Роберт Асприн - Шуттовские деньги
– Считайте, договорились, лейтенант, – кивнул Искрима и ухмыльнулся Рембрандт. – Вы же меня знаете. Разве это в моих интересах – болтать на каждом углу про то, что наш почетный гость предпочитает моей бесподобной кухне каких-то неощипанных куриц?
– Ну, конечно, тебе это совсем ни к чему, – рассмеялась Рембрандт. – Знаешь, есть с ним за одним столом в ресторане – это просто му ка была. Вот если бы он пристрастился к твоей кухне…
– Пристрастится, непременно пристрастится, никуда не денется, – с уверенностью истинного мастера своего дела заверил ее Искрима. – Попробовать я ему всегда могу даром дать.
– Простите, вы состоите в роте Легиона?
Летный лейтенант Квел обернулся и увидел двоих людей.
– Безусловным образом состою, – отвечал он. – Мне доставляет невыразимое удовольствие возможность отождествлять себя с пресловутой командой капитана Клоуна.
Тот из людей, что был чуть повыше ростом (в остальном Квел между ними различий не усмотрел), сказал:
– Вот мы вас как раз о капитане и хотим порасспрашивать. Я – специальный агент Пиль, а это моя напарница, специальный агент Халл.
Он продемонстрировал свою идентификационную карточку, которая Квелу ровным счетом ничего не сказала, кроме того, что лицо на голографическом снимке совпадало с тем, что он видел перед собой.
– Можете спрашивать, что пожелаете, – отозвался Квел и обнажил в улыбке все свои зловещие зубы. – Невежество – это болезнь, которую можно и нужно лечить. Затем я тут и нахожусь.
– Вот и хорошо, – обрадовался Пиль и дал знак Халл, которая проворно открыла свой кейс и извлекла оттуда портативный мультирекордер. – У нас имеются достоверные сведения о том, что ваш капитан утаивает значительную часть прибыли. Проведенное нами предварительное исследование позволяет предположить, что данная операция по так называемой охране казино более выгодна капитану, чем его конкурентам. Это верно?
– Искренне надеюсь, что верно, – кивнул Квел и обернулся к казино, неподалеку от которого его остановили представители налоговой службы. – Истинное наслаждение – наблюдать за тем, как процветает твой благодетель. А это у вас, что же – записывающее устройство?
– Да, согласно инструкциям мы обязаны аккуратно и точно записывать все беседы, – объяснил Пиль. – Располагаете ли вы какими-либо сведениями о том, что капитан присваивает себе часть прибыли?
– Мое пребывание здесь продлилось слишком мало для того, чтобы я мог дать вам исчерпывающий ответ на этот вопрос, – сказал Квел. – А ваше устройство – оно не только звук, но и изображение записывает? Мой народ очень бы заинтересовало такое замечательное устройство.
– Это – самый обычный мультирекордер, такие выдают государственным служащим, – несколько обиженно отозвался Пиль. – Мы не обязаны разговаривать о нашем оборудовании с гражданскими лицами.
– Это понятно, – снова улыбнулся Квел, – только я никак не гражданское лицо, а военное, о чем вы можете судить по моей форме. Правда?
– Это не такой простой вопрос, – уклончиво ответил ему Пиль, – И вывод вы сделали не совсем верный. Кроме того, мы здесь для того, чтобы поговорить с вами о финансовых делах вашего капитана, а не для того, чтобы говорить о нашей аппаратуре. А теперь, если вы не возражаете…
– Мне в моей работе мог бы очень пригодиться такой мультирекордер, – мечтательно проговорил Квел и растопырив когти, протянул к устройству переднюю конечность. – Не согласитесь ли продать его мне? У меня имеется множество ваших долларов.
– – Инструкции запрещают нам торговать казенным оборудованием, – поспешно проговорила Халл и спрятала мультирекордер за спину, подальше от острых когтей инопланетянина. Она нахмурилась – наконец хоть какое-то выражение появилось на ее лице.
– Ах, ну да, инструкции, как я мог забыть, – еще сильнее оскалился Квел. – И вы всегда-всегда выполняете эти свои инструкции?
– Не бросайтесь словами! – возмущенно воскликнул Пиль и поднял руку. – Обвинение государственных служащих в нарушении инструкций – это заявление, подразумевающее большую ответственность. Мы можем пожаловаться на вас нашему начальству.
– С превеликой готовностью и радостью свел бы знакомство с вашим начальством, – признался Квел. – А оно здесь, на Лорелее?
– К сожалению, нет, – проворчала Халл. – На этой планете свили себе гнездо уклонисты от уплаты налогов, а местные власти им потакают, и прикрывают их от сотрудников МНС, не дают нам развернуться. Владельцы казино обязаны вручать игрокам, выигравшим крупные суммы денег, бланки деклараций, но мы получаем крайне малое число заполненных деклараций. Да и в честности тех, что до нас доходят, есть большие сомнения.
– А вот если мы докажем, что капитан Шутник или, иначе говоря, мистер Шутт – уклоняется от уплаты налогов, то это могло бы помочь организации, сотрудниками которой мы являемся, открыть здесь свое постоянное представительство. Тогда мы могли бы приступить к открытию уголовных дел на владельцев казино, – объяснил Пиль. – Работа у нас тонкая, поэтому крайне важно четко соблюдать инструкции. Тут слишком многое поставлено на карту.
– Это крайне важно, – кивнул Квел. – Мое начальство было бы очень радо узнать, каким образом вы осуществляете столь трудную работу. А вот относительно финансовой деятельности капитана Клоуна, я вам, увы, ничем помочь не сумею, так я – полный профан в этом вопросе.
Пиль взглянул на Халл.
– Похоже, он и в самом деле ничего не знает, – буркнула та. – И мы с ним только время понапрасну теряем. Халл выключила мультирекордер.
– Пожалуй, ты права, – кивнул Пиль. – Ладно, гражданин, идите, как говорится, куда шли. Быть может, попозже, мы с вами еще встретимся и кое о чем порасспрашиваем.
– Наша встреча протекала весьма инструктивно и конструктивно, – отметил Квел, отвесил агентам учтивый поклон и в очередной раз оскалился, после чего проводил людей взглядом.
За этой сценой наблюдал Клыканини. Он стоял у входа в казино и, подозрительно прищурившись, взирал на Квела. Мнение о маленьком зенобианце у него пока не сложилось, а вот агентов МНС Клыканини успел невзлюбить. Квел о чем-то с ними разговаривал, а для Клыканини этого было вполне достаточно, чтобы заподозрить зенобианца в сотрудничестве с этими нехорошими людьми.
Личный состав роты «Омега» редко собирался где-либо целиком – разве что в столовой. Множество постов, дежурство в разные смены (казино работало круглосуточно) – из-за этого коллектив неделями не собирался вместе. Так что даже для самого Шутта было в новинку лицезреть большой зал, под завязку забитый легионерами.
Шутт обвел подчиненных взглядом, ожидая тишины. Чувствуя, что их собрали по какому-то серьезному поводу, мужчины и женщины переговаривались шепотом и вполголоса, а не гомонили весело и непринужденно, как это обычно бывало в преддверии обращения к ним капитана. Как только были заняты последние из пустовавших кресел, капитан поднялся на небольшое возвышение и прокашлялся. В зале тут же воцарилась тишина.
– Отрадно видеть, как много вас собралось здесь, – отметил капитан. – Вам известно, что собрание это добровольное. Сегодня состоится еще одно, точно такое же, так что вы можете сообщить о нем вашим товарищам, которые в данный момент находятся при исполнении служебных обязанностей.
Шутт взглянул на преподобного Айреса и вновь обратился к солдатам.
– Не так давно к нашему подразделению присоединилось несколько новичков, – продолжал Шутт. – С некоторыми из них вы, вероятно, уже свели знакомство, и я надеюсь, вы все делаете для того, чтобы новенькие почувствовали себя у нас, как дома. Здесь создается репутация одного из лучших подразделений Легиона, и нам бы хотелось, чтобы новобранцы ощутили, что они приобщились к чему-то очень важному, попав в нашу роту.
Собравшиеся одобрительно загомонили. Шутт дождался, пока в зале снова наступит тишина.
– Позвольте представить вам человека, с которым некоторые из вас уже, вероятно, познакомились, – и Шутт указал на стоявшего рядом с ним капеллана. – Некоторое время назад, когда мы держали путь к Лорелее, мне пришла в голову мысль о том, как это было бы хорошо, чтобы каждый из вас в минуту душевной невзгоды имел бы возможность получить мудрый совет, имел бы плечо, на которое мог бы опереться, истинного, верного друга. Несомненно, никто не понимает вашего положения лучше ваших сержантов и старших офицеров, но они не всегда в состоянии вам помочь советом и поддержкой. Потому я и обратился в генштаб с просьбой прислать нам капеллана. Он пробыл здесь уже несколько дней, знакомился с людьми, вникал в ситуацию.
И вот теперь он пожелал обратиться к вам лично, и потому я и собрал вас здесь. Прошу любить и жаловать нашего капеллана – знакомьтесь, его зовут Преп.
Все время, покуда Шутт произносил вступительную речь, Преп скромно стоял возле подиума, опустив голову и сложив руки на груди. И дать, ни взять – судья, готовящийся заслушать вердикт жюри присяжных. Но вот он шагнул на подиум, выждал, пока утихнут вежливые аплодисменты, и изрек:
