Татьяна Андрианова - Как вывести ведьмаков
Он упрямо тряхнул головой, разгоняя неприятные ощущения. Да кто она такая, чтобы вот так, походя, угрожать бывалому охотнику на нежить? Не слишком ли много берет на себя лесная отшельница? Ишь вещунья какая выискалась. Да, она приручила оборотней, достижение немалое, если не сказать неслыханное, но это вовсе не повод угрожать боевому ведьмаку.
– А если я не склонен принимать советы и предпочитаю жить своим умом? – на всякий случай уточнил Алишер.
– Что ж. Воля твоя, – ничуть не расстроилась Светлолика: мол, взрослый мальчик, имеет полное право набивать шишки самостоятельно. – Я предупредила, а там уж как сам знаешь.
– Я не уйду без своей команды… и лошадей, – уточнил ведьмак, но ведьмы на поляне уже не было.
– Ушла, – ехидно сообщил Валсидал недоуменно озирающемуся вокруг Алишеру. – Так что условия ставить уже некому, да и, пожалуй, ни к чему. Кстати, раз уж ты все равно помирать собрался, может, пожертвуешь голодному вампиру немного своей крови? Ты все равно не жилец, а у меня шансы вполне имеются.
Алишера передернуло. Из слов нежити выходило, что у самого ведьмака шансов явно нет. Русоволосый упрямо тряхнул головой. «Рано рыть мне могилу, ой рано… Я еще тебя, нежить, переживу и за кадык в тюрьму отконвоирую», – мрачно подумал он.
– Ну так приди и возьми, – многозначительно предложил мужчина, тихонько извлекая серебряную звезду из потайного кармана в рукаве.
Пусть на вампиров давно не охотились и не совсем понятно, как это следует делать, но обычное оружие все равно может навредить нежити, даже если не убьет. Шансы примерно пятьдесят на пятьдесят. «Не так уж и плохо», – устало вздохнул про себя ведьмак.
Вампир понял приглашение правильно и сделал неутешительный вывод, что к ужину таким тоном не зовут, да и звезды серебряные просто так пальцами не ощупывают и в руках тихонько не стискивают. Потому спускаться с облюбованных ветвей не стал.
– Ну и сиди здесь как сыч. Эгоист несчастный, – обиженно фыркнул Валсидал и покинул поляну, ловко перепрыгивая с ветки на ветку.
– Чисто обезьян, – презрительно фыркнул ведьмак вслед нежити, но тут же спохватился: – Однако я вновь остался один. Недальновидно было отпускать всех разом.
Но раскаяние слишком запоздало. Исправлять содеянное было так же бесполезно, как горько рыдать над пролитым молоком. Впрочем, отчаиваться тоже было рановато. Алишер прекрасно помнил, в какую сторону удалилась ведьма в компании клыкастых зверей, благоразумно выждал некоторое время, чтобы не столкнуться ненароком с мохнатыми компаньонами, и отправился следом. В конце концов, за его плечами не одна удачная охота на нежить, и читать чьи-то следы днем для него легче легкого.
Но он ошибался. Сделав три круга, Алишер в третий раз вышел к тому же самому дубу на той же самой поляне и затосковал. Без колдовства здесь явно не обошлось. Но кто приложил к его блужданиям свою зловредную руку? Леший или ведьма? Так ли это важно именно сейчас? Срочно требовалась идея, но, к сожалению, мыслей, как выбраться из Безымянного леса, не было. Впрочем, как выжить в этом проклятом, забытом Всевышним месте, тоже непонятно. Наверное, поэтому здесь так вольготно чувствует себя нежить, а у простых людей нет никаких шансов.
Светлолика покинула поляну в состоянии, близком к ярости. С ее точки зрения, ведьмак вел себя странно. Чем именно вызвана такая бурная реакция на предложение помощи, она не знала. Правда, само предложение ведьма толком озвучить не успела, но ведь собиралась, а это уже считается. Зачем же нужно было хватать руками, грубить, валять по земле? Но тем не менее Светлолика вовсе не желала гибели ведьмаку, спасшему когда-то ее мать, а значит, и ее саму. Не останься Льесса жива, не родилась бы и Светлолика. В том, что ведьмаку не выжить в лесу без посторонней помощи, Лика не сомневалась.
«Наверное, когда становятся ведьмаками, повреждаются в уме, – решила она. – Иначе как объяснить странное поведение, да и чрезвычайную жестокость? Носятся по стране как голодные псы: ни жены, ни дома не знают. Только охота на нежить у них на уме. Всем известно: мужчина без семьи как медведь-шатун, что не в пору разбужен да из берлоги на свет белый вылез, вот и ярится почем зря. А о ком такому мужчине заботиться? К кому доброту свою проявлять? В ком его род продолжится? Вот злоба в них и копится, кипит, как в котле бурлящем, и выливается в нападение на одиноких девушек и зверскую порчу их лучшей одежды».
Душегрею, кстати, было безумно жаль. Хотя пару лет вещь считалась утерянной безвозвратно и Лика уже внутренне смирилась с ее потерей, ведь довольно долго свою стеганку не видела, а вот поди ж ты, нашлась. И за одно утро Лика снова к ней душой прикипела. Теперь досада брала, что такая хорошая вещь глупо испорчена.
Ведьмак сказал, что без товарищей лес покидать не хочет и за лошадей переживает. А человек, который любит животных, не совсем пропащий, будь он хоть трижды ведьмак. Это Светлолика точно знала. Значит, что-то хорошее в нем имеется, раз зверей любит.
Вяз Дубрович – леший Безымянного леса – спокойно сидел себе дома и завтракал. Вставал лесной хозяин рано, едва небо раскрашивали первые утренние зарницы, потому завтрак был не только поздний, но и второй по счету. К тому же этой ночью леший творил свою волшбу, запирая лес от чужаков. Ну… и самих чужаков по лесу поводил изрядно, так что и их утомил, да и сам притомился малость.
Расторопная кикимора, проживавшая с лешим на правах подруги, споро накрывала на стол, своевременно подливала горячий чай, настоянный на местном разнотравье, следила, чтобы самовар не остыл. Травки для чая кикимора собирала все лето, заботливо сушила в тени, чтобы сохранить вкус и полезные свойства, смешивала в разных пропорциях, чтобы потом баловать благоверного разнообразием вкусов любимого напитка долгими зимними вечерами, щедро сдабривая питье лесным медом.
Сам Вяз Дубрович восседал во главе стола, накрытого плотной льняной скатертью с вышитыми сноровистыми руками кикиморы замысловатыми растительными узорами по краю. Кикимора хоть и болотного роду-племени, но хозяйкой была справной: умела и шить, и вышивать, и прясть, и ткать, а уж готовила так, что пальчики оближешь да язык проглотишь. Поэтому леший довольно наблюдал за тем, как на столе появляются все новые вкусности, аппетитно исходящие паром, и, предчувствуя сытную трапезу, едва удерживался, чтобы не облизываться.
Светлолика вежливо постучала, как и положено гостье, к тому же незваной и неожиданной. Дверью в жилище лешего служила кора дуба. Скрепленные между собой плетями вечнозеленого плюща пластины легко сдвигались в сторону, открывая просвет между могучими корнями дерева. Материал замечательный, но, с точки зрения ведьмы, слишком уж хрупкий. Поэтому Светлолика благоразумно стучала по стволу, что окружал дверной проем, опасаясь разрушить что-нибудь ненароком. Лишний раз расстраивать лешего не стоило даже ведьме.
– Кого это нелегкая принесла, да еще в такую рань? – не слишком вежливо поинтересовался Вяз Дубрович, не ожидавший столь бесцеремонного вмешательства посторонних в собственную трапезу.
И его вполне можно понять. Леший проживал в чаще леса, и дорогу к его дому знал не каждый, а напороться случайно могли лишь особо везучие, из тех, кому путешествие по коварной топи местного болота равнозначно легкой прогулке солнечным днем по цветущему лугу. Конечно, помимо болота существовали еще ловушки, но их упоминать не стоит. Слишком долго получится.
– И вам здоровым быть, Вяз Дубрович, – ничуть не смутилась подобным приветствием Светлолика.
Чтобы вывести из себя лесную ведьму, нужно что-то посерьезнее грозного вопля через дверь. Хотя Светлолика вполне могла выйти из себя без всякого повода. На то она и ведьма, чтобы иметь скверный характер.
Узрев девушку, невозмутимо шагнувшую в его жилище, леший поперхнулся чаем. Ее визита он точно не ожидал. Суетливая кикимора уронила любимую чашку на пол и даже не заметила.
«Вот девки наглые пошли! К чужим мужьям прямо на дом являются. Нет бы собственных завести, все на чужой каравай рот разевают да зубы точат», – подумала подруга лешего, но вслух свои соображения по поводу появления нежданной гостьи высказывать не спешила.
Она была ревнива, и частые отлучки лешего к незамужней девице под предлогом попить чайку казались ей подозрительными. Однако ссориться с ведьмой или закатывать истерику с битьем посуды благоверному кикимора считала делом глупым, если не пропащим. Неизвестно, чью сторону примет Вяз Дубрович, может статься, вытолкает ревнивицу взашей, наплевав на ее кулинарные таланты. Оно и понятно, других желающих поселиться в доме лешего хоть пруд пруди. Жених он в Безымянном лесу видный, а удаче самой кикиморы откровенно завидуют многие из тех, кто пока не просватан. Ссориться с ведьмой тоже недальновидно. Светлолика молода, но даже при этом жизнь испортить вполне способна. Вон каких зубастых зверюг приручила: натравит таких – мало не покажется. Здесь нужна некая хитрость. В голове кикиморы стал зарождаться план из тех, что позволяют и волков накормить, и овечек сохранить в целости.
