Pskovoroda - Канон
— Ну вот, убежал! — пожаловалась она. — Только я собралась…
— Да вы все собрались, — рассмеялась мама, заходя после Панси и Дафны. — Тоже мне, игрушку нашли!
Точно! Я придумал, как буду спасаться от Астории — улепётывать с криками “Я Дублёр! Я Дублёр! Не целуйте меня, а то я растаю, как Снегурочка!” Я вздохнул, глядя на мелкую Гринграсс. Кто это придумал — “счастья много не бывает”? У меня, к примеру, ровно на одно счастье больше, чем нужно. Вот оно, ко мне подбежало и радостно повисло на руке. То, что я этому счастью улыбаюсь — это не оттого, что я рад её видеть, а потому, что я просто такой вежливый.
— Аська! — одёрнула её Дафна. Астория с вздохом отпустила меня и пошла к миссис Гринграсс, которая постепенно приходила в себя, с улыбкой Джоконды наблюдая суетящегося в волнении Дэниела. До чего же она красивая! Я поймал взгляд Дафны, которая внимательно изучала восторженное выражение на моём лице в тот момент, когда я смотрел на её мать. Она поколебалась и всё-таки подошла.
— Вот уж не знала, что ты такой преданный поклонник мамы, — тихонько сказала она.
— Всё равно ты красивее, — так же тихо ответил я.
— Ты уверен? — улыбнулась она.
— Да, — кивнул я. — Ты красивее всех.
— И Панси? — с недоверием спросила она. Я захлопнул рот. — Вот, видишь, — назидательно шепнула Дафна.
— Что я должен видеть? — не понял я.
— Она тебе по-прежнему нужна, иначе бы ты сказал, что уж Панси-то я всяко красивее, — пояснила она.
— Уж Панси-то ты всяко красивее, — сердито заявил я.
— Не верю, Алекс, — сказала Дафна. — Потренируйся перед зеркалом.
— К чёрту зеркало, у меня теперь Дублёр есть, — буркнул я.
— Кстати, он такой красавчик! — сообщила она мне. — Это просто что-то!
— Красавчик — в отличие от кого? — спросил я.
Она не ответила, а лишь с улыбкой мазнула меня пальцем по кончику носа.
Снег в Лондоне — это совсем не то, что снег в северной Шотландии. Если там накидало аккурат мне по пояс или даже ещё выше — “Алекс по снегу бежит и хохочет” — то здесь едва бы набрался слой толщиной в палец. Тем не менее, волшебники и зиму себе устраивали по-особенному. Мы всей компанией переместились во дворец родителей, где на передней лужайке был устроен каток и выстроен ледовый замок, а вокруг были наметены сугробы примерно по колено — хочешь, бегай, хочешь, снежками бросайся. Девушки, оделись в зимние пальто с меховыми воротниками, вязаные шапки и зимние сапоги. Мне выдали примерно такую же одёжку, но попроще. В смысле, выглядела она попроще, а так — всё на месте. Сапоги и перчатки с подогревом и противообледенением, пальто тоже с подогревом и со специальным кармашком на рукаве для хранения палочки. Волшебники мы или погулять вышли?
В общем, набесились мы изрядно. Сначала мы разбились по парам и стали играть в снежки. Мне в пару поставили Асторию, которая развлекалась тем, что выскакивала из укрытия в полный рост и ждала, пока её рыцарь её прикроет своим телом от снежков двух змеек, не дававших, естественно, никаких скидок на тактику Тори и забрасывавших меня сразу сотней а то и тысячей снежков. Не выдержав в очередной раз, я схватил плутовку поперёк и засунул её в сугроб, ещё и начав закапывать сверху снегом. Она со смехом отбивалась, а потом на меня напрыгнули Панси с Дафной, и все они втроём стали закапывать в снегу уже меня. Я не сдался, и ухитрился завалить их всех троих, переведя борьбу в партер, и так мы барахтались, смеясь и визжа — клянусь, визжал не я — пока я не почувствовал, что снег уже забился во все мельчайшие складки одежды и проник под неё.
Рассудив, что девицам, скорее всего, тоже изрядно досталось снега за шиворот, я попробовал всех поднять, чтобы пойти в дом и согреться. В ответ на это меня в очередной раз сбили с ног, причём, Панси и Дафна продемонстрировали отличную слаженность, макая меня лицом в сугроб. Тогда я понял, что пришла пора решительных действий, ухватил их каждую за ножку и поволок по снегу в направлении крыльца, а они при этом визжали и пытались вырваться. Задыхающаяся от смеха Астория плелась сзади и стонала, что она тоже так хочет, и вообще это нечестно, что все самые интересные развлечения достаются Дафне с Панси.
— Откуда я тебе третью руку возьму? — прохрипел я.
У крыльца я поднял обеих на ноги и принялся тщательно отряхивать. Панси пристально за мною следила, пока я за ней ухаживал, и в тот момент, когда я сдувал снег с её воротника, повисла у меня на шее. Не знаю, собиралась ли она лезть ко мне целоваться или нет, но я сразу же притянул её к себе, чтобы заранее исключить поползновения. С двух сторон нас облепили Дафна и Астория, я зашатался и рухнул на спину, снова став законной добычей амазонского племени. Скажу сразу — на своей памяти, на той, что мне досталась от Поттера, я ещё никогда так замечательно не проводил времени.
Перед ужином я поделился с Дафной своими планами попросить отца выделить мне другую спальню.
— Это будет ужасно неудобно, — сказала она, немного подумав. — Гораздо легче тебе прийти к нам в дом, где у тебя есть твоя личная комната, чем я, Астория и Мурка будем в ночи искать по всему особняку Паркинсонов, где тебя поселили…
Я от удивления открыл рот. Она аккуратно помогла мне его захлопнуть.
— Послушай, — взмолился я, — я понимаю, что без кошки мне вовсе никак, но хоть Асторию-то можно от меня держать подальше?
— Я не понимаю тебя, Алекс, — вздохнула Дафна. — Ты же сам хотел, чтобы каждый мог решать за себя. Вот, Астория за себя и решила. Что тебе не нравится?
— Мне не нравится то, что она и за меня всё решила, — пожаловался я.
— А что ты хотел? — пожала она плечами. — “Свобода одного заканчивается там, где начинается свобода другого”, помнишь? Твоя свобода кончилась, Алекс.
— Я хочу сам за себя решать, что мне делать и с кем, — начал злиться я.
— Раньше надо было думать, — хмыкнула она. — Считай, что ты уже решил всё, что мог. В общем, слушай, не дури и просто ночуй у нас.
— Я могу и на Гриммо отправиться, — заметил я.
— Только попробуй, — возразила она, развернула к себе лицом и обвила руками шею. — Ты мне столько раз говорил, что только и мечтаешь о том, как провести со мною ночь. А теперь отчего-то недоволен тем, что твоё желание сбылось. Через две недели мы вернёмся в Хогвартс, и это всё кончится… — всё это время она пыталась поймать мой взгляд, и ей это, наконец, удалось — я сам поглядел ей в её бирюзовые глаза.
— Ты права, — улыбнулся я. — Я не буду больше ворчать по этому поводу.
— А я поговорю с Асторией, — кивнула Дафна, — чтобы она поумерила свой пыл.
— Лучше бы ты поговорила с отцом, — вздохнул я.
— Опять — двадцать пять! — воскликнула она. — Тебе надо — ты и поговори. Я, между прочим, как только узнала, сразу на него насела. Могу тебе передать его слова в качестве руководства к действию.
— И что он сказал? — поинтересовался я.
— “Если твоя сестра полюбит другого, и тот другой окажется с моей точки зрения более достойным такого безмерного богатства, как моя дочь…” — процитировала она.
— Я буду себя очень, очень плохо вести, — решил я.
— Если ты только посмеешь обидеть мою сестру… — пообещала она.
— Да чёрта с два её такую хорошенькую обидишь! — вздохнул я, а потом мне в голову пришла ещё одна мысль: — Всё-таки, самая красивая из моих невест!
— Это мелко, Алекс, — усмехнулась Дафна, сразу раскусив мою неуклюжую попытку. — К тому же, ты сам за ней бегать будешь, когда у неё всё, что надо отрастёт.
Я вздохнул. Ещё как буду. Мы поужинали расширенным составом за исключением Сириуса, который почти сразу после проведения ритуала с Дублёром поспешил откланяться — ему предстояло тяжёлое объяснение с отцами обеих своих невест, которые ещё не были в курсе богатства, а главное — разнообразия его матримониальных планов. После ужина папа вытащил меня на улицу — “на благоустройство территории”, как он сказал. Мы расчистили каток от снега и подправили ледяной дворец. После этого настала очередь сугробов — полностью изолировать наш маленький мирок от атмосферы большого города было невозможно, да и не нужно, и за день аккуратный чистый снежок стал серым и просел, напитавшись автомобильным выхлопом и прочей дрянью, которая традиционно висит в воздухе, и которую по инерции называют “лондонский смог”. Сначала мы полностью удалили старый снег, а потом папа мне показал заклинание, которое он использовал для изготовления сугробов. Как оказалось, ничего сложного — модификация старого доброго Агваменти с добавлением двух суффиксов — для превращения струи воды в мелкую водяную пуль и для заморозки этой пыли с последующей кристаллизацией в виде крупных мохнатых снежинок.
В общем, часа полтора мы на это занятие убили, всё это время ведя беседу ни о чём. Папа мне рассказывал о своих делах в Министерстве и о том, что, хоть политическая власть и меняется быстрее, чем дни в календаре, но финансовое хозяйство никуда не девается. Он занял свой пост пять лет назад, когда предыдущий начальник его отдела ушёл на заслуженную пенсию, и с тех пор ни один новый министр, кроме последнего, даже и не пытается внести какие-то изменения, поскольку для большинства волшебников всё, что связано с экономикой — первостатейная белиберда. Про Фаджа он мне поведал, что тот маниакально одержим идеей личной власти, и на все важные направления пытается назначать людей, в первую очередь преданных лично ему. Он поставил какого-то жирного фанатика заведовать экономикой, но буквально за две недели отпуска, который наконец смог взять отец впервые за многие годы, тот так развалил дело, что Фадж самолично упёк своего ставленника в Азкабан и прислал отцу на курорт, где тот отдыхал, личный порт-ключ и новый контракт с двукратной прибавкой к жалованию. Папа артачиться не стал, за два дня переговоров довёл прибавку до трёхкратной и с сожалением был вынужден вернуться на работу.
