Pskovoroda - Канон
— Лонгботтом!
— Он в больничном крыле, профессор, — подал голос я. — На трансфигурации превратил себе руки в щупальца осьминога.
— Вы! — Снейп устремил на меня злобный взгляд. — Мистер Поттер, вечерняя отработка!
Где-то из-под пены в углу, где Панси сейчас пыталась что-то из под этой пены извлечь, послышалось истерическое хихиканье Малфоя.
— Но это не я, профессор, — возразил я.
— Что вы несёте, мистер Поттер? Кто же ещё, кроме недоучки-гриффиндорца мог…
— Вот, она, — показал я пальцем. — Это была мисс Гринграсс, я всё видел!
— Минус пятьдесят баллов Гриффиндору! — процедил сквозь зубы Снейп. Хорёк в углу снова заблеял. — За доносительство! Мисс Гринграсс! — повернулся он к ней. — Вам тоже отработка вечером!
— А мне-то за что, профессор? — спросил я.
— Прекратите задавать тупые вопросы, Поттер! — скривился Снейп. Хорёк, которого Панси почти откопала из пены, начал ржать, хватанул ртом зелёной массы и закашлялся. Панси от души пару раз приложила ему между лопаток, и он захныкал.
— Это несправедливо, профессор! — прозвучал тонкий, дрожащий от обиды голосок.
— Да что… — обернулся Снейп, и сразу его взгляд стал масляным, а голос — медовым: — Мисс Грейнджер! Двадцать баллов Гриффиндору! За справедливость!
— Гарри ни в чём не виноват! — пропищала Герми как можно более жалобным тоном.
— Ваш этот, с позволения сказать, “Гарри” всегда виноват, — мягко начал он объяснять. — Если взорвался котёл, и поблизости нет Лонгботтома — значит, это проделки Поттера.
— Проделки Поттера! Проделки Поттера! — заверещал из своего угла Малфой. Я готов был его убить за обожание, с которым на него смотрела в этот момент Панси.
— Это мой котёл взорвался, а не его! — пожаловалась Гермиона.
— Ах, мисс Грейнджер, — проворковал Снейп. — Это — такие мелочи! Не волнуйтесь, с Поттером я и без вас разберусь!
— Это несправедливо, профессор! — глаза её налились слезами, а вместе с голосом начали дрожать и губы. — Я ошиблась, мне и отвечать!
Артистка! Ещё и брови так жалобно наморщила, что захотелось злобно зарычать, почесать подмышку и, размахивая любимой дубиной, бежать крушить врагов, волоча несчастную обиженную бедняжку позади за волосы.
— Ну, хорошо! — благостно пророкотал Снейп. — Приходите тоже, я с вами лично… — с придыханием добавил он, — позанимаюсь!
Таким образом, вечером мы оказались у дверей его кабинета. Трое нас и Панси. Мы с Гермионой недоумённо покосились на Дафну, но слово взяла Паркинсон:
— Я не могу пропустить, когда происходит такое! — прошипела она так, чтобы Герми не могла слышать. — То, что важно тебе, важно и мне тоже!
— Ты в курсе того, что нам нужно делать? — спросил я уже вслух.
— Да, — кивнула она. — Дафна меня ввела в курс дела.
— Паркинсон! — прорычала Гермиона. — Ты нас сдать собираешься?
— Успокойся, детка! — снисходительно усмехнулась Панси. — Кому нужна твоя тощая задница!
Пока Герми надувала щёки, пытаясь придумать колкость позатейливее, я решил вмешаться:
— Так, стоп! Паркинсон, скажи мне, у Гермионы и вправду тощая задница, или ты была не совсем объективна?
Панси поглядела мне в глаза и поняла, что ей стоит дать задний ход:
— Ты прав, Поттер, тощая задница здесь только у тебя!
Я удовлетворённо кивнул и обернулся к Герми:
— Паркинсон пришла помочь, а ты себя ведёшь, как…
— Как кто? — спросила она.
— Просто скажи ей спасибо, и всё, — вздохнул я.
— Гарри, если она про нас доложит, ты же знаешь…
Конечно, я знаю! Десять лет Азкабана. Вот, как ей объяснить, что, если представить себе невозможное и допустить, что Панси может меня предать…
— Иногда стоит верить хотя бы своим друзьям, Герми. Просто, верь мне.
— Я не понимаю! Она же…
— Просто верь мне! — сказал я чуть громче, чем нужно. Гермиона втянула голову в плечи и кивнула. Я повернулся к Панси: — Паркинсон, я не знаю, зачем ты это делаешь, но я верю Гринграсс, которая тебя привела. Если ты нас заложишь, то Дафна пойдёт в Азкабан вместе с нами.
Поскольку Гермиона уже моего лица не видела, я скорчил дурацкую гримасу, давая Панси сигнал к тому, что она должна поучаствовать в этом небольшом представлении. Хорошая она всё-таки девочка. Догадливая.
— Не твоё дело, Поттер, что я тут делаю! — ответила она через губу. — Я помогаю своей подруге, которая, похоже, совсем умом тронулась, — она ласково погладила Дафну по головке. — Иначе как ещё объяснить, что она тут что-то замышляет с двумя грязнокровками! Не волнуйся, Поттер, я тебя не сдам. В этот раз, — добавила она и демонически расхохоталась. Я обернулся к Гермионе и обнаружил, что её лицо стало белее мела.
— Что здесь происходит? — распахнулась дверь кабинета зельеварения. — А, мисс Грейнджер! — снова растаял Снейп. — Заходите, заходите, я как раз всё приготовил! — тут он заметил остальных и недовольно скривился: — Ну, и остальные тоже заходите!
Недолго я гадал, что же он такое “приготовил”. По-моему, это называется “романтическая отработка при свечах”. Класс был погружен в полумрак, на столах то тут, то там были расставлены светильники из морских жаборослей, а на столе, который обычно занимала Гермиона, стояла одинокая распустившаяся роза в тонкой вазе. Чёрная роза, ещё и намазанная воском, как волосы Снейпа. Это надо видеть!
— Пожалуйста, мисс Грейнджер! — проворковал он. — Надеюсь, вам будет… уютно, — он снова повернулся к нам: — Вы, там, как вас там… Задание на доске, можете занять вон тот угол.
Правильно, подальше! Дафна показала Герми две сцепленные руки и потрясла ими. Ничего, Гермиона, они не пройдут! Мы прошли на отведённые на места и начали распаковываться.
— Панси, спасибо тебе, что ты нам помогаешь! — тихонько сказал я.
— Ты с ума, что ли, сошёл? Отомстить человеку, укравшему у нас тебя… Я наоборот очень разозлилась, когда узнала, что ты всё спланировал без меня. Это полнейшее свинство с твоей стороны!
— Прости. Мне показалось…
— К чёрту, — сверкнула она глазами. — Я не желаю, чтобы мимо меня проходили такие важные вещи, понял?
— Хорошо, Панси.
Краем глаза я отслеживал, что происходит с Гермионой. В данный момент Снейп, придерживая её руку в своей, объяснял ей, как правильно помешивать раствор в котле:
— Смотрите, мисс Грейнджер, здесь нужно плавное движение кистью, попробуйте почувствовать. Такие нежные, бархатистые движения. О… О! — его рука ни на миллиметр не отклонилась от требуемой траектории, когда он слегка дёрнулся.
— Всё в порядке, профессор? — вежливо спросила Герми, понимая, что попала на настоящего маньяка.
— Да, да, мисс Грейнджер, всё даже более, чем в порядке!
Я снова вернулся к столу. Нам нужно было приготовить двенадцать кристаллов — три больших и девять маленьких. Кристаллы нужны были, чтобы точно направить заклинание на жертв, и изготовить их можно было только в алхимическом котле. Я искренне надеялся, что Снейп не заметит пропажи некоторых ингредиентов, достать которые заняло бы слишком много времени. К счастью, процесс был трудоёмким только для больших кристаллов, а маленькие можно было приготовить все одновременно. Другим плюсом было то, что зелье, из которого выращивались кристаллы, было одно для всех.
Я не совсем доверял своим навыкам зельевара, так что раствор стали готовить девушки. Там было около тридцати составляющих, которые следовало замесить строго определённым образом в течение пятнадцати минут. Панси с Дафной бойко взялись за дело, а я тем временем обрабатывал затравки для кристаллов. На маленькие шли алхимические сапфиры размером в три карата, на большие — голубые алмазы в десять. То есть, мне нужно было в рекордные сроки изготовить двенадцать драгоценных камней алхимическим способом. Ну, ничего, опыт изготовления камней у меня уже имеется. Я взял четыре котла и приступил.
Самым ценным и редким ингредиентом при изготовлении синих и голубых камней являются слёзы вейлы. Причём, не просто слёзы, а слёзы, пролитые действительно по поводу. Никаких крокодиловых слёз, в общем. Вот, к примеру, в воскресенье Флёр, хоть слёзы и лила, а полезного продукта не произвела. А всё потому, что плакала из-за надуманной обиды. Что не помешало мне задать ей вопрос и на следующий день получить флакон с пятнадцатью небольшими шариками голубоватого цвета. Три — про запас, если у меня что-то не получится. Я достал один шарик, положил его на дно котла и залил киноварью, после чего кинул туда порошок ядовитой тентакулы и лепестки белладонны. Дождавшись, пока песок на часах протечёт до конца, а раствор примет чистый голубой цвет, я приступил к завершающей части процесса — мне предстояло “спечь” варево в небольшой кристалл.
— Редуцио! — взмахнул я палочкой. — Редуцио! Редуцио!
Сложность была в том, что камень зарождался в самой сердцевине, закрытой от глаз полупрозрачной оболочкой, и мне нужно было “почувствовать” момент, когда он станет готов. Формальный подход был невозможен из-за вариаций температуры, влажности и силы заклинания мага. Наконец, мне показалось, что камень готов, и я заставил скорлупу расколоться:
