Макс Корбин - Гринвуд
— Да у тебя как минимум пара ребер сломана, — восхитился Лиам и ударил стилетом.
Длинное трехгранное лезвие вошло точно в глотку, клацнула пасть уже мертвого зверя.
Лиам от всей души выругался. Даже мертвым лис сумел достать человека. Клыки оставили на указательном пальце маленькую царапину. Даже можно сказать — крохотную, но этого было достаточно, чтобы заболеть. Как ужаленный пчелой в задницу, Лиам дал старт с места. Такому позавидовали бы и чемпионы академии по бегу.
— Фи-инли-и-и! — заорал он во всю глотку, не сбавляя скорости. На отца налетел, едва выбежав из лесу. — Лис бешеный, там он меня…
— Брось, брось! — успокаивающе приговаривал Финли, пятясь от перевозбужденного Лиама.
— Что?
— Стилет, дурень.
— А, это… — Лиам только заметил, что и скиннер, и окровавленный стилет еще в руках. Осознав, что активно жестикулировал, парень разжал руки, и железо полетело на землю.
— Хорошо, что с лисом?
— Заколол.
— Хорошо, где укус?
— Вот! — со страхом в голосе и дрожью в руках Лиам выставил вперед указательный палец, едва не выколов Финли глаз.
Чтобы рассмотреть страшную рану, Финли пришлось схватить Лиама за запястье, а то рука дергалась, как лист на ветру.
— Да успокойся ты, вылечу! — гаркнул Финли.
— Правда? А то Волчонок рассказывал, у них в деревне трое парней от бешенства померло. Страшно рассказывал. Я не хочу такой смерти.
— Лекарство от головных болей когда принимал?
— Четыре… нет, пять дней назад. Пять дней назад вечером. А это зачем?
— Зелья разные, мешать друг другу будут. Так что извини, на период лечения вдобавок к галлюцинациям тебе еще и головные боли гарантированы.
— Главное, не помру, а остальное ерунда, — наконец-то пришел в себя Лиам. Он впервые почувствовал холодящее затылок дыхание смерти.
Глава 6
— Выпей, — приказал Финли, подав Лиаму рюмку с мутно-зеленой жидкостью.
— Что это?
— Пей давай.
Лиам осушил рюмку одним махом. В горле страшно запершило, на глаза навернулись слезы.
— Ух… твою же… Хоть бы предупредил, что такое крепкое.
— Конечно, крепкое, я виски пять раз очищал, прежде чем настойку делать.
— Меня когда зельеварению обучишь? Оно же не запрещено, да и травы уже давно знаю.
— Нет у тебя таланта к зельеварению. Пойди лучше ляг, пока стоя не уснул.
— Так это снотворное? — Лиам зевнул и поспешил в свою комнату. Финли же направился в мастерскую. Помимо верстаков в стружках металла, устройств снаряжения патронов и сушившегося на старых газетах пороха в мастерской стоял шкаф с тремя замками. Финли достал из кармана связку мелких ключей, отличавшихся только резьбой зубцов, отобрал нужные. Тихо щелкнули смазанные пружины, открылись дверцы, обнажив два ряда ящиков, тоже закрытых. Финли присел к самому нижнему правом ряду. Перебирая ключики, постарался вспомнить, какой из них… Давно уже не пользовался. Наконец нужный ключ отыскался, и Финли выудил из ящика длинный металлический футляр.
С ним направился на кухню, поставил футляр на заранее разожженную плиту. Внутри оказался набор хирургических инструментов. Финли влил кипяченой, но уже остывшей воды. Пока она закипала по новой, сбегал на чердак, нащипал разных сушащихся под балками трав. Приготовил медный тазик, откупорил бутылку крепчайшего виски, а также наполнил настойками несколько маленьких скляночек. Все это перенес в комнату мирно сопящего Лиама. Когда в футляре забулькало, обернул его полотенцем и слил всю воду в помойное ведро.
Развернув парня животом вниз, Финли заменил подушку на твердый тяжелый валик, поправил голову и привязал длинными ремнями так, чтобы она оставалась неподвижной. Заранее приготовленным виски вымыл руки в тазике, а после внимательного ощупывания и разгребания густых волос еще примерно полрюмки вылил Лиаму на затылок. Потом одним ловким движением скальпеля сделал маленький серповидный надрез, подковырнул, зажимом оттянул кожу, а пинцетом вытянул серебряный полумесяц.
Осторожно, стараясь держать серебро на вытянутой руке, вынес его в мастерскую и бросил в рюмку с виски. Когда избавился от этой мелочи, вздохнул с облегчением. Капля настойки из склянки срастила ранку за пару секунд, и Финли убрал ремни. Дальше пошла работа попроще и попривычней. В свободную склянку Финли набросал трав, залил их виски, а потом еще добавил по несколько капель других настоек, закрыл пробкой и сильно взболтал. Оставалось только прибраться. Подготовку к лечению Финли закончил.
Глава 7
Как Финли и обещал, головная боль вернулась. Собственно, от нее Лиам и проснулся, правда, была она не так сильна, как обычно. Раньше успевал почувствовать только бабочек, первый мучительный толчок, а потом мир пропадал. Во время помутнений можно было просто отрубиться, а можно было еще и ходить некоторое время. Сейчас же голова гудела, как храмовый колокол, а картинки, появляющиеся перед глазами, сильно отставали от поворотов головы. Лиам уже развернул голову в сторону двери, а все еще видел стену. Но вот картинка дернулась, и двери медленно приплыли на место. От неожиданности Лиам зажмурился, но проклятые двери так и стояли перед глазами. Он открыл глаза и погрузился в полную тьму.
— Финли-и-и, — позвал Лиам. И тут же подумал: «Слава богу, хоть звук не отстает».
— Гав! — прозвучало со стороны двери. Через секунду там появился Зверь, всем видом излучавший тревогу и заботу.
Лиам почувствовал, что его начинает мутить.
— Зверь, будь добр, приведи Финли. — Лиам вновь лег на кровать и закрыл глаза, слушая, как стучат когти по деревянному полу.
— Как там наш больной? — осведомился Финли, едва переступив порог комнаты.
— Да не ори ты так, — возмутился Лиам и едва не оглох от своего же голоса.
— Это не я, симптомы проявляться начинают. К вечеру еще и жуткий жар будет.
— Странно, Волчонок по-другому рассказывал.
— Так тех парней наверняка по-другому лечили, если лечили вообще.
— А со зрением проблемы тоже от этого?
— Наверняка. Дать повязку?
— Давай. — Лиам сел и подождал, пока Финли завяжет глаза полоской ткани.
— А что с лисом? — вспомнил парень.
— Сжег, чтобы звери не заразились.
— Мне это уже не поможет.
— На столе лекарство стоит, вот оно поможет. Пить по глотку рано утром и вечером. Постараюсь следить, чтобы принимал, но, если особо хреново станет, — хлебни, оно лишним не будет. Тазик под кроватью, если потянет на рвоту. И заранее предупреждаю, что с завтрашнего дня буду привязывать к кровати.
— И долго лечиться?
— Примерно неделю.
— Пошли есть. — Финли подал Лиаму руку, чтобы тот хоть как-то ориентировался.
— Ура, обед!
— Вообще-то ужин.
— Я полдня проспал?
— Нет, больше суток.
Держась за мозолистую руку отца, как в детстве, Лиам пошел на кухню. Финли помог сесть на табурет и придвинуться к столу. Налил тарелку ароматного бобового супа с копченой олениной. — Ты хоть ложку до рта донесешь? — спросил он Лиама.
— Не боись, есть вещи, которые можно и с закрытыми глазами делать! — В желудке парня заурчало от нахлынувших запахов. Взялся левой рукой за глиняную тарелку и опустил ложку. — Не горячее?
— Нет, — ответил Финли и на миг остолбенел, глядя, как суп в тарелке вскипает. — Но ты лучше подуй, остуди. — Лиам послушался совета и подул на ложку. Кипевшая до этого жидкость покрылась коркой льда. — Блин, извини, парень, только что вспомнил, — с досадой в голосе произнес Финли.
— Что? — Лиам так и замер с обледеневшей ложкой.
— Бобы нежелательно сейчас кушать. — Отец отобрал ложку и отодвинул тарелку с кипятком.
— Блин, Финли, а когда варил, нельзя было вспомнить?
— Вот. — Финли ткнул парню в губы кусок копченой оленины.
— Осторожно. — Лиам схватил рукой длинный ломоть мяса. — В рот зачем совать?! — Он со злостью откусил большой кусок и начал энергично жевать. Финли облегченно вздохнул. — А хлеб, сыр, этого тоже нельзя?
— Почему? Можно.
— Ну так давай.
Финли отрезал краюху хлеба, водрузил сверху ломоть сыра и вложил в левую руку Лиама.
— А запить чем-то? Оно же в горло еле лезет.
— Вот, чай из трав, холодный. — Финли налил чашку. — Перед тобой поставил.
— Ага. — Лиам положил на стол хлеб с сыром и начал шарить, ища чашку. Финли никак не мог отвести взгляда от зависшего в нескольких сантиметрах над столом бутерброда. — А чего сладкий такой?
— Что? — отвлекся Финли.
— Чай, говорю, почему сладкий такой? — Лиам отпил где-то четверть и поставил чашку на стол таким же макаром, что и бутерброд. Вот только она зависла выше и кривее.
— Мед… Я с медом случайно переборщил.
— Бывает. — Рука Лиама безошибочно определила, где лежит или, вернее, висит бутерброд. Парень ничего необычного не заметил. Так повторялось несколько раз. Чашка все время зависала над столом по-новому, а вот бутерброд ложился точно так же, пока наконец Лиам не заявил: — Все, больше не лезет, — после чего стукнул пустой чашкой по столу.
