Виталий Обедин - Слотеры. Бог плоти
Он счастливо вздохнул, как отец, гордый успехами своего отпрыска.
– Улавливаешь идею, Сет? Я почерпнул ее у нас, Слотеров. Конкретно – у тех двоих родичей, что грозили разодрать меня на куски, но не преуспели благодаря тебе… Или мне? Знаешь, думаю, если бы не я, они тогда убили бы нас обоих. Потому что единое всегда будет сильнее разрозненного. Вы, Выродки, хорошие учителя. Я признателен.
– Ты слишком много говоришь, бори, – фыркнул я.
Мастер негромко рассмеялся, точно услышал удачную шутку.
– Любящий отец может говорить о своем детище часами! А мой ребенок – истинный шедевр. Сверхсоздание, которое обеспечит мой триумф и мое величие! Когда Единитель будет завершен, то сможет не просто переварить любого, кого я ему отдам, но и присоединить его к себе, подчинив целиком и полностью – и телом, и душой. Ты знаешь, как трудно удержать душу в теле, Сет? На нее претендуют и Вырий Небесный, и Преисподняя, а меж ними – десяток самостоятельных демонов и мелких божков, оставшихся на земле после того, как прозвучал Зарок… Столько суеты. И лишь я нашел способ привязать душу к плоти, чтобы, захватив одно, получить и другое! Сделаю это точно так, как ваши… как наши предки привязывали своих мертвых к Камню-Сердцу.
Я подавил в себе желание немедленно поднять пистолет и выстрелить.
Большинство плохих парней, считающих себя злыми гениями, любят растекаться мыслью по древу, перед тем как попытаться открутить тебе голову. Вечная недооцененность и нехватка аудитории – их слабое место, потому что пауза позволяет перевести дыхание и изготовиться к финальной схватке. Кроме того, излагающий свои замыслы негодяй уверен, будто общается с без пяти минут покойником, а потому бывает достаточно любезен, чтобы проболтаться о чем-то по-настоящему важном.
– Не устаю учиться у нашего семейства. Так много накопленных знаний и так мало их практического воплощения. Но ничего! Теперь вся собранная сила, весь опыт, все таланты и умения будут впитаны до мельчайшей частички. И использованы максимально эффективно. Каждая новая жертва присоединится к росту Единителя, наделяя его все новыми возможностями, и это будет длиться до бесконечности. Даже Герцоги ада не обладают возможностью подчинить себе все, что живет и дышит! В их власти только разрушение и страх. Я же благодаря своему ребенку принесу миру нечто новое. Абсолютное единение! Все множественное станет единым, все разрозненное – целым, сочетающим в себе безграничные знания, безграничную мощь, безграничные возможности. Мир – как одно живое существо! И ни один смертный или бессмертный не сумеет остановить этот процесс. Это новое боготворчество!
Я скривил губы в усмешке, и Мастер Плоти тут же скопировал эту гримасу.
– Древняя кровь, не смертная и не бессмертная, остановит тебя. Уверяю, нам это вполне по силам.
Мастер укоризненно покачал в воздухе скальпелем.
– О нет, Сет, друг мой. Ваша кровь и тайны, в ней сокрытые, как раз и помогут мне начать единение. Сначала Единитель соберет для меня всю мощь нашего клана…
– Хватит причислять себя к Слотерам!
– …потом – кланы Морганов, Треверсов и Малиганов. А заполучив всю силу Древней крови, я пожру и весь Ур, Блистательный и Проклятый. Ты можешь себе это вообразить?! Могущество самого сильного города в мире с его Ковеном, вампирским гетто и Псами правосудия, тысячекратно умноженное объединением всех талантов и возможностей во имя достижения единой цели! Этого будет достаточно, чтобы опрокинуть любое сопротивление. Я обрету могущество, какого сегодня недостойно даже небо. Миру явится новый бог. Бог плоти!
– Богов мне убивать еще не приходилось, – пробурчал я. – Это будет даже интересно.
– Не отвлекайся, Сет. Лучше оцени, как быстро я разработал и создал это существо… Сразу видно – работа Мастера!
– Ну и зря.
Понимая, что ничего более существенного не прозвучит, я пожал плечами и поднял оба пистолета, намереваясь поставить две точки в нашем разговоре.
В голову и в пах.
Позади тут же раздался топот.
В последний момент (всегда успеваю в последний момент!) я успел увернуться от удара скальпеля, стиснутого рукой еще одного безголового некроголема, невесть откуда вывернувшегося. Болтающиеся груди и изогнутые бедра изобличали в создании женское начало. Правда, с ними совершенно не гармонировали невероятно раздавшийся от могучих мышц плечевой пояс и руки, перевитые узлами мускулатуры, способные сделать честь цирковому атлету.
Полуобернувшись, я встретил атаку твари жестким пинком, пришедшимся прямиком в солнечное сплетение. Безголовую отбросило назад, перекосило, а прежде чем она восстановила равновесие, чтобы вновь ринуться в атаку, пистолеты уже поднялись на линию стрельбы. Дождавшись, пока некросущество окажется так близко, что почти коснется грудью стволов, я нажал спусковой крючок левого «единорога». Всегда предпочитаю стрелять почти в упор – без опасения промахнуться и с максимальным ущербом для нападающего.
Серебряная пуля поразила мертвяка чуть выше левой груди и, расплющившись, проделала в теле дыру размером с кулак. Сила удара заставила безголовое создание отступить назад, развернула на месте и повалила на пол.
От пораженного таната пошла невыносимая вонь: мертвая плоть разлагалась с немыслимой быстротой. Причиной было не столько серебро, сколько магия руны, выцарапанной на пуле. Бафомет Черной церкви, отливавший для меня такие пули, знал свое дело!
Вся стычка уложилась в пару мгновений, поэтому, когда я вновь повернулся к Мастеру, тот даже не изменил позы. Не размениваясь более на угрозы, я поднял последний заряженный пистолет и всадил сандаловую четку в его голову.
В свою голову.
Кровь и кусочки мозга щедро плеснули на стену. Мастер покачнулся, попятился назад, но устоял на ногах, цепляясь руками за край столика, с которого со звоном посыпались скальпели, ножи и иглы Аниты.
– Ах ты, Ублюдок! – укоризненно покачал он головой, разбрызгивая дымящуюся на свету кровь. – Я только начал привыкать к этому телу, а ты его уже портишь?! Придется тебя наказать за такую дерзость.
Все-таки он слишком много говорит. Из-за этого помер в первый раз… из-за этого умрет и во второй. Мастер все еще болтал, а я уже бил.
Прыгнул, ударил дагой, метя четырехгранным тонким клинком под челюстную косточку… и почему-то оказался на полу, крепко ушибленный, с правой рукой, едва не вырванной из плеча рывком нечеловеческой… да что там! – невообразимой силы.
Жестко вывернутые пальцы ничего не чувствовали, и я не сразу сообразил, что оружие они уже не сжимают. Лишь подняв голову, обнаружил, что Мастер Плоти с интересом рассматривает выкованную оружейником Йехой дагу, поднеся к единственному уцелевшему глазу.
– Неплохая штука. Тоже видна рука мастера. Но, увы, не по мне. Для сложных хирургических операций совершенно не годится.
Одним мягким движением я вскинул себя на ноги. С жутковатым «з-з-з-зы-ы-ык!» шпага вызмеилась из ножен и полетела в атаку – стремительную и неудержимую. Левой рукой я владел ничуть не хуже правой.
Конечно, это было глупо.
Причем даже не потому, что Мастера не взял освященный кусочек сандалового дерева, угодивший в голову, а значит, об обычной стали и говорить не приходилось! Глупо бросаться на врага очертя голову, не сделав выводы из случившегося секундой ранее.
Ловкая подсечка, не менее ловкий захват, затем бросок и болезненное приземление на пол, равно как и дага, так легко перекочевавшая к Мастеру, уж должны были навести на определенные размышления. Но меня слишком раздосадовала потеря оружия, вот и полез бездумно шпагой махать.
Конечно, Мастер отбил атаку.
Он сделал это, почти не напрягаясь. Подражая мне, двуединое существо, бывшее некогда худосочным юношей из Арбории, держало дагу в левой руке и спокойно отражало все удары и выпады ее узким, похожим на жало клинком.
Ни один человек не мог сдержать града тяжелых рубящих ударов, который я обрушивал на противника, сражаясь на шпагах. Благодаря силе и тяжести клинка мне случалось выходить победителем из поединков с лучшими фехтовальщиками Ура, Блистательного и Проклятого! А чертов маньяк встретил целый их шквал, не меняя позы, не отступая ни на шаг и действуя одним только кинжалом. Причем орудовал он им с той же небрежностью, с какой иной аристократ управляется со столовым серебром.
Сталь гудела, лязгала и извергала снопы искр, когда клинки смыкались меж собой. Огромный эспадрон раз за разом бессильно отлетал, натыкаясь на тонкий граненый клык даги.
Рана же на голове Мастера Плоти затягивалась прямо на глазах, а кровь, залившая было лицо и грудь, впитывалась порами кожи, словно губкой. Неуязвимый мерзавец! Прямо как Мэйс Треверс!
– Неужели ты так ничего и не понял, Сет Слотер?
Игры кончились – он впервые атаковал сам. Дага оттолкнула мою руку со шпагой и с невероятной быстротой ужалила в открывшийся бок. Рубаха под колетом тут же начала пропитываться жаркой Древней кровью. Боль пришла с опозданием в полсекунды.
