Станислав Лем - Непобедимый
– Даже миллионы атмосфер на квадратный сантиметр.
– Что значит «даже»? Вы что, продаете его мне? Я спрашиваю сколько? Пять миллионов? Двадцать?
Хорпах говорил совершенно спокойно: такого настроения командира больше всего боялись на корабле. Язон откашлялся:
– Поле было испытано на два с половиной…
– Вот это другое дело. Слышите, Рохан? Если туча сдавит вас до этих пределов, отступайте, бегите. Лучше вверх. Впрочем, всего я предусмотреть не могу… – Он взглянул на часы. – Через восемь часов после старта буду вызывать на всех волнах. Если это не даст результата, попробуем наладить связь либо через спутники, либо оптически. Будем передавать морзянку лазером. Я еще не слышал, чтобы и это не дало результата. Но попробуем предвидеть больше того, о чем мы слышали. Если и лазеры не помогут, через три часа вы должны возвращаться обратно. Если меня здесь не будет…
– Вы собираетесь стартовать?
– Не прерывайте меня, Рохан. Нет. Не собираюсь. Но не все зависит от нас. Если меня здесь не будет, прошу выйти на околопланетную орбиту. Вы уже делали это на суперкоптере?
– Да, два раза на дельте Лиры.
– Хорошо. Значит, вы знаете, что это несколько сложно, но вполне осуществимо. Орбита должна быть стационарной; ее точные параметры перед стартом вам сообщит Стром. На орбите вы будете меня ждать тридцать шесть часов. Если я не дам о себе знать за это время, возвращайтесь на планету. Отправляйтесь на «Кондор» и попробуйте привести его в порядок. Я представляю, насколько это трудно. Тем не менее никаких других перспектив у вас не будет. Если вам удастся проделать этот фокус, возвращайтесь на базу и представьте рапорт обо всем, что произошло. У вас есть какие-нибудь вопросы?
– Да. Могу ли я пытаться установить контакт с теми… с тем центром, который управляет тучей, если мне удастся его отыскать?
– Это я оставлю на ваше усмотрение. Во всяком случае, риск должен оставаться в разумных пределах. Я, естественно, ничего не знаю, но мне кажется, что этот центр не находится на поверхности планеты. Кроме того, его существование вообще кажется мне проблематичным…
– Но почему? Разве…
– Мы ведь постоянно прослушиваем пространство во всем диапазоне электромагнитных волн. Если бы кто-нибудь управлял тучей при помощи излучения, мы бы зарегистрировали соответствующие сигналы.
– Центр мог находиться в самой туче…
– Возможно. Не знаю. Язон, может существовать какой нибудь способ связи на расстоянии, не использующий электромагнитных излучений?
– Вы хотите знать мое мнение? Нет. Нет таких способов.
– Ваше мнение?.. А о чем ином я мог бы спрашивать?
– То, что я знаю, не равноценно тому, что существует. Что может существовать. Мы таких способов не знаем. Это все.
– Телепатия… – заметил кто-то из стоящих сзади.
– На эту тему ничего не могу сказать, – сухо отозвался Язон. – Во всяком случае, в исследованных областях космоса ничего подобного не обнаружено.
– Мы не можем тратить время на бесплодную дискуссию. Берите своих людей, Рохан, и подготовьте суперкоптер. Параметры орбиты через час вам вручит Стром. Коллега Стром, прошу вас рассчитать стационарную орбиту с пятитысячным апогеем.
– Хорошо.
Астрогатор приоткрыл дверь рубки:
– Тернер, как там? Ничего?
– Ничего, командир. Только помехи. Много помех, и ничего больше.
– Никаких следов эмиссионного спектра?
– Никаких следов…
«Это значит, что ни одна из машин не использует уже своего оружия, что они прекратили борьбу, – подумают Рохан. – Если бы они защищались огнем лазеров или хотя бы только индукционными излучателями, приборы „Непобедимого“ обнаружили бы это на расстоянии нескольких сотен километров».
Рохан был слишком захвачен драматической ситуацией, чтобы беспокоиться по поводу полученного задания. Впрочем, на это у него просто не хватило бы времени. Ночью он ни на секунду не сомкнул глаз; нужно было проверить все устройства суперкоптера, заправить его дополнительными тоннами топлива, погрузить продукты и оружие, – в общем, к назначенному часу едва успели. Семидесятитонная двухэтажная машина поднялась в воздух, вздымая тучи песка, когда краешек багрового солнечного диска выглянул из-за горизонта, и рванулась прямо на северо-восток. Сразу же после старта Рохан набрал высоту пятнадцать километров: в стратосфере он мог развить максимальную скорость; кроме того, там было меньше шансов встретить черную тучу. Так он, во всяком случае, думал. Может, он был прав или ему просто повезло, но, так или иначе, не прошло и часа, а они уже садились в засыпанный песком кратер, дно которого еще покрывал мрак.
Прежде чем бьющие вниз струи горячих газов подняли в воздух фонтаны песка, наблюдатели сообщили в навигационную рубку, что в северной части кратера они заметили что-то подозрительное. Тяжелая машина задержалась, слегка вздрагивая, словно на невидимой натянутой пружине, и с высоты пятисот метров был проведен внимательный осмотр этого места.
На пепельно-рыжем фоне на экране виднелись маленькие прямоугольники, геометрически правильно расположенные вокруг большого, серо-стального. Одновременно с Гаарбом и Балмином, которые были с ним у пульта управления, Рохан узнал машины экспедиции Реньяра. Они сели без промедления, не слишком далеко, соблюдая все предосторожности. Телескопические ноги коптера не перестали еще пружинить, сжимаясь в мерных приседаниях, когда был спущен трап и две разведывательные машины, защищенные подвижным силовым полем, двинулись в путь. Внутри кратер напоминал миску с выщербленными краями. Центральная горка вулкана была покрыта черно-бурой скорлупой лавы.
Преодоление полутора километров – таким приблизительно было расстояние – заняло у разведки несколько минут. Радиосвязь была отличной. Рохан разговаривал с Гаарбом, который находился в головном транспортере.
– Подъем кончается, сейчас их увидим, – несколько раз повторил Гаарб. Через мгновение он крикнул: – Есть! Вижу их!!!
И спокойнее:
– Кажется, все в порядке. Раз, два, три, четыре – все машины на местах. Но почему они стоят на солнце?
– А люди? Вы их видите? – допытывался Рохан, стоя, зажмурив глаза перед микрофоном.
– Да. Там что-то шевелится… это двое людей…о, еще один… и кто-то лежит в тени… Я их вижу, Рохан!
Голос его отдалился. Рохан слышал, как он говорит что-то своему водителю, потом послышался тупой звук, свидетельствовавший, что выпущена дымная ракета. Голос Гаарба снова усилился:
– Я их поприветствовал… дым отнесло немного в их сторону… сейчас он рассеется… Ярг… что там? Что?! Эй!.. Эй!..
Его крик заполнил всю кабину и оборвался. Рохан различал слабеющий рокот моторов, потом он утих, слышен был звук шагов, какие-то неясные, приглушенные расстоянием призывы, один, другой окрик, потом стало тихо.
– Алло! Гаарб! Гаарб! – повторил он переставшими слушаться губами.
Шаги по песку приблизились, в репродукторе зашипело.
– Рохан! – раздался изменившийся, запыхавшийся голос Гаарба. – Рохан! То же самое, что с Кертеленом! Бесчувственные, нас не узнают, ничего не говорят… Рохан, вы меня слышите?
– Слышу… Все так?..
– Кажется… Еще не знаю. Ярг и Тернер ходят от одного к другому…
– Как, а поле?..
– Поле выключено. Его нет… Не знаю… Очевидно, выключили…
– Какие-нибудь следы борьбы?..
– Нет, ничего. Все машины в порядке… А они лежат, сидят, их можно трясти… Что? Что там?
Рохан услышал неясный звук, прерванный протяжным стоном. Он стиснул зубы, но не мог справиться с отвратительной тошнотой, скрутившей ему внутренности…
– Великое небо, это Гралев! – раздался вопль Гаарба. – Гралев! Дружище! Ты меня не узнаешь?!
Его дыхание, усиленное приборами, заполнило вдруг всю кабину.
– Он тоже… – Гаарб вздохнул, помолчал мгновение, как бы собираясь с силами. – Рохан… Я не знаю, сможем ли мы сами… Их всех нужно забрать отсюда. Пришлите мне еще людей…
– Сейчас.
Через час кошмарная процессия остановилась под металлическим корпусом суперкоптера. Из двадцати двух человек, отправившихся в экспедицию, осталось только восемнадцать; судьба остальных четырех была неизвестна. Большинство отнеслось к переезду спокойно, не сопротивляясь, но пятерых пришлось взять силой, так как они не хотели покидать места, где их нашли. Пять носилок отнесли в импровизированный лазарет, оборудованный в нижнем отсеке. Остальных тринадцать мужчин, производивших ужасное впечатление каменными, похожими на маски лицами, отправили в отдельное помещение, где они позволили уложить себя в постели. Нужно было их раздеть, снять с них ботинки, – они были беспомощны, как новорожденные. Рохан, немой свидетель этой сцены, стоя в проходе между шеренгами коек, заметил, что, в то время как большинство найденных сохраняет мертвое пассивное спокойствие, немногие – те, которых пришлось привести силой, – плачут и орут жуткими голосами.
