Ник Перумов - Хедин, враг мой. Том 2. «…Тот против нас!»
– Какой непроходимый кретин, – прошипел вампир, падая на колени возле Клары, – какой распоследний идиот использовал против неё такие чары?!
– Ты?! – вскинулся было Гильтан, но Ан-Авагар угостил его таким взглядом, что эльф, весьма неробкого десятка, вдруг стушевался и попятился.
– Я! А ты её теряешь, эльф, как я тебе и говорил!
Ледяное тяжёлое запястье, словно залитое внутри свинцом. Закатившиеся глаза, прервавшееся дыхание. «Она ещё жива, но на самой грани. И… смерть сильнее, чем думал даже ты, Ан-Авагар».
– Мне нужна кровь.
– Что-о? – разом подскочили и Гильтан, и его спутники-гномы.
– Кровь! – яростно бросил вампир. – Твоя. Или твоя. – Он ткнул пальцем в ближайшего гнома. – Иначе она умрёт сейчас, вот прямо сейчас, и ты, горе-лекарь, сделать ничего не можешь!
Гильтан закусил губу. Светлый эльф, он не мог соврать даже презираемому им вампиру.
– Кровь! – повторил Ан-Авагар с нажимом. – Немедля!
– Я готов. – Глаза эльфа сузились, кулаки сжались. – Её нужно спасти!
– Протяни руку. Нож давай! Твой, лекарский, ланцет!
Бледная гладкая кожа Гильтанова запястья, шелковистая, без обычных для, скажем, людей следов увядания. Голова вампира слегка закружилась.
«Нет. Ты останешься твёрд. Это не для тебя, это для неё!»
Он плотно сжал губы. Быстро, аккуратно провёл ланцетом. Эльф сдерживался, как мог, его лицо лишь едва заметно дрогнуло.
Побежали светлые ярко-алые струйки, что, казалось, лучатся сохранённым в них солнцем.
Гномы надвинулись, и Ан-Авагар спиной почувствовал наведённые в упор огнебросы.
Когда надо, они очень хороши и в ближнем бою.
Гномий огонь – это плохо. Очень плохо.
Кровь эльфа срывалась лёгкими капельками в подставленные ладони Ан-Авагара. Каждое её касание обжигало – трудно найти более несопоставимые субстанции, чем кровь светлого эльфа и плоть вампира, пусть даже при жизни такого же Перворождённого.
Он морщился, но терпел. Боль оказалась куда сильнее, чем он рассчитывал.
«Слизнуть языком хоть чуть-чуть…»
Кровь живого эльфа въедается в кожу, но зато восхитительна на вкус – такой вот парадокс. Совсем-совсем немножечко для себя… ох, как голова кружится!
Нет!
Это не тебе, это Кларе!
Он знал, как этим распорядиться. Укол остриём ланцета в тонкую, почти не видную вену на сгибе Клариного локтя; кровь в её жилах почти совсем застыла, превращаясь в сплошной лёд.
Когда-то давным-давно Ан-Авагар был живым. Такая же яркая и чистая, как у Гильтана, кровь струилась и по его артериям. Жизнь, великая и страшная, борьба и любовь, и запретное знание, и гордость, и гордыня, и страсть…
Ан-Авагар не гнал сейчас эти воспоминания, напротив. Ярко-алая кровь в его пригоршне закипела, запузырилась: всё готово.
Вампир чуть развёл ладони; тонкая струйка устремилась вниз; он услыхал, как изумлённо-гневно охнул кто-то из гномов.
«Я люблю тебя, Клара».
Мысль ударила в него стенобойным тараном, внезапная, неистовая и всепоглощающая. Та правда, от которой он так долго бежал.
Он так растерялся, что едва не упустил драгоценную кровь.
Заклятие, вампирское, древнее, послушно закручивало струйку в тугой штопор, игольчато-острый. Он безошибочно отыскал прокол, оставленный остриём ланцета, – преображаемая Ан-Авагаром кровь эльфа стремительно втягивалась в заледеневшую жилу.
Конечно, это была уже не просто кровь. Перелей вампир её Кларе непосредственно – это убило бы волшебницу, убило б наверняка. В её вены врывалась чистая сила, сила жизни, что так могущественна именно у светлых сородичей Гильтана.
И одновременно поразившие волшебницу заклятия ударили в ответ. Ледяной холод сжал Ан-Авагара незримыми когтями, у вампира захрустели кости.
Больше крови!
Клара вздрогнула, шевельнулась. Задышала чаще.
Алая спираль преображённой эльфийской крови ввинчивалась ей в жилы, проникая всё глубже.
Но крови нужно больше! Больше, Гильтан, ещё больше!
Эльф застонал, по-настоящему, с му́кой. Когти Ан-Авагара раздирали ему запястье – но кровь лилась, чары вампира работали, стягивая её в тончайшую, закрученную спиралью иголку.
Лёд в жилах волшебницы таял.
Что-то тупо ударило его сзади в затылок – он почти и не почувствовал, растворяясь в потоке силы. Кто-то из гномов пустил в ход приклад огнеброса, потому что эльф Гильтан уже корчился и стонал, сжатый, словно призрачными тисками.
Схватившие самого Ан-Авагара когти тоже не думали разжиматься, но вампир, рыча, вгонял и вгонял сотканное из крови остриё всё глубже и дальше, пытаясь дотянуться до сердца чародейки.
Что-то орали гномы, кажется, пытались оглушить его, но вампирская природа помогала – он сделался в этот миг словно каменный. Пока они не начали стрелять – он выдержит.
Он сжался в комок, обратив всю свою вампирскую силу на глухой щит. Чары продержатся совсем немного, но ему должно хватить… он обязан успеть… растопить кровь, запустить как следует сердце…
Эльф рухнул; рука, схваченная железной хваткой Ан-Авагара, нелепо вывернута вверх. Кто-то из гномов подхватил целителя под мышки, попытался оттащить в сторону; прямо в лицо вампиру таращился широкий раструб начищенного до блеска огнеброса.
Палец гнома медленно, очень медленно жал на спуск.
Время послушно замедлилось.
Когда надо, вампиры могут быть очень, очень быстры. Просто невероятно быстры.
Внезапно удлинившиеся когти резанули сталь кольчатого оплечья. Ан-Авагар никого не хотел убивать, ему лишь нужно было, чтобы не мешали.
Эльф, несмотря на рану, с неожиданной силой замахнулся кинжалом – вокруг лезвия дрожал слабый зеленоватый ореол цвета молодой весенней листвы.
Вампир принял удар предплечьем, зашипел от боли – ему удалось извернуться, клинок оставил лишь длинный, но неглубокий порез, однако ослепляющая, обжигающая боль едва не лишила Ан-Авагара сознания.
Гномий огнеброс изрыгнул пламя, слепяще-белый шар пронёсся, шипя, рядом с виском вампира; Ан-Авагара спасла лишь его поистине сверхъестественная быстрота.
Но боль от пореза разливалась всё шире, немели рука и плечо, и вампиру осталось только одно.
Бежать.
Раненую чародейку рывком вздёрнуло в воздух. Огромная летучая мышь забила крыльями, срываясь с места; следом за ней, словно на незримой привязи, повлекло и Клару.
…Она смутно понимала, что с ней творится, но страшное оледенение, пожиравшее её изнутри, мало-помалу отступало.
Её несли чьи-то могучие крылья… «Сфай? Это ты? Ты меня нашёл?..»
… Нет, не он.
Но тогда кто же?
…И лишь когда – неведомое время спустя – она ощутила, что её опускают наземь, она осознала.
– Ан-Авагар? – еле слышно шепнули её губы, и склонившийся над ней вампир вдруг широко улыбнулся.
– Я, госпожа Клара. И, если не возражаете, побуду тут пока с вами. Пока… пока не прогоните. – Он улыбался, но в глазах была тревога. – Вы ранены. Серьёзно. Я постараюсь помочь.
– С…спас-сибо…
– Не надо ничего говорить, берегите силы. Я знаю одно местечко, где нам, надеюсь, смогут посодействовать…
Ан-Авагар говорил, говорил и говорил. Он даже не представлял, что может быть так оглушительно, неправдоподобно счастлив.
Эпилог
Гелерра никогда ещё не видела Обетованное таким пустым. Когда позади остались окраинные леса, владение Хедина с Ракотом встретило её зияющей пустотой и тишиной.
Где-то на границах всё ещё гремело сражение, но участь быкоглавцев, думала адата, уже решена. С Тёмными Легионами не шутят, а уж когда их ведёт сам Владыка Тьмы!..
«Не думай об этом. Тебя это не касается. Тебя вообще мало что касается в этом месте. Ты здесь для одного, совершенно определённого дела».
Она старалась лететь как можно ниже, от укрытия к укрытию. Вот потянулись покинутые улочки селения учеников; когда-то она считала это место своим домом.
Сейчас это уже не так.
Кристалл, зелёный кристалл, так нужный Кору Двейну. Она добудет его – и прочь отсюда. Хедину оказалась не нужна её любовь; что ж, адата примет это. Быть может, ей уже удалось отыскать тех, кому потребуется её дружба. Тех, кто оценит её верность.
Дружба и верность – это ведь тоже очень немало.
А Обетованное, что же, оставлено совсем без стражи? Никто не охраняет даже сам Дом Хедина?
…Когда-то у гарпии перехватывало дыхание, стоило ей просто приблизиться к скромному строению. Нет, конечно, жилище Познавшего Тьму нельзя было назвать нищенской лачугой, но для могущественнейшего бога, владыки Сущего?.. – и такой домик?..
Адата аккуратно сложила белые крылья. Не удержалась – лишний раз погладила великолепные маховые перья цвета свежего снега. Ей вернули её саму – гарпия без крыл не гарпия.
Дом молча глядел на неё занавешенными изнутри окнами. Хедин Познавший Тьму мало что делал в нём сам, довольствуясь рукоделием учеников и их близких.
