Ярослав Денисенко - Пепелище славы
"А ведь он далеко не дурак на самом деле", - мелькнуло в голове у Орога. Мыслить дальше в этом направлении он не стал: ему еще предстояла самая болезненная часть исповеди.
- Я даже никакой не вождь и не лидер. Да, я собираюсь им стать и делаю все для того возможное… Но пока я просто что-то вроде общепризнанного сумасшедшего, высказывающего странные идеи.
- Это не так, - тихо проговорил Ригги. - У вас глаза вождя, речь вождя. Осанка и походка вождя. Вы похожи на нашего бывшего командира. Как будто Талемайр Неустрашимый вылез из могилы в виде урук-хая!
"Да этот тихоня в душе, оказывается, поэт!" - сообразил Орог. У ценителей высокого слога образ лезущего из могилы темного героя вызвал бы приступ истерического хохота, но для орка это было, несомненно, высоким художественным достижением.
Чего Орог совершенно не ожидал получить в результате разговора, так это лестного сравнения с Талемайром, ближайшим соратником Темного Властелина. В человеческих книгах упомянутая историческая (или демоническая?) персоналия обычно шла под другими прозвищами: Кровавый или Черный.
Ригги тем временем продолжал свою неуклюжую оду.
- Когда он смотрел и говорил, казалось, что… Что ты можешь одним ударом выпустить кишки десяти врагам! Вы смотрите так же. За вами хочется идти… Белый вождь.
Белый вождь? Хм.
Орог глубоко вздохнул.
- Спасибо тебе, Ригги. Я постараюсь оправдать твои надежды.
ГЛАВА 7.
Ривендор бродил из стороны в сторону, стиснув кулаки и сжав зубы. Первой не выдержала Нириэль.
- Сядь, наконец! - прикрикнула лучница. - У меня уже в глазах мельтешит!
Эльф со злостью наподдал кулаком стену. И лишь затем послушно уселся. Нириэль тотчас же пришлось пожалеть о своих словах: лишенный возможности выпускать пар в нервной ходьбе, Ривендор принялся ворчать.
- Три дня прошло! Три дня, и никаких вестей! Вообще ничего! Хоть бы знать, что происходит!
На этом сдали нервы у Алангора:
- Хватит ныть, в ушах звенит! - раздраженно воскликнул художник.
Обиженно насупившись, Ривендор умолк. Растянувшись во весь рост на застеленном шкурами ложе, он уставился в потолок и принялся изучать покрывающий его узор. Часть фрагментов мозаики осыпалось, и в оставшихся кусочках, при некоторой доле фантазии, можно было увидеть самые разные фигуры и картины.
Когда-то это было одним из подсобных помещений рудника. Определить сейчас, для каких целей оно использовалось, уже не представлялось возможным.
Гномам удалось создать полную иллюзию солнечного света, пробивающегося сквозь витражное окно у самого потолка. Казалось, стоит его распахнуть, и в комнату ворвется поток свежего горного воздуха. Ощущение было обманчиво. На месте второго окна, разбитого, резал взгляд нестерпимый блеск зеркальной поверхности трубы-световода.
(В первую же ночь Ривендор исследовал трубу на предмет возможности побега. Не прополз он и нескольких десятков локтей, с трудом удерживаясь ладонями на абсолютно гладкой полированной поверхности, как уперся в огромную линзу, перекрывающую весь диаметр трубы. Поврежденный световод оказался, к тому же, покрыт толстым слоем пыли - эльф вернулся из своей недолгой прогулки грязным с ног до головы и непередаваемо злым).
Три дня, три дня!
Будь Ривендор котом, его хвост сейчас ходил бы из стороны в сторону, выражая гнев и агрессивность.
"Зря я поддался на эти уговоры, - в который раз думал эльф. - Алангор был прав. Орки остаются орками, и верить им…"
Этой мысли так и суждено было остаться неоформленной: тяжелая дверь заскрипела, и в комнату влетел Мардок, возбужденный и растрепанный.
- У него получилось! - довольно сообщил он.
Эльфы непонимающе уставились на него.
- У кого получилось и что? - спросила Нириэль.
- Шенгар! Он их все-таки уболтал! У меня просто слов нет! Как рысь на охоте - таится, таится, прячется, а потом… Цоп!
- Где прячется, кого цоп?!
- Три дня молчал, как рыба. Слова о вас не обронил! Я уж думал, забыл. Хотел напомнить, что обещал вас поскорее вытащить. А тут стали обсуждать, кого на разведку в лагерь к длинноухим послать, а он возьми да и спроси - что толку с разведки той, коли все равно не поймем, чего они там чирикают! Вот и решили, что без вас тут не обойтись.
- Да? - протянул Ривендор. - А вот как мы тревогу поднимем? Прямо посреди лагеря? Или еще что предательское сотворим?
Тут пришел черед обидеться Мардоку.
- А на этот случай, - отозвался он, - оружия тебе решили не давать, а напарником твоим Харлак будет.
- "Твоим"? - всполошилась Нириэль. - Значит, отправляется только Ривендор?
Черный Клинок виновато отвел глаза.
- Да. Вы останетесь здесь. Еще один повод тревогу не поднимать. Если все обернется гладко… Шенгар сказал, попробует придумать чего-нибудь еще.
Нириэль кинула на Алангора быстрый взгляд. Тень сомнения мелькнула на ее лице… Но больше шансов задать этот вопрос могло в ближайшее время не представиться.
- Как он сам?
Улыбка окончательно покинула лицо урук-хая.
- По-моему, плохо, - сказал он хмуро.
Вот уж не думал Ривендор, что чистый воздух вне пещеры несет с собой такое количество запахов! Пахли травы и деревья, листья, земля, мох… Казалось, даже солнечные лучи - и те несли оттенки едва уловимого тончайшего аромата.
Какая малость, оказывается, нужна для того, чтобы понять, как прекрасен мир с его птичьим щебетанием и несущимися по небу прозрачными облачками, росистой прохладой утра и первой проседью берез! Надо всего лишь забраться в огромную темную пещеру и просидеть там несколько дней. А потом выбраться наружу.
Если бы не обстоятельства, в связи с которыми он здесь находился, эльф ощущал бы себя абсолютно счастливым. Как никогда в жизни.
Ривендор окинул своего спутника взглядом, полным ледяного презрения. Харлак ответил ему тем же. Куда девалась равнодушная маска, годами не покидавшая лицо полуорка! Смертельная ненависть скользила в каждой черточке. Многие урук-хаи относились к эльфам с неприязнью, это Ривендор успел понять. Но до такой степени крайности это чувство доходило лишь у Харлака. Эльфа подмывало спросить, чем они так не устроили Ночную Тень. Оказаться жестоко битым противником, имеющим вид и репутацию слабака, разумеется, обидно. Но Ривендор был совершенно уверен, что поединок тут не при чем: ненависть возникла куда раньше. Не то же нелепое недоразумение, его незнание орочьего отношения к полукровкам и оброненные случайно слова послужили толчком! Харлак производил впечатление существа достаточно выдержанного и здравомыслящего, чтобы оскорбляться по пустякам!
Эльфы уже миновали расположение бывшего лагеря экспедиции. По приказу Шенгара, орки уничтожили все признаки кровавого побоища еще по дороге к пещерам. Опаленные пятна на месте шатров смыло первыми же дождями: ткань сгорела быстро и почти не затронула окружающую траву. Оставались, конечно, следы, стереть которые могло лишь время: глубокое выжженное костище, вытоптанные плеши тропинок. Но, в отсутствие подсказок о том, куда девался лагерь вместе с обитателями, оставалось лишь гадать о судьбе принца и его команды.
Вновь прибывшие избрали своим местоположением поляну у ручья - как раз на ней, вспомнил Ривендор, был первый привал на пути их поспешного бегства. Чуть дальше на северо-запад находилось ущелье, подарившее последнее пристанище мертвому телу Белондара. Ривендор поразился равнодушию, с которым думалось теперь об этом событии.
Новый отряд показал себя более бдительным, нежели погибшая экспедиция. По ночам они выставляли часовых, никто не слонялся без надобности по окрестностям. Этими сведениями поделился орочий соглядатай, возникший из ниоткуда в месте, определенном Харлаком по неведомым признакам. "Воины", - таким было заключение разведчика.
Ривендор готов был с ним согласиться. Армии как таковой у эльфы не имелось. По меркам людей - единственной расы, содержащей регулярные войска - даже в лучшее время эльфийские военные силы едва тянули на ополчение. Когда-то давно, до падения Темного Лорда, оружие в руках умел держать каждый взрослый мужчина, и даже некоторые женщины. Сейчас к традициям воинского обучения относились с большим пренебрежением. Эльфы предпочитали мирные творческие занятия, а тех, кто видел свое предназначение исключительно в военной службе, можно было пересчитать по пальцам. Доходило до того, что слово "воин" воспринималось едва ли ни синонимом "неудачника": по распространенному мнению, за меч брались те, кто не нашел в себе лучших талантов. Лишь несколько древних родов (к одному из которых принадлежали и Ривендор с Нириэль) продолжали упрямо почитать воинское искусство первым и главным в жизни.
Все воины знали друг друга наперечет. Большинство из них состояло между собой в том или ином родстве, и причиной тому были вовсе не договорные браки в кругу единомышленников, как мог бы подумать кто-то, незнакомый с эльфийскими обычаями. Создание семьи без взаимной крепкой любви у эльфов считалось сродни надругательству над основополагающими законами природы. Они предпочитали тратить годы и десятилетия на проверку истинности чувств, чем совершить ошибку в выборе спутника. Но воинские семьи всегда держались особняком, предпочитая общение с подобными себе, и, как результат, молодые эльфы и эльфийки с большей вероятностью находили пару среди таких же потомственных воителей. Существовали, разумеется, исключения, и Нириэль была явным тому примером.
