Брайан Ламли - Дом Дверей: Второй визит
– А что, у вас был повод заподозрить, будто я не выполню наше соглашение? – Гыс У Кальк говорил с холодным равнодушием, его ответ прозвенел в мозгу Сита так же резко, как резко разрывает морозильная камера палача живую ткань человеческого тела. При температуре в центре управления свыше тридцати градусов Цельсия, мысли Калька казались особенно морозными.
Несмотря на жар своих тел, ггуддны славились своей холодностью в делах и отношениях. Немаловажной причиной тому был их статус – отверженные фоны, знающие, что их сочли неполноценными, недостойными – они исходили горечью и злостью. Они были ггудднами, что означало, буквально, «лишенные тепла, отклонившиеся от нормы, неэтичные, антифоны». Так с какой же стати Калька должно волновать, выполнит он свою половину договоренности или нет?
Ситу следовало бы охранять свои мысли построже, поскольку эту последнюю Кальк «подслушал».
– Честь есть даже у обесчещенных, – отозвался он. – Без нее мы оказались бы рассеяны по всему космосу, либо влачили жалкое существование на какой-нибудь бесплодной планете на окраине, куда нас сочли бы нужным отправить фоны. Верно, мы – отклонившиеся, но мы все отклонившиеся. И ты тоже. Сит. Поэтому прекрати мыслить, как фон. Ты теперь ггуддн. Я бы в любом случае вызволил тебя из твоей тюрьмы, потому что нас мало, а фонов много. И условия выдвинул ты, а не я. Но я принял их. И ты в самом деле был прав: этот мир созрел для колонизации ггудднами. Но, должен тебе сказать, что я лично нахожу твою мстительность мелкой. Что такое тот человек рядом с тобой?! Ты – ггуддн, ты подобен огромной акуле в морях космоса, в то время как он подобен мелкой рыбешке, прячущейся в камнях на своей жалкой планетке.
– Но у этой рыбешки есть жало! – отрезал Сит. – Он превзошел меня не потому, что был лучше, а потому что я недооценил его. Он не похож на других людей; он понял наши технологии, проник в синтезатор и обратил Дом Дверей против меня. Я мог бы стать Верховным фоном; если бы не он и его друзья, я мог бы даже подняться на кристаллический пьедестал! – В разгар этой вспышки, почувствовав холодное веселье Калька, Сит умолк. – Что? Ты считаешь меня посмешищем?
– Нет, – сказал Кальк. – Но ты определенно ггуддн. И мне никогда не доводилось видеть более пригодного.
Когда ты наконец уничтожишь этого человека и утолишь свою страсть, ты станешь силой, с которой приходится считаться. И всегда помни: ты все еще можешь подняться на кристаллический пьедестал или обзавестись собственным, когда миры фонов окажутся под контролем ггудднов! Месть? О да, я понимаю потребность в ней. Но я целю выше уничтожения единственной холоднокровной двуногой формы жизни на одной маленькой планетке. Выше самой планеты или даже сотни таких. Моя цель – фоны!
– И моя тоже, – согласился Сит. – Особенно так называемый Верховный фон: я хотел бы встретиться с ним в нужном месте и в нужное время. Но пока я удовольствуюсь Спенсером Джиллом.
– Но он ведь все равно обречен, – раздраженно заметил Кальк. – Он сам, его раса и даже его мир в своем нынешнем виде.
– Да, но я хочу, чтобы он знал, кто за этим стоит.
– Это… отклоненчество, если не отщепенчество, – заметил Кальк, и это было так же выразительно, как сузившиеся глаза или медленный, задумчивый кивок.
– Отклоненчество и ггудднность, – ответил Сит с ментальным эквивалентом широкой, но невеселой усмешки.
– Ты будешь его разыскивать? – Кальк, казалось, собирался посодействовать Ситу в его вендетте. – Если так, то тебе понадобится синтезировать скафандр для здешней среды.
– Пока нет, – ответил Сит. – О, я мог бы его найти. Только мне не понадобится этого делать. Спенсер Джилл сам придет ко мне. И я узнаю его, как узнает и узловая точка. Приборы прореагируют на него точно так же, как он реагирует на них. И поэтому, как ты понимаешь, мне незачем его искать. В то же время…
– В то же время, – вставил Гыс У Кальк, – я не намерен ждать. Если эти существа догадаются о нашей цели, то вполне могут попытаться остановить нас. А атомная радиация вредна для нас ничуть не меньше, чем для них и для их мира! Вернее, нашего мира, когда он им станет. Поэтому, невелика разница, ты ли отправишься искать Спенсера Джилла, или он сам к тебе явится: работа будет идти своим чередом. Наше расписание не принимает в расчет твое.
– Понятно, – сказал Сит. – Но он явится, будь уверен. Однако я приму твой добрый совет и синтезирую форму для данной среды, просто на всякий случай. Потому что мне очень не хотелось бы, чтобы Джилл или его мир умерли, не зная, что за это, по крайней мере частично, в ответе я. Мне требуется твое разрешение на пользование трансматом? Мобильность весьма важна, так как я не могу быть уверен, какую из узловых точек он посетит первой. Приборы в каждой точке сообщат мне, находился ли он поблизости или нет.
– Пользуйся трансматом сколько угодно, – интонация Калька была эквивалентна пожатию плечами. – Только помни: ггуддны-контролеры других узловых точек сами себе начальство. Как я заправляю здесь, так они заправляют там. И ты как новоприбывший должен будешь спрашивать их согласия на любой вид деятельности, хотя, если столкнешься с трудностями, всегда можешь сослаться на меня. Ведь в рамках данного синтезатора – я занимаю положение Верховного ггуддна.
– Едва ли нужно напоминать об этом, – насмешливо бросил Сит.
– А по моему мнению, нужно! – отозвался Гыс У Кальк. – В качестве фона-наблюдателя ты нарушил правила, рискнул всем и проиграл. Какие же у ггудднов гарантии, что твоя честолюбивая, оппортунистическая натура сколько-нибудь изменилась за четыре года изоляции на том астероиде, куда тебя поместили фоны?
Нельзя сказать, чтобы мы хотели видеть тебя другим, как ты понимаешь. Твоя потребность свести счеты с этим человеком, с этим Спенсером Джиллом вполне понятна.
Но я требую от тебя подумать вот о чем. Фоны известны своим милосердием тогда, когда находят обитателей разных миров достойными, они склонны к снисходительности, позволяя неполноценным расам существовать и самим решать свою судьбу. Но мы – ггуддны. Ггуддны не приемлют такой позиции: неполноценный есть неполноценный, а сильный всегда прав. И там, где снисходительность фонов требует от них всего лишь изгнать такого предателя, как ты, правосудие ггудднов действует куда решительнее. На борту этого синтезатора у меня есть камера сдерживания, которую я могу охладить до половины градуса от абсолютного нуля. И я могу понизить в ней температуру… медленно.
Этот бит информации, это предупреждение Кальк выдал с ледяной отвлеченностью, достойной той самой камеры. Сит задрожал, представив себе, как его тепловая энергия давным-давно истощилась, движение его молекул замедлилось до почти полной неподвижности и материя перешла в эфирные газы и так уменьшилась в объеме, как если бы являлась… ничем.
– Именно, – подтвердил Кальк.
И Сит тихо удалился…
* * *Джилл спал плохо и в шесть часов утра уже выполз из постели, думая, что встал только он. Но в кухне уже хозяйничал Джек Тарнболл. Он делал кофе и выглядел весьма неважно.
– Завтракать будешь? – Джилл налил себе кружку из согретого Тарнболлом кофейника.
– Спасибо, хватит и кофе! – резко отказался тот. – Если съем что-то – меня, вероятно, вывернет наизнанку.
Джилл не собирался страдать от вспышек приятеля, вызванных воздержанием.
– Вот и хорошо, – в тон ответил он. – В любом случае, в холодильнике только вчерашняя индейка.
Тарнболл понял намек, и его раздражение стало еще больше.
– Я чувствую себя, словно я – один из кукурузных хлопьев, – проворчал он. – Я имею в виду – физически. Если ты польешь меня молоком, я, вероятно, лопну!
– Ты сможешь справиться со своим состоянием? – Джилл не испытывал ни малейшего сочувствия и даже демонстрировал это. – По-моему, вчера вечером мы уже расставили точки над i. Надеюсь, мне не придется теперь отмечать уровень спиртного в бутылках из бара?
Тарнболл ответил ему наполовину несчастным, наполовину вопросительным, но вполне мрачным взглядом.
– Что значит все это дерьмо, Спенсер? Ты что, из любителей обрывать лапки паукам?
– Джек, – сказал Джилл, – я почти всю ночь не спал, ломая голову над новой проблемой. И ни к чему не пришел. Во всяком случае, ни к чему хорошему. Мне думается, что нам, возможно, снова придется ей заняться, как в прошлый раз, а это означает, что нам придется быть чертовски собранными и подтянутыми. А ты сейчас, по правде говоря, выглядишь примерно таким же подтянутым, как промежность шлюхи. – Он встал, прошел в столовую, вернулся с бутылкой виски и поставил ее на кухонный стол прямо под носом у Тарнболла. Агент посмотрел на бутылку, глаза его были красными, потом он перевел взгляд на Спенсера.
– Выбирать – тебе, – уведомил его Джилл. – И сейчас. Я могу вызвать тебе такси, ты берешь бутылку и к вечеру, или когда ты там успеешь, возвращаешься в тот бар в Берлине. Либо ты можешь оставить бутылку в покое и забыть о ней на время работы. Что скажешь, Джек?
