Ник Перумов - Хедин, враг мой. Том 2. «…Тот против нас!»
Быть может, он бы даже и ответил. Быть может – и даже наверняка – ей он ответил бы честно.
Быть может, даже попросил у неё помощи.
Но Сильвии Нагваль тут не было, и на человека никто не обращал внимания, а дочкам старого мастера он на глаза старательно не попадался.
Младенца, само собой, гостям показали очень кратко – от дурного глаза его хранили многочисленные обереги, на кои мастер Яан не пожалел денег, но лишний раз рисковать не стоило.
Молодой человек закусил губу, глядя прямо в крошечное личико малыша, которого счастливый отец поднял высоко над головой по-прежнему сильными и крепкими руками.
И младенец тоже смотрел в ответ. Тяжёлым, совершенно не детским взглядом.
Глаза молодого человека сузились на миг. Он вздохнул, покачал головой. Встал – и выскользнул из-за праздничного стола, по-прежнему никем не замеченный.
Может, великие силы, Орёл и Дракон, взирают именно на это? И им отлично ведомы подлинные имена встретившихся Троих и Четверых? Может, взгляды столпов Третьей Силы проникают сейчас под покровы маскирующих суть заклятий, и существа, явно пытающиеся о чём-то договориться, для Орлангура и Демогоргона – открытая книга?
Для Духа Познания это, наверное, развлечение, самая острая игра, когда есть риск для него самого.
Для Духа Соборной Души это, наверное, прелюдия к новой войне за величайшее богатство Упорядоченного – живые души, священный дар Творца.
Может, это они нашёптывают в ухо скромному клирику Матфею Исидорти, беглому монаху, неудачливому охотнику за демонами (или, может, как раз весьма удачливому, это как посмотреть), путая планы всех и всяческих сил, возомнивших себя хозяевами Упорядоченного?
А, может, это сам господин Кор Двейн, раз уж появление норовистого ученика в покое, где ведутся речи высочайшей важности и тайности, мага ничуть не возмутило и даже не обескуражило?
Или это сам Матфей, поднаторев в магических искусствах, пытаясь подобрать ключи к загадке, сделал непонятно что, открыв себе доступ к тайному?
…Он услыхал голоса.
Они звучали у него в голове, ясные и льдисто-холодные, отливаясь болью в основании черепа.
– Мы довольны твоими успехами, слуга Двейн.
– Всецело в распоряжении ваших могуществ. – Слова лишены выражения, они звучат монотонно, так что даже и не поймёшь, действительно ли «слуга Двейн» норовит угодить своим невесть откуда взявшимся «хозяевам», или, наоборот, речь его полнит злой сарказм.
Ведь и в самом деле, хозяева не кланялись гостям, не падали перед ними на колени.
– Наши могущества желают, дабы вы приняли одного из наших пленников.
Кто говорит из четвёрки гостей, понять невозможно.
– Как будет угодно вашим могуществам. – А вот что теперь вступила госпожа Соллей, яснее ясного. Голос не похож на её слышимый, но совершенно точно женский.
– Этот пленник – слуга Хедина. Полагаю, представился как раз тот случай, которого мы все ждали.
– Ваши могущества могут не сомневаться. – Это уже Скьёльд.
– Мы выполнили свою часть сделки, слуга Двейн, слуги Соллей и Скьёльд. Вы узнали всё потребное об Источниках, а также и об Оке Творца.
– Мы также верны своему слову, могущественные. Вы получите свою треть.
– И там не будет никаких хединов и ракотов? – Даже изменённый странной, неведомой Матфею магией голос полнила ненависть.
– Не только их, но и этой так называемой Третьей Силы, – вмешалась Соллей. – Мы верны обещанному.
– Без нас, слуги, вы бы ничего не добились.
– Разумеется, могущественные. – Казалось, Кор Двейн говорит с бесконечным терпением, словно с престарелым родственником, впавшим в старческое слабоумие. – Ваши знания позволили нам устроить каналы оттока силы от Источников. Вы собрали их воедино…
– Именно! И не забывайте об этом, слуги!
– Мы никогда не забудем, ваше могущество.
– Хорошо! Теперь о мирах. Закрытые не нужны!
– Мы помним об этом вашем пожелании, могущественные.
– Тьма не нужна тоже.
– Дерзну напомнить, ваше могущество, что сохранение баланса невозможно без…
– Что, никак не возможно? Совсем никак?
– Совсем никак, ваше могущество. Или с Тьмой, со Светом и всеми прочими началами, или никак. Мы говорили об этом с самого начала.
Невольно Матфей преисполнился к произнёсшей это Соллей известным уважением. Ответила она жёстко, совершенно не как «слуга».
– Хорошо. – Недовольство гостя пробилось даже сквозь магический «перевод». – Пусть будет так. Пусть будет Тьма, но никаких орлов и драконов! Вы обещали. Ваша клятва…
– Наша клятва нерушима, ваше могущество.
– Напомнить никогда не мешает, слуга.
– Разумеется, ваше могущество. Дерзну лишь, в свою очередь, напомнить о той малой малости, что необходима нам, дабы исполнить и это ваше желание…
Пауза.
– Мы подтверждаем своё слово. Не тебе, слуга, хоть и искусный в чародействе, сомневаться в нём!
– Кто же говорит о сомнениях? Но без оговорённого желание ваше, могущественные, исполнено быть не может. С того начались все наши разговоры.
– Вы требуете слишком многого. Должен быть иной путь!
– Не в наших слабых силах оказалось его отыскать, ваше могущество. Если вы укажете таковой нам, вашим верным слугам, то, бесспорно, желание ваше будет выполнено.
Молчание. Пауза.
– Вы уже убедились, ваши могущества, что мы не бросаем слов на ветер. Возрождение Древних и Четвёртый Источник тому прямые доказательства. Но, чтобы сделать последний шаг к желаемому вами, нам требуется заявленное. Без него никак.
Молчание.
– Управление всеобщими потоками магии требует…
– Хорошо. Можете забрать. Но сами, только сами!
Теперь молчали уже хозяева. Выразительно молчали. Потом…
– Речь шла о другом. Слова сторон запечатлены.
– Обстоятельства изменились. Вам, слуги, надлежит постараться несколько больше.
– Ваше могущество, всё бы хорошо, но время. Заклятия работают сами по себе. Их нельзя ускорить или замедлить. Если мы упустим момент… а при всём нашем желании это…
– Мы не желаем слушать жалкие оправдания нерадивых.
– Тогда никто не получит ничего. – Это вновь была Соллей. – Рухнет всё возведённое. И на сей раз бежать будет уже совсем некуда.
Молчание. Тяжёлое, пропитанное недоверием и неприязнью. Брезгливостью, гордыней, давним унижением.
– Но вы затребовали совершенно невозможное! Зачем вам, к примеру, так называемые Новые Маги?
– Их феномен помогает тонкой настройке…
– Этого мы слушать не желаем. Избавьте нас от подробностей, слуги.
– На всё ваша воля, могущественные. Мы лишь повергли к вашим стопам свиток с абсолютно необходимым.
– Посудите сами, ваши могущества, ведь избавившись от всего этого, вы начнёте с начала, с чистого листа. Вы будете едины, как встарь. Все, кто сомневается, недостойны встать рядом с вами. Разве не так?
Молчание.
– Мы, как верные слуги ваших могуществ, прилагаем все старания, дабы вы смогли наслаждаться грядущим обретением.
Опять молчание. И наконец:
– Хорошо. Однако всё это…
– Требует времени, да, – перебила Соллей. – И потому оно нужно нам вот прямо сейчас. Оно – нет, не время. Увы. То, что мы попросили у вас.
– Довольно! Вы получите просимое. В нашей несказанной доброте мы преклоняем слух наш к вашим униженным просьбам.
– Доброта ваша поистине несказанна, ваши могущества.
Кажется, это произнёс Кор Двейн, и сарказм в его словах уже не смогла скрыть никакая магия.
Довольны ли великие силы творящимся в Упорядоченном? Помнят ли они свои изначальные слова? «Замедляются и застывают великие жернова, останавливаются зубчатые колёса и передачи. Незримые машины небес и подземелий, равно скрытые от смертных и бессмертных, перестают работать».
Кровь, сказали Орёл и Дракон. Нужна кровь. Что ж, кровь пролилась, и с преизлихом. Достаточно ли это? И что из случившегося было задумано двумя величайшими Духами, а что случилось само собой, или даже в противоречии с их планами? И что сможет изменить кровь? Куда устремятся её потоки? Что сокрушат, что размоют? Или, напротив, что приведут в движение?
И сколько точно её потребуется? Измерил ли это кто-нибудь иль нет?
Ведают ли великие силы, что творят? Или поводья давно отпущены, и Упорядоченное летит без руля и без ветрил, само по себе?
И держал ли кто-то этот самый руль хоть когда-нибудь?
Храм Хедина тонул в мягком сумраке. Был тихий вечер, тихий и мирный, и лето Восточного Хьёрварда ещё не кончилось.
У врат храма, как обычно, собирался обычный же народ. Немного, но люди приходили. Среди них тихо скользили жрецы, такие близкие, такие понятные – учат детишек грамоте, пользуют недужных, разбирают споры, мирят, стыдят, указуют; всё как всегда.
