Татьяна Форш - Дневник бессмертного
– Не за что. – Он отвел взгляд.
Я резко выдохнула.
– Не могу поверить, что это происходит со мной! Я – «сосуд» для одной из перворожденных! Но… – В голове словно щелкнул выключатель. – Стоп! Какой «сосуд»? Я ведь не принадлежу вашему роду! Значит, я не подойду на эту роль!
– Любая смертная сможет стать «сосудом». Но… – Вероника одарила меня долгим всезнающим взглядом. – Всегда есть «но». Если ты хотела удивить меня тем, что в тебе нет ни капли крови Вайнских князей – тебе это не удалось. Я лично знала Катарину, и когда я впервые увидела тебя в коридоре института, то испытала нечто очень похожее на растерянность и бесконечное удивление. Еще бы! Искала двойника матери, а нашла невесту брата.
Она сочувствующе усмехнулась и развела руками.
– Игра крови, богов, природы – назови, как хочешь! Создать точную копию человека, но по-другому раскрасить. Катарина была блондинкой, ты – брюнетка; длинные роскошные косы сменились прямыми, неровно обрезанными патлами, завязанными в унылый хвост. Золотисто-карие глаза стали блекло-голубыми. И не морщись! Я тебе говорила о твоих недостатках! Если бы ты слушала меня, то за последние полгода, что мы с тобой общаемся, я бы создала из тебя супермодель! Увы! Природа позаботилась только о сохранении твоей невероятной гордыни и непробиваемого самомнения! Ты всегда прекрасно знала и знаешь, что тебе нужно! Ты не слушаешь ничьих советов!
– Гм… – Я громко кашлянула, перебивая поток обличительных слов. – Видимо, Катарина была не очень-то приятной личностью. Но меня больше волнует другое. Как отреагирует барон, когда узнает, что вы привели не ту?
Вероника бросила быстрый взгляд на Андруша, словно ожидая подмоги, и не дождавшись, хитро мне улыбнулась.
– Мне больше нравится слово «если». – И тут же шутливо принялась мне выговаривать: – Ну, что я говорю! Суешь свой нос, куда тебя не просят! Если честно, полгода с тобой, Мари, для меня показались вечностью!
– Не слушай ее, Мари. – Влад попытался скрыть усмешку. – Сестренка всегда смотрела на тебя с восхищением.
– Для начала усвой, что сейчас ты говоришь не о Мари… – тут же поправил его отец Яр, – а о Катарине. Она – закрытая память Мари, и чтобы все вспомнить, ей нужно окунуться в ту жизнь. Переместиться в прошлое. Только наложение настоящего и прошедшего дает полноценные воспоминания.
– Надеюсь, у нас будет шанс все исправить. – Влад помрачнел.
– Исправить? – Вероника нахмурилась, настороженно его разглядывая. – Что ты затеял, братец? Вообще-то… я думала, что ты всего лишь хочешь помочь ей бежать.
– Мы и сбежим. В прошлое. – Влад тоже не сводил с нее глаз. – Катарина не погибнет, а мати сгорит на площади замка. Сама подумай – как она вернется в этот мир, если ее казнят?
– Хм… – Вероника задумалась. – Так значит, ты хочешь пробраться в прошлое и все изменить? Эх, братец, боюсь тебя разочаровывать, но… как бы ты ни старался, Катарина все равно умрет. Не от предательства, так от старости. А ты будешь жить… без нее… потому что ты – бессмертный…
– Пусть так… – Влад снова уставился в огонь. – Зато я буду знать, что той весной она осталась жива. Мне нужна помощь. Первая задача – попасть в замок и не дать барону заполучить Кровавую смолу!
В ожидании ответа он обвел всех взглядом. Отец Яр коротко кивнул. Вероника посмотрела на безмолвствующего Андруша.
– Не скажу, что мне нравится эта история… – наконец хрипло буркнул он. – С одной стороны, освобождение княгини – это усиление армии бессмертных еще одной перворожденной и преимущество перед оборотнями; с другой стороны, перемены еще никогда не были к лучшему в этом богом забытом уголке. Но я надеюсь, что однажды случится то, что позволит мне просто жить.
– То есть… ты бы хотел все оставить как есть, только избавиться от власти слабости, не сходить с ума от вкуса нектара и не быть солдатом вечной войны, в которую мы все были втянуты умирающей ведьмой? – уточнил священник. В его чуть прищуренных глазах отражалось пламя костра.
– Именно. – Андруш кивнул и заговорил медленно, будто подбирая слова: – Я и бессмертным-то стал по недоразумению. Барон обратил всю мою семью только потому, что ему нужны были свои бессмертные в городском совете. Я не люблю войну. И не люблю рисковать. А ведь он готов положить на алтарь победы все и вся!
Священник решительно покачал головой.
– Он продолжает войну, потому что не может иначе. Ему и той, кого он когда-то любил, с самого рождения внушили, что от победы в этой войне будет зависеть все! Их потомки до сих пор ведут войну лишь потому, что их кровь и их жизни питают ту, что нашла идеальный способ достичь бессмертия. – Отец Яр поморщился, коснулся раненой ноги и вдруг усмехнулся. – В превращении есть один плюс. Начинаешь узнавать тайное. Мой разум готовится к тому, что уже завтра я буду частью идеального, слаженного механизма, которому безразличны узы сострадания. Но пока я – человек, и можете на меня во всем положиться.
– Мы вам поможем, Влахо! – серьезно кивнула Вероника. – Будет забавно, если ты сможешь переписать историю.
– Вот только результаты тебе могут не понравиться… – Влад смерил ее долгим взглядом.
– Даже не сомневаюсь! Так бывает всегда, когда за дело берешься ты! Но… я бы не отказалась расшевелить это болото! – Вероника поднялась. – Уже ночь. Нашим смертным друзьям не помешало бы выспаться перед завтрашним днем.
Глава двадцать четвертая
Что опечалит дух твой,
вечностью согретый?
Кто отпоет меня
в пучине долгих дней?
Где ждет тебя покой,
тот, что уж канул в Лету?
И бубен отзвенит
по верности моей.
Я поежилась. Вряд ли смогу сейчас уснуть. Мелкая противная дрожь колотила все тело, смешивая воедино симптомы простуды и нервного перенапряжения.
Во загнула!
Даже самой стало страшно от такого диагноза.
– Да… – Отец Ярослав послушно поднялся вслед за Вероникой. – Пожалуй, я воспользуюсь советом. Сон – благость, данная нам богами, и даже если он навсегда изменит мою сущность – я иду спать. Кстати, там, дальше, – он махнул рукой куда-то в темноту, куда не добирались отсветы затухающего костра, – есть еще одна большая ниша с уютным ложем из соломы. Поместимся все!
– Откуда ты знаешь? – Влад не сдвинулся с места, продолжая сидеть у костра.
Священник ухмыльнулся.
– Просто как-то довелось здесь заночевать. Захотелось побыть одному в месте, где меня не достанет ни один белозадый, а заодно своими глазами увидеть пещеру, где жили Изабелла и Лучиан.
– Скажи, а зачем ты попросил Матерь перенести нас именно сюда? – Глаза Влада прищурились. – Из-за границы? Или у тебя был какой-то план?
– Ну и из-за границы тоже. Вообще-то я знал, что у нас мало времени, а от этого озера до замка Вайн всего несколько миль.
– Практично, – оценил Влад.
– Мудро, – поправил его священник и направился в темноту, плескавшуюся в глубине пещеры. Послышался шорох сена и чертыханье.
Влад проводил Ярослава взглядом и мрачно уставился в багровые угли. С агонией умирающего костра стал заметнее сумрак, затягивающий вход в пещеру.
Украдкой следя за Владом, я и не заметила, куда подевались сперва Андруш, затем Вероника. Воцарившуюся в пещере тишину можно было резать ножом – такой живой и плотной она стала. Наконец, набравшись смелости, я решилась прервать затянувшееся молчание.
– Мне почему-то кажется, что я завязла в паутине дурного сна…
Влад посмотрел на меня.
– Все наше существование – сон. А дурной или хороший – выбирать тебе.
– Это только слова! – упрямо вскинулась я. – Что ты сделаешь, если утром нас встретит целая армия оборотней во главе с вашей всемогущественной создательницей? Как бы я ни хотела победить, произойдет то, что должно произойти. Как ты можешь рассчитывать на выигрыш, если не доверяешь даже тем, кто верит в тебя?
В темноте его глаз зашевелился багровый туман.
– Что ты хочешь сказать?
– Ты утаил от Вероники и Андруша то, ради чего мы хотим попасть в нашу прошлую жизнь. – Я выдержала его взгляд, сглотнула и выпалила: —Если нам удастся сохранить Катарине жизнь, сбудется пророчество и… колдовство исчезнет! Все вы исчезнете! Не будет ни бессмертных, ни лис-переростков. Ведь так?
– Не так. – Его губ коснулась самая настоящая искренняя улыбка. – Мы останемся, чтобы прожить наши жизни, как и должны были их прожить: мы станем людьми. Знаешь, бессмертные не видят снов, но… иногда мне вспоминается сон, который я видел, еще будучи человеком: я, в строгом современном костюме, иду по длинному коридору с множеством дверей. Мимо меня снуют юноши и девушки. Я открываю дверь. Вхожу в огромный зал… и вижу тебя. Не Катарину, не Мари, не еще какие-то другие твои перерождения! В этом сне была именно ты. Я верю, что все это не просто так. Даже барон Геминг где-то глубоко внутри, за шелухой прожитых веков и потерь – всего лишь растерянный дворовый мальчишка – Лучиан Копош, не понимающий, почему он должен ненавидеть ту, которую еще вчера любил больше Создателя! Победы в этой войне не будет. Как не будет и проигрыша. Понимаешь, что я хочу сказать? Все это – иллюзия, в которую нас заставили поверить. А я хочу освободиться.
