Кэролайн Черри - Угасающее солнце: Шонджир
– И если я откажусь?
– Твои мри умрут. Это не угроза: ты знаешь положение. Мы не можем позволить им жить: они нападут на регулов, или регулы нападут на них. Если же мы продержим их в том состоянии, в котором они находятся, еще немного, они умрут. Так что они умрут в любом случае.
Это, безусловно, было правдой.
– Более того, – проговорил Ставрос, – здесь, на Кесрит, мы все в одной команде. И мирный договор означает прекращение военных действий не только на Кесрит. Я уверен, что и для тебя это далеко не пустой звук. Ты говорил, что можешь найти с ними общий язык. Говорил все время. Что ж, теперь я даю тебе такой шанс.
– В контракте об этом ничего не было. Я не давал согласия на какие-либо инопланетные экспедиции.
Ставрос сидел неподвижно. Дункан не смотрел в его глаза, прекрасно понимая, что на территории колонии контракт ничего не значил и его согласие было лишь простой формальностью.
– Подобными операциями обычно занимается планетарная разведка, – в конце концов проговорил Ставрос. – Но ты можешь отказаться, если думаешь, что не справишься с этим.
– Корабль? – сказал Дункан.
– Разведчик «Фокс». Безоружный. Герметичные отсеки на случай, если на борту что-нибудь случится. Но управлять им вполне сможет один человек.
– Да, сэр. Такие корабли мне знакомы.
– Боаз сейчас заканчивает с голограммой. И что бы ты ни решил, «Флауэр» сегодня в полдень отправится на станцию. Если тебе необходимо подумать, челнок может доставить тебя на станцию позже, но с решением не тяни.
– Я согласен.
Тяжело вздохнув, Ставрос медленно кивнул.
– Хорошо, – только и сказал он.
Дункан поднялся, пересек комнату, направляясь к двери. Оглянулся. Ставрос по-прежнему молчал. Дункан вышел со смешанным чувством обиды и сожаления.
Ему оставалось лишь упаковать снаряжение. Так было всю его жизнь. На это потребовалось пять минут.
Когда он шел к себе в комнату, регулы не спускали с него глаз. Они и сейчас с любопытством следили за тем, как он возвращается, неся за плечами свой тюк со снаряжением. Ни регул, ни мри не стали бы этого делать: регулу потребовалась бы машина, а мри ходили налегке.
Регулы разевали свои рты – считалось, что так они улыбаются. И Дункан подумал, что регулы очень довольны его отъездом.
Он слышал, как они называют его человеком мри, произнося «мри» как ругательство.
– В добрый путь, человек! – крикнул ему кто-то из юнцов. Дункан, прекрасно зная, что это пожелание далеко не искреннее, сделал вид, что не слышит.
Ведущая по насыпи дорога наполнила его грустью. Он задержался, чтобы взглянуть на холмы, чувствуя, что видит все это в последний раз.
Человек не мог полюбить Кесрит: лишь дусы были способны на такое. Но впереди Дункана ждали лишь холод, стерильные утробы кораблей, где нет ни душистого ветерка, ни земли под ногами, и сияющая в опасной близости звезда – Арайн.
Вскинув на плечо свой тяжелый тюк, он зашагал по звенящей сетке к опущенному трапу. Его ждали. Он расписался в журнале прибытия личного состава, лишь потому, что сейчас ему не предстояло идти в бой, ощущая, что корабль чужой. Вспомнились прежние привычки. Куда бы ни посылало его командование, он обычно сразу же шел к десантной шлюпке, которую ему предстояло вести, и приступал к предстартовой проверке.
– Каюта 245, – сказал дежурный офицер, протягивая ему личный жетон: в небольшом экипаже, где все знали друг друга в лицо, Дункан всегда считал это глупой формальностью. Но сейчас они летели на станцию, совсем иной мир, где размещались экипажи двух огромных крейсеров, двух разведчиков, и смешанная команда внутрисистемных вспомогательных кораблей. Он повертел жетон в руках, оценивая номер. Его поместили рядом с мри. По крайней мере, этим он был доволен.
Он пошел туда, чтобы быть рядом с ними во время взлета.
5
Станция в самом деле была совсем иным миром – созданный регулами лабиринт спиралевидных тоннелей, удобных для их тележек. И полная автоматизация.
Но самым странным являлось то, что регулов здесь не было.
В любом закоулке этой огромной станции можно было шагать среди людей, слышать их разговоры, вдыхать воздух, которым дышат люди, и совершенно не бояться, что где-нибудь внезапно промелькнет чуждое лицо… – словно не было световых лет, через которые тебя швырнули сюда; и все же на экранах внешнего обзора светился красный полумесяц Кесрит, и ржавая поверхность планеты была единственным местом, куда вылетал челнок.
Еще на экранах были видны собравшиеся вокруг станции корабли. Ближе всех разместилась километровая громада «Сабера», состоящая главным образом из силовых установок, приборов и оружия – и обслуживал этого монстра на удивление крошечный экипаж – всего лишь две сотни человек. Защитные экраны делали «Сабер» практически неуязвимым, но корабль еще ни разу не совершал посадок на планеты. По бокам «Сабера», похожие на крошечных паразитов, хотя в действительности могли самостоятельно совершать межзвездные перелеты, висели «Флауэр» и «Фокс», а невдалеке виднелся «Сантьяго», оседлавший крейсер «Ганнибал». Сейчас разведчики, почти незаметные в черной тени «Сабера», были пристыкованы к шлюзам. «Флауэр» пристроился к нижней причальной мачте гиганта, и его экраны заполнили «Сабер» и сама станция.
Необъятная сложная спираль станции совершала вокруг планеты какой-то странный танец, при одной только мысли о котором делалось дурно, словно от прогулки в одиночку по лабиринтам кишок.
Большинство землян здесь пользовались тележками. Если учесть размеры станции, это было очень удобное средство передвижения: необыкновенно быстрые, не снижающие скорости даже на поворотах, никогда не сталкивающиеся благодаря тщательно выверенным, расположенных буквально на волосок друг от друга рельсам.
Дункан прогуливался, если можно было назвать прогулкой блуждания при пониженной гравитации, созданной на станции для удобства регулов. Головокружение в сочетании с совершенно чуждыми коридорами и виднеющейся далеко внизу поверхностью Кесрит отнюдь не улучшали его настроения.
– Тот, что в одиночку вернулся из пустыни, – услышал он за спиной чей-то голос.
После этого ему и вовсе расхотелось разговаривать с кем-либо из этих людей: для них он был куда большей диковиной и чувствовал себя еще хуже, чем среди офицеров регулярных войск.
Лицо Дункана украшала странная маска: верхнюю половину покрывал загар, а нижняя – на память о вуали кел'ена, которую он носил под обжигающими лучами Арайна, – осталась светлой. И под чужими взглядами собственное лицо казалось ему до странности обнаженным. Для них он был предателем, который жил с врагами человечества и разговаривал с ними.
В первый вечер экипаж «Флауэра» был предоставлен сам себе, и Дункан, зайдя в общую столовую станции, столкнулся с Галеем. Увидев его, лейтенант широко улыбнулся, но рядом с ним были его друзья, офицеры «Сабера», и Дункан почувствовал себя неловко. ПлаРу с необычными полномочиями было трудно найти общий язык с офицерами регулярных войск. Он поел в одиночестве, у автоматического бара, и направился обратно на «Флауэр».
Одного обхода станции Дункану вполне хватило. Его совершенно не интересовала эта созданная регулами причудливая конструкция, хотя земляне с крейсеров в свободное время, похоже, только и делали, что разглядывали ее.
Он вошел в шлюз ставшего вдруг таким родным «Флауэра», к людям, которых знал, и вздохнул с облегчением.
– Есть на что посмотреть, сэр? – с завистью спросил его дежурный офицер, чья увольнительная откладывалась.
Дункан пожал плечами и заставил себя улыбнуться: ему не хотелось выплескивать свое настроение на членов экипажа «Флауэра».
– Чем-то похоже на Ном, – ответил он. – Странное сооружение. Как и все у регулов.
Дежурный протянул ему свернутую записку, какие члены экипажа часто оставляли друг другу на столе.
Дункан пошел к себе, по дороге разворачивая листок.
Он узнал почерк Боаз. «Срочно необходимо поговорить. Лаб. N_2. Б.»
Дункан скомкал листок, засунул его в карман и ускорил шаг: все, что касалось мри, не терпело отлагательств; он даже был готов бежать, если бы это могло помочь ему быстрее оказаться там.
В лаборатории номер два находился кабинет Боаз. Она была у себя, сидя за столом в окружении бумаг и расставленных в беспорядке приборов. Когда он вошел, женщина подняла голову. Она была расстроена, голубые глаза метали молнии. Губы дрожали.
– Садись, – произнесла Боаз и, не дожидаясь, пока он сделает это: – Сюда ворвались вояки «Сабера»; схватили мри, схватили артефакт, личное имущество мри, все…
Он осел в предложенном кресле.
– С ними все в порядке?
– Не знаю. Да. Да… с ними _б_ы_л_о_ все в порядке. Прежде, чем везти, их поместили в автомеды. Куда лучше, если бы их просто предоставили самим себе. Они все время твердили, что это приказ Ставроса. – Она взяла лежащий в середине заваленного стола свернутый в трубку и запечатанный лист бумаги и протянула ему, тревожно глядя в глаза. – Это тебе. Они оставили.
