Мария Эм - На лезвии Судьбы
Я оглядываюсь и захлебываюсь истошным криком. За моей спиной на ветке дерева в неестественной позе головой вниз висит Мираэль. Лицо ее в крови, а в широко распахнутых глазах застыл ужас. Под деревом, разрубленный пополам лежит Кира. Чуть вдали Воладир и Викториан.
Свет великий! Что же это?!
«Они умерли из-за тебя».
Я нервно озираюсь, стараясь понять, кто со мной говорит.
«И сколько еще живых не станет… Все эти смерти на твоей совести… Это их кровь на твоих руках… Ты залила этот мир кровью невинных», – голос набатом звучит в моей голове.
– Нет! – тихо всхлипнув, я падаю на колени. – Я ничего не сделала! Я не виновата!
«Ты ничего не сделала… Абсолютно ничего, чтобы предотвратить эту бойню».
– Но что я могу? – кажется, что я кричу, но из горла вырывается лишь тихий стон.
«Приди ко мне. Встань за моим плечом, и все они останутся живы».
Рядом со мной туман свивается в фигуру, закутанную в плащ.
– Кто ты?
– Я твоя судьба. Пойдем со мной.
Он протягивает мне руку, и я уже готова вложить свою ладонь в его, как вдруг поднимается ветер, скидывая капюшон.
Срывая горло, я захлебываюсь криком.
– Тише, девочка, тише, – раздался над ухом тихий знакомый голос, а его хозяин нежно погладил меня по голове.
– Что случилось? – промямлила я, растирая ладонями лицо. Перед глазами до сих пор стоял скалящийся череп с лохмотьями плоти и адскими красными глазами с вертикальным зрачком.
– Ты заснула, и тебе приснился кошмар.
– Хорошенький кошмар, – себе под нос пробурчала я. – Сколько я спала?
– Пару часов.
Я отстранилась от вира и потянулась. За шиворот тут же хлынули холодные капли дождя.
– Лошади отдохнули, – возвестил Серин, – Надо торопиться. Ты здесь останешься и еще поспишь?
– Нет.
Я нехотя перебралась на свою кобылу, подобрала повод, и мы снова понеслись по раскисшей дороге.
Вскоре мы достигли Ворот. Мать честная! Могла ли я в детстве представить, что на самом деле окажусь в этом месте. Тоннель, ведущий в Империю, всегда вызывал у меня живейший интерес. Мой учитель в школе рассказывал, будто стены в нем выложены драгоценными камнями, которые светятся сами по себе. А еще, что там на волшебных стенах висят прекраснейшие картины, стоят великолепные статуи, будто охраняют его призраки в доспехах, а на потолке выложена редчайшая мозаика из разноцветных драконьих чешуек.
И вот я здесь. И это … стало моим самым величайшим разочарованием в жизни.
У подножия высоченной (предположительно, ибо среди ночи и в ливень плохо видно) горы мы спешились и захлюпали по грязи в сторону металлических ворот. Когда до цели оставалось совсем чуть-чуть, сзади раздался громкий шлепок. Серин резко развернулся, мгновенно выхватив меч, но тут же вложил его обратно в ножны.
– Что ты здесь делаешь? – холодно спросил он.
– Прошу прощения, – заговорил из темноты Ранд, – но деревня, где я жил последние несколько лет, сожжена дотла нашим общим знакомым. Надеюсь, Вы не будете возражать, если я вернусь обратно в Империю?
– И ты гнал лошадь только для того, чтобы спросить моего разрешения?
– Да, мой повелитель.
– Я никогда не запрещал тебе вернуться! – отчеканил Серин. – Уйти – это был твой выбор. Можешь возвращаться.
– Вот и ладненько, – бодро провозгласил Ранд и пристроился следом за мной.
Я ускорила шаг и поравнялась с Серином.
– Его господин?
– Не обращай внимания. В Империи я занимаю вполне … хм, высокую должность, поэтому многие будут звать меня господином. Просто не бери в голову.
– Ладно, не буду. И можешь не надеяться, что я тебя так буду величать.
– О такой милости со стороны леди, – вир иронично поклонился, – я даже не мечтаю.
– Да ну тебя, – надулась я и поравнялась уже с Рандом. Он хотя бы не издевался надо мной. – Ранд, ты не дорассказал, почему же ты все-таки уехал из Империи.
– Да, ничего особенного, – почти равнодушно обронил вир. – Когда я вернулся из дипломатической поездки, выяснилось, что, когда я уезжал, моя жена была беременна, но в мое отсутствие не смогла доносить ребенка и умерла.
Я потрясенно открыла рот, не зная, что сказать, а Ранд обернулся ко мне и произнес:
– Я давно пережил эту боль. Не переживай за меня. Пойдем, чем скорее мы окажемся в тепле, тем будет лучше для нас всех.
Мы подошли к воротам. Кованая решетка поражала воображение своей… безвкусностью. Гномы – величайшие оружейники и кузнецы, но просто отвратительные художники. Обилие завихрений, завитушек и цветов было просто ужасным, к тому же различные рисунки наползали друг на друга, что создавало ощущение, будто эти ворота ваяли сразу несколько мастеров, причем они явно не любили друг друга.
Мы долго мокли у ворот, пока, наконец, на стук, постепенно перешедший в нервный грохот, не вышел привратник. Он приоткрыл смотровое окошко и неприязненно поинтересовался, кого еще там черти принесли. Правда, услышав, кого именно принесли, он быстро открыл одну створку и пропустил нас внутрь.
– Смотритель сейчас примет Вас, – лебезил перед Серином гном.
Лошадей тут же забрали и увели, а нас оставили стоять в каменном коридоре, освещенном факелами на стенах. Кстати, никаких драгоценных камней, скульптур и картин не было и в помине. Вот и верь после этого учителям! Своими сожалениями я поделилась с Рандом, и вир утешил меня, что среди их народа про этот тоннель ходят еще более нелепые басни.
Через некоторое время в стене открылась дверь, которую я сначала приняла просто за нишу, и на пороге показался седовласый гном. Он склонился в почтительном, но не подобострастном поклоне и жестом пригласил нас пройти в комнату. Изнутри помещение выглядело вполне уютным. Гном прошествовал к столу и предложил нам присесть. Стульев оказалось всего три. Один занял хозяин, а два других были явно предназначены вирам. В другой ситуации я бы молча злилась, оставшись стоять, но сейчас я вымоталась, как собака, поэтому бесцеремонно приземлила на ближайший стул свое мягкое место прямо под носом у Серина.
Ранд, уже слегка привыкший к моим выходкам, тихо поперхнулся смехом, Серин сделал вид, что это в порядке вещей, а вот гном выпал в осадок (в прямом смысле мимо стула).
– Уважаемый смотритель Тралт, – обратился Серин, – может быть, сначала разместим моих спутников на ночлег, а затем уже мы с вами обсудим наши дела?
– Конечно-конечно, – раздалось из-под стола. Вскоре оттуда появился вполне помятый гном и остервенело зазвонил в колокольчик, который умудрился незаметно цапнуть со стола.
Дверь отворилась. Ранд поднял меня со стула (я почти уснула сидя, и чихать мне на приличия) и повел вслед за провожатым. Похоже, засыпать в любых условиях стало входить у меня в привычку. Я так и не запомнила, как дошла до кровати. Или меня уже донесли…
Утро встретило меня ласковым криком над ухом.
– Да, проснешься ты, наконец? – надрывался Серин. Давно, видать, орет. От души.
– Сколько времени?
– Семь утра! Мы уже час, как должны быть в пути!
– Иди в пень! – проворчала я и перевернулась на другой бок, с головой накрывшись одеялом.
Еще не хватало в такую рань вставать! Даже в моем деревенском детстве не было замечено таких подвигов.
– Ну ладно! – зло процедил вир и исчез.
– Вот и славненько. До тринадцати часов утра меня не будить!
И только я снова провалилась в пушистую дрему, как одеяло резко слетело, и на голову мне опрокинулся целый кувшин ледяной воды.
– Ах, ты! – я подлетела, как фурия, которой на хвост бертолетки[7] насыпали, и шваброй сверху прихлопнули.
В ладони заплясал фаербол, который я мигом метнула в спину улепетывающему виру, но подлый Серин успел молниеносно скрыться за спиной неожиданно появившегося в дверном проеме Ранда, который любезно нес мне на подносе завтрак.
Черный, как черт, Ранд после моей неудавшейся мести стоял и удивленно хлопал глазами. Борода медленно горела. Недолго думая, я метнула в него шарик воды, чтобы потушить небольшой пожар. Снизу, на уровне колен пострадавшего вира, раздался приглушенный хохот, доносящийся из-за стены.
– Чтоб тебя, – прошипела я и рванулась к двери.
По пути схватив два яйца с подноса обалдевшего погорельца, я вылетела в узкий полутемный коридор и понеслась за Ликом. Один снаряд пролетел выше цели, зато второй (приправленный заклинанием меткости) попал точно по затылку виру и растекся желтком по куртке (эх, а яйца-то всмятку были, мои любимые). Серин остановился так резко, что я, не успев затормозить, снесла его с ног, и мы еще пару аршин прокатились кубарем по полу. В результате я оказалась погребенной под телом вира.
Тяжело дыша после гонки, я гадала, как на этот раз будет расценена моя выходка, но, вопреки ожиданиям, вир не стал ругаться, он рассмеялся, как мальчишка и чмокнул меня в нос.
