткой вцепился ему в глотку. Кронлон пробудил во мне не только животный страх; он научил меня настоящей, всепоглощающей ненависти.
Он попытался разжать мои руки, но, разумеется, безуспешно. Я ощутил, как уходит боль, но не обратил на это внимания. Меня заботило другое.
Энергия во мне стремительно возрастала; странная, почти осязаемая энергия, собравшаяся в один разящий сгусток. Не успел я осознать происходящее, как напряжение спало и выплеснувшаяся энергия ударила в поверженное тело. Мощнейшая вспышка света и невыносимый жар отбросили меня, тело смотрителя озарилось странным неестественным светом и стало разлагаться у меня на глазах.
Я смотрел на него как зачарованный, не понимая еще, что произошло. Сначала с него сошла кожа и превратилась в прах, затем наступила очередь мышц, внутренних органов и скелета.
Наконец я шагнул вперед, туда, где только что лежал Кронлон, – горстка праха, вот и все, что от него осталось.
Хотя я уже слышал о таком, разум отказывался это принимать. Это невозможно! Выходит, обитавшие во мне микроорганизмы преобразовали мою ярость в мощный импульс и направили его на Кронлона.
Оглушенный, я повернулся и только тогда увидел толпу батраков. Я шагнул вперед – они отпрянули. На их лицах застыл безотчетный ужас. Ужас передо мной.
Теперь они боялись меня.
– Стойте! – крикнул я. – Пожалуйста, не бойтесь! Я не такой. Я не сделаю вам ничего плохого, я ваш друг. Я ведь жил и работал вместе с вами!
Зря старался. Между нами возникла пропасть. Я стал человеком, обладающим силой.
– Теперь все пойдет по-другому, – почти умолял я. – Больше не будет тирании – я не Кронлон.
Торлок, единственный старик в деревне – батраки обычно не доживали до старости, – считался здесь кем-то вроде старейшины, и к его мнению прислушивались. Он медленно подошел ко мне.
– Сэр, вы должны покинуть нас, – сказал он, как прокаркал. – Вы теперь чужой.
– Торлок…
Он остановил меня жестом:
– Прошу вас, сэр. Когда завтра узнают, что Кронлон не вышел на работу, из Замка пришлют кого-нибудь выяснить, в чем дело. И в конце концов нам дадут нового смотрителя. С его смертью для нас ничего не изменилось.
– Вы же тоже успеете уйти, – сказал я. – У вас есть как минимум полдня.
Торлок вздохнул:
– Сэр, вы просто ничего не понимаете, вы здесь недавно. Вы предлагаете уйти, но куда? В другое поместье? Вы думаете, от этого что-нибудь изменится? Или вы предлагаете нам вести голодную дикую жизнь, без всякой защиты от обладателей силы и просто от зверей? Или быть случайно подстреленным, как дичь? – Он покачал головой. – Нет, для нас нет выхода. Вы должны нас покинуть. Ступайте в Замок и расскажите все. С этого дня вы будете жить их жизнью. Ступайте, пока случайно не навлекли на наши головы гнев магистра. Если вы действительно хотите помочь нам, пожалуйста, уходите.
Слова застряли у меня в горле. Глупцы! Неужели они предпочитают такую жизнь? Им лень хоть немного напрячь свою волю? Ну что же, они это заслужили. Пусть будет так. А мне – мне действительно пора. Пора в Замок. Там Ти.
Ни слова не говоря, я медленно пошел прочь. Гнев прошел, а вместе с гневом прошло и ощущение могущества. Теперь я снова держал себя в руках.
Мне еще не доводилось видеть Замок так близко. К тому же я понятия не имел, сколько там людей и какой мощью они обладают. Разумеется, в Замке проводили большую часть времени рыцарь и его семья, а я уже знал, что не могу претендовать больше, чем на магистра. Что касается смотрителя… Кронлон выслужился благодаря своим личным качествам: мелочности, подлости, жестокости и тупости. Думаю, и не без оснований, что первые три особой роли не играют, но последнее просто необходимо.
Я склонялся к мысли, что типы вроде Кронлона, не слишком способные и ограниченные, в здешнем обществе обречены на заклание. Кто-то же должен выполнять грязную работенку. И всегда оставался риск, что какой-нибудь батрак неожиданно одолеет своего смотрителя.
С другой стороны, будь наши силы равны, борьба скорее всего закончилась бы вничью. Если бы я оказался немного сильнее, Кронлон, испытав сильнейшую боль, остался бы жив. Очевидно, я достиг уровня магистра.
Очевидно, достиг… но уровня совершенно нетренированного магистра. Я не мог применить силу просто по команде, автоматически, как это удавалось даже Кронлону. Хотя у Ти это получалось еще хуже, чем у меня; а ведь однажды ее взбесили до такой степени, что она разложила кого-то на атомы. Правда, закрепить свой успех не сумела.
Я остановился посреди поля, снова и снова спрашивая: что же это – доказательство моей избранности или неуправляемые врожденные способности?
Ночи напролет я вслушивался в микроорганизмы, но все мои попытки приказать им что-то заканчивались неудачей – усилием воли не удавалось согнуть даже былинку. А затем без всякой подготовки мне удалось обратить в прах человека. Как это случилось? Почему?
Дело не в отсутствии мыслей, хотя на этот раз все было как в тумане; правители, даже такого низкого ранга, как Кронлон, всегда добивались желаемого без видимых усилий. Кроме того, невозможно установить контакт с микроорганизмами Вардена, которые находятся внутри организма; эти дряни реагируют только на стимулы. На внешние стимулы. А если сила человека не зависит от его разума, но тем не менее может быть мобилизована сознательно усилием воли, что тогда?
