Саймон Кларк - Ночь триффидов
На палубе парохода меня ожидало множество людей – видимо, члены приветственной комиссии. Но вместо того чтобы издавать радостные крики, встречающие угрюмо молчали. Все еще отдуваясь после утомительного подъема по веревочному трапу, я наконец смог снять шлем. Из-под кустистых, серебрившихся сединой бровей на меня мрачно смотрел мужчина лет шестидесяти или около того. Он был очень высок, а его плечам мог позавидовать Геркулес. По его позе – ноги широко расставлены, руки за спиной – я понял: это капитан. Примерно полминуты он молчал, а когда наконец заговорил, его голос оказался настолько низким и могучим, что шлем у меня в руках завибрировал.
– Приветствую вас на борту, сэр, – произнес он, сверля меня взглядом. – Некоторые из этих людей – те, которые начитались всякой ерунды, оставшейся нам из Старого мира, – приняли вас за астронавта. Я, сэр, к их числу не принадлежу. И у меня для вас есть еще одна хорошая новость. Вот этот парень, его зовут Боссум, – он мотнул головой, указав густой бородой морского волка на человека с ружьем, – хотел всадить вам пулю в живот. Из предосторожности, как вы понимаете.
– В таком случае не могу не радоваться тому, что вы сумели его переубедить.
– Вы заблуждаетесь, сэр. Я его ни в чем не убеждал. Просто я предпочитал, чтобы он прострелил вам ногу. Но у меня на борту есть пассажиры, которые из кожи вон лезли, чтобы убедить меня изменить курс.
– Пассажиры? – изумился я. Неожиданное спасение с плавающего острова и встреча с бандой крутых парней на борту привели меня в состояние легкого замешательства. Положение осложнялось тем, что капитан говорил с незнакомым акцентом, и понимал я его почти с таким же трудом, с каким пару минут назад карабкался по трапу.
– Моя фамилия, сэр, – Шарпстоун, – продолжал он, – и я капитан корабля “Малый Бигль”. Насколько я понимаю, вы оказались на этой плавучей свалке не по собственной воле. Я не ошибся? “Ну давай, Дэвид, – сказал я себе, – соображай быстрее. Ведь он спрашивает, что с тобой случилось”. Почувствовав, что голова немного прояснилась, я ответил:
– Нет, сэр, не по собственной воле. Несколько дней назад мне пришлось совершить здесь вынужденную посадку.
– Вынужденную посадку? Из этого, видимо, следует, что вы летчик?
– Так точно, сэр, – ответил я и едва не добавил:"И притом очень неудачливый. За два дня угробил две машины”.
– А пассажиры у вас были? – продолжал допрос капитан Шарпстоун.
– Хм-м… Был один, но… – Я рассказал, как попал на остров и как погиб Хинкман.
– Вам, приятель, похоже, дьявольски не повезло, – произнес капитан, несколько смягчившись. – Дьявольски… – Повернувшись к парню с ружьем, он стал отдавать приказы, сути которых я из-за необычного акцента так и не уловил. Мне удалось разобрать только несколько слов. Затем, снова обратив внимание на меня, капитан сказал: – Похоже, мы сможем создать вам здесь человеческие условия. Как вы отнесетесь к горячему душу и добротной еде?
– Я бы горячо приветствовал и то, и другое, сэр.
– Но вначале кое-какие формальности для вахтенного журнала. Ваше имя, сэр, и откуда вы свалились?
– Меня зовут Дэвид Мэйсен. А свалился я, как вы изволили выразиться, с острова Уайт.
– Как пишется “Мэйсен”, сэр? – спросил он. Я продиктовал фамилию по буквам.
– Благодарю вас, мистер Мэйсен. Добро пожаловать на борт моего судна, – мрачно произнес он и пожал мне руку. Его захват, как я и ожидал, оказался стальным. – А теперь, если позволите, я вернусь к своим обязанностям. Но мои пассажиры не оставят вас без внимания. Держу пари, они засыплют вас вопросами. Он повернулся, чтобы уйти, и я почувствовал, как от работы машины затряслась под ногами палуба. Из единственной синей трубы парохода повалил дым, бордовое небо украсил белый плюмаж. Мы отходили от острова.
– Подождите, – неожиданно для себя сказал я. – Подождите. Отплывать нельзя.
– Неужели, мистер Мэйсен? – обратил на меня суровый взгляд Шарпстоун. – А я почему-то считал, что здесь командует капитан.
– Прошу прощения, – поспешно пояснил я. – Я сказал это только потому, что на берегу остался еще один человек.
– Но вы же говорили, что у вас был только один пассажир и он погиб.
– Все верно… но там еще была девушка. Она…
– Девушка? – Он понимающе вскинул брови и посмотрел на стоявших рядом матросов. – Откуда там взялась девушка? Капитан наверняка решил, что у меня от переживаний и от одиночества поехала крыша и перед моим замутненным взором стали возникать воображаемые девицы, может быть, даже русалки.
– Послушайте, капитан, – сказал я. – Возможно, я не смогу объяснить это как следует, но на острове я обнаружил девушку. На вид ей лет пятнадцать– шестнадцать, и она не умеет говорить. – Я заметил, что капитан перевел взгляд на остров, видимо, рассчитывая увидеть девушку. – Она постоянно прячется, – добавил я.
– Прячется?
– Да, я совершенно ненамеренно испугал ее, когда стрелял из пистолета в триффида.
– Но мы не видели никакой девушки, мистер Мэйсен. Мы разглядели вас, триффидов, но, простите, девиц на острове не заметили. – Повернувшись к какому-то среднего возраста мужчине, он бросил: – Выходим в открытое море, мистер Ши. Курс на юго-восток. Скорость десять узлов.
– Есть, сэр! – Моряк быстро зашагал к мостику.
– Ну а теперь, мистер Мэйсен, вам пора в душ. После чего вас осмотрит корабельный лекарь. – И он окинул меня взглядом, который мама почему-то называла “старомодным”.
– Капитан! – чуть ли не взревел я. – На острове находится девушка, почти ребенок. Ей нечего есть, кроме вонючих крыс, а общество ей составляют триффиды! Она погибнет, если мы ее не найдем! На мой эмоциональный взрыв капитан Шарпстоун среагировал не больше, чем могла среагировать гранитная глыба.
– Мистер Мэйсен, я понимаю, что вам много пришлось перенести. Поэтому настоятельно рекомендую вам слегка остыть и спуститься вниз. К этому времени судно уже медленно отваливало от плавающего острова. На берегу толпились любопытствующие триффиды. Я подумал о красивой, полной жизни девушке, которая сейчас следит за тем, как пароход (ее единственная надежда на спасение) уходит в море. Не в силах сдерживаться, я что было сил хватил шлемом о фальшборт и выкрикнул:
– Нет! Вы не имеете права оставлять ее здесь!
– Мистер Мэйсен, я…
– Верните меня на остров. Я сам доставлю ее к людям.
– Там нет никакой девушки, мистер Мэйсен. А теперь мои люди, ради вашего же блага, – он глянул на пару дюжих матросов, – помогут вам спуститься вниз. Назначенные в санитары моряки – ручищи у каждого были размером с лопату – подхватили меня под локти. Это просто безумие! Почему он не воспринимает меня всерьез? Я попытался освободиться – бесполезно: у этих людей были стальные мышцы. Без особых усилий они повлекли меня к люку. Я ничего не мог сделать, ничего не мог сказать… Девушке суждено остаться на острове. Вскоре она умрет от голода или погибнет от яда триффида. В этом у меня не было никаких сомнений. Абсолютно никаких.
– Проводите мистера Мэйсена в каюту, – распорядился капитан, – и проследите, чтобы дверь оставалась на запоре.
– Минуточку, капитан Шарпстоун, – произнес голос, отличавшийся от грубой манеры речи моряков так, как небо отличается от земли. Голос, вне всякого сомнения, был женским. – Оглянитесь на остров, капитан, – продолжала женщина. – Там есть нечто такое, на что вам стоит взглянуть.
* * *Итак, мое появление на борту судна-спасителя вряд ли можно было охарактеризовать как величественное. Но за последнюю неделю я видел слишком много покойников и не хотел быть виновным в еще одной смерти. Теперь я с удовлетворением наблюдал, отступив в сторону, как матросы бросились по местам готовить пароход к повороту. Капитан с привычной легкостью сыпал распоряжениями:
– Разверните судно на сто восемьдесят градусов. Подходить будем носом. Самый малый ход, мистер Ши. Я не хочу, чтобы весь этот распроклятый мусор запутался в винтах. Мистер Либервиц, подготовьте еще раз штормтрап. Я прошел вперед к фальшборту. Надо мной в самом зените висел унылый красный диск солнца. Света от него было так мало, что о нем не стоило и упоминать – хватало только на то, чтобы различить зловещие тени триффидов и увидеть холмы, скрывавшие в себе останки яхт и буксиров. В общем, картина, мягко говоря, удручающая. Однако в тот момент я был исполнен счастья. Там, на “берегу”, стояла моя дикарка. Волосы на ее голове больше всего походили на готовый облететь одуванчик, а глаза сверкали от возбуждения и – не боюсь сказать – от страха. Она смотрела на пароход, на дымящуюся трубу, на белую бурлящую воду у винтов. Я был готов держать пари, что ничего подобного она раньше не видела. Я был до безумия счастлив. Да, она не погибла в зарослях триффидов. Как ей это удалось, одному Богу известно. Девушка стояла у самой кромки воды, с испугом поглядывая на качающийся под ногами тонкий слой растительности. К груди она прижимала портфель. Пароход тем временем медленно разворачивался к ней носом. Я молил Бога, чтобы Он не позволил ей в последний момент испугаться и убежать. Вид огромного приближающегося парохода был одновременно величественный и пугающий. Но наверное, девушка понимала, что это ее последний шанс на спасение. Поэтому, несмотря на весь свой ужас, стояла неподвижно, прижимая портфель к груди – так мать в минуту опасности прижимает к себе дитя.
