Кирилл Бенедиктов - Война за «Асгард»
Он так охотно и подробно отвечал на мои вопросы, что я невольно насторожился. И не зря. Нет, господин Торквемада так настойчиво зазывал меня в гости не для того, чтобы показать мне видеозапись двадцатилетней давности, и даже не для того, чтобы выпить со мною хорошего виски с острова Юра.
– Тут-то мы и подходим к самому интересному, – заявил он, щедро наполняя мой бокал (боюсь, я все же не удержался и прикончил первую порцию). – А именно к террористам.
И он со значением на меня посмотрел. Если бы я входил в какую-нибудь экстремистскую организацию, то проницательный, препарирующий душу взгляд полковника наверняка заставил бы меня признаться во всех своих прегрешениях. К несчастью для Торквемады, мои грехи – как прошлые, так и будущие – не представляли большого интереса для службы безопасности базы «Бакырлы».
– Да, – проговорил я, изо всех сил пытаясь придать себе умный вид. – Терроризм – это страшый бич. Надеюсь, у вас здесь нет проблем с терроризмом.
Полковник пружинисто поднялся и снова странно взглянул на меня – на этот раз с высоты своего немаленького роста.
– Именно об этом я и хотел бы с вами потолковать. Не возражаете, если я вас кое с кем познакомлю?
И, прежде чем я успел хоть как-то отреагировать, нажал кнопку звонка.
И опять действительность оказалась намного скучнее, чем нарисованные моим воображением картинки. Я ожидал, что в дверь ворвутся звероподобные громилы в камуфляже, скрутят мне руки и начнут истязать, выпытывая, кто из моих сообщников-террористов надоумил меня утопить бэдж в бокале с вином. Вместо этого я увидел молодого человека с благородными чертами лица, одетого по последней европейской моде. Он вошел в кабинет уверенным шагом преуспевающего бизнесмена и направился прямо к моему креслу, но намерения у него вроде бы были не агрессивные.
– Позвольте вас представить, – молвил Торквемада, отступивший куда-то в тень, – Сантьяго де Мондрагон, знаменитый писатель.
Мне пришлось выбраться из кресла и пожать руку молодому человеку. Ладонь у него оказалась теплая и сухая, а это всегда производит благоприятное впечатление.
– Очень, очень рад знакомству с вами, господин Мондрагон, – проникновенно произнес он (с акцентом уроженца Лондона) . – Гарольд Статхэм-Пэлтроу, Агентство по борьбе с терроризмом.
Я удивился. Всем нам, разумеется, приходилось слышать про эту контору, но многие ли могут похвастаться, что видели живого абэтэшника? Я, во всяком случае, до сегодняшнего дня не мог.
– Вы, вероятно, удивлены, – проницательно заметил Гарольд как-его-там. – К сожалению, присутствие на Большом Хэллоуине сотрудников нашей организации не случайно. Могу ли я рассчитывать, что этот разговор останется между нами?
Долгие годы общения с буквоедкой Эстер приучили меня формулировать фразы максимально точно. Я покачал головой.
– Увы, дорогой как-вас-там (Статхэм-Пэлтроу – любезно подсказал молодой человек). В комнате, кроме нас, находится еще как минимум один человек. Стало быть, разговор неизбежно станет достоянием по меньшей мере троих.
– Что значит «как минимум»? – поинтересовался Торквемада, оглядываясь по сторонам. Видимо, он не понял моего тонкого иберийского юмора.
– Это значит, что я не знаю, сколько народу вы спрятали за портьеры, – пояснил я. – И не понатыканы ли здесь повсюду микрофоны.
Чайльд-Гарольд неожиданно развеселился.
– Ну, разумеется, понатыканы, господин Мондрагон. Какая же безопасность без тотального наблюдения? Нет, я имел в виду прежде всего ваших товарищей по делегации.
Интересно, к чему это ты клонишь, живчик, подумал я мрачно и кивнул.
– Не беспокойтесь. Я не любитель выдавать чужие секреты.
– Ну и прекрасно, – обрадовался он. – В таком случае должен вас предупредить: среди членов вашей делегации скрывается террорист, агент Подполья, задача которого – уничтожить базу «Асгард». Вы, конечно же, при этом тоже погибнете. Во всяком случае, так предусмотрено планом.
Вид у него при этом был на редкость жизнерадостный. Таких людей хорошо приглашать читать прощальное слово на похоронах.
– И кто же этот мерзкий двурушник? – поинтересовался я. – Вы, конечно же, знаете его имя?
– Увы, – развел руками Чайльд-Гарольд. – Слишком много подозреваемых. Честно говоря, господин Мондрагон, подозреваются буквально все...
– Включая и меня? – спросил я, стараясь сохранять спокойствие. Что-то подсказывало мне, что, несмотря на несерьезный вид, молодой человек не шутит. Он радостно улыбнулся.
– Нет, как раз исключая вас, уважаемый Мондрагон. Это одна из причин того, что мы с вами здесь сегодня разговариваем. Мы проанализировали всю вашу жизнь от рождения до появления на борту «Грома Господня» и, смею надеяться, знаем о вас все. Вы, безусловно, не образец законопослушного гражданина, но и не террорист. Кроме того, вы писатель, а писатели обычно не становятся террористами – вся необходимая для этого энергия уходит в книги...
– Савинкофф, – сказал я. Он удивленно поднял брови.
– Прошу прощения?
– Борис Савинкофф, русский. Знаменитый террорист и весьма талантливый литератор.
Чайльд-Гарольд задумчиво посмотрел на меня.
– Ничего о нем не слышал. Впрочем, исключения лишь подтверждают правило. И все-таки, господин Мондрагон, я немного не понимаю – вы что, недовольны тем, что мы исключили вас из списка подозреваемых?
– Отнюдь. Просто хотел бы понять, какими критериями вы пользуетесь, определяя потенциального террориста.
– Господин Мондрагон, – вмешался Торквемада (которого, кстати, никто не спрашивал), – прошу меня извинить, но у нас очень мало времени. Через полтора часа вы отправляетесь на «Асгард».
– Так говорите же прямо, что вам от меня нужно! – вспылил я (почти натурально – виски все же оказывало свое воздействие).
Обладатель аристократической фамилии покачал головой.
– Мы хотели просить вас, человека наблюдательного и хорошо разбирающегося в психологии, присмотреться к вашим спутникам повнимательнее. Возможно, вы сумеете вычислить террориста раньше нас. Это первое.
– Если не ошибаюсь, дорогой Чайльд-Гарольд, на вашем языке достижение такого соглашения называется вербовкой. – Я, не спрашивая, плеснул себе еще виски. – Предупреждаю сразу – работа осведомителя меня совершенно не прельщает.
Торквемада возмущенно хмыкнул. Желваки у него на щеках ходили, как поршни механизма, – вверх-вниз, вверх-вниз. Именно эти желваки убедили меня в том, что наша беседа как минимум очень важна для них.
– Не сгущайте краски, господин Мондрагон, – улыбнулся англичанин. – Ни о какой вербовке речь не идет. Вы что же, намерены завтра умереть?
Я отрицательно покачал головой.
– Ну вот видите. А террорист – назовем его «Мистер Икс», хотя это, возможно, и дама, – собирается лишить жизни всех, кто будет находиться рядом с ним в радиусе нескольких километров.
– Бомба? —деловито поинтересовался я. Он помедлил с ответом.
– Мы не знаем, – честно признался наконец Чайльд-Гарольд. – Если мы ошибаемся – а это тоже не исключено – и враг скрывается где-то за пределами группы, ваша помощь не принесет результата. Но даже в этом случае ваша наблюдательность не пропадет даром. Но если террорист – один из группы...
– Смешно, право, – перебил я его. – Что, по-вашему, Роберт Фробифишер может работать на Подполье?
Молодой человек немедленно насторожился.
– А кто вам сказал о Подполье? В мире около двухсот крупных террористических организаций, и Подполье – лишь одна из них.
– Координирующая действия остальных в глобальном масштабе, – возразил я. – И вы не ответили на мой вопрос: Фробифишер может работать на Подполье?
Несколько секунд висела тяжелая, очень неприятная тишина. Потом Чайльд-Гарольд сказал скучным голосом:
– На Подполье – вряд ли. Но не исключено, что он может сотрудничать с тайными ультраконсервативными обществами Федерации.
– А я работаю на баскское сопротивление, – окрысился я. – Потому что у меня бабушка по маминой линии из Страны басков. Что же вы меня на этом основании в подозрительные не записали?
Он отмахнулся:
– Ах, перестаньте, дорогой Мондрагон! Мы же о серьезных вещах говорим, что вы как ребенок... Я вот о чем вам толкую – перед лицом той скрытой угрозы, с которой мы столкнулись здесь, в зоне Ближнего периметра, мы не можем позволить себе быть благодушными. И должны использовать любую возможность, чтобы остановить врага.
– Интересно, – мне действительно стало интересно, – как же вы представляете себе мою роль в борьбе с этим тайным агентом? Допустим, я узнаю, что один из моих спутников – террорист. Что прикажете мне делать? Хватать его за шиворот? Или звать на помощь доблестную службу безопасности (тут я не удержался и отвесил легкий поклон медленно цедившему свое виски Торквемаде) ?
