Ярослав Денисенко - Пепелище славы
Давно миновали времена беспрестанных войн. В кровопролитных схватках сложили головы большинство свидетелей и прямых участников тех мрачных событий. В достаточной степени смягчились нравы и законы тех, кто теперь считал себя орками. Но осталось неизменным старое правило: род женщины считается по отцу, мужчины - по матери. А чужеродцам - не место в Кланах.
Именно эта настороженность к явным потомкам людей послужила тому, что признание старейшин не избавило Харлака от клейма неполноценности. Когда пришла пора принимать юношу в клан, от него отказались все, кроме Ночных Теней. То есть, клана, собравшего под крыло всех слабаков и неудачников, хоть на что-то годных. Во всех спорах и конфликтах этот клан брал исключительно количеством. Не то, чтобы там совсем никто не заслуживал уважения, но таковых среди Ночных Теней было заметно меньше, нежели у остальных. К тому же, клан этот не зря прослыл самым склочным и насквозь пронизанным интригами, распространяющимися далеко за его пределы.
В таких условиях замкнутой и недоверчивой натуре оказалось еще сложнее проявить себя. Лишь те немногие, кому удавалось застать Харлака вдали от клановых дрязг, в делах, где важны не цвет глаз и длина когтей, а мастерство, храбрость и мужество, проникался к нелюдимому "недоделку" глубоким уважением.
Так бы оно и осталось, если бы на одном из межклановых праздненств Шенгар, получив обидный отворот из уст очередной великой любви, не отправился бродить в одиночестве и не наткнулся на Харлака, привычно коротающего время наедине с собой. Горячащие праздничные напитки приоткрыли затвор молчаливости над глубокой обидой, съедающей душу одаренного полуизгоя. Сам Шенгар проблем с общением не испытывал никогда - так что расстались они в тот день добрыми приятелями.
Участие в сумасбродном походе было для Харлака шансом покинуть опостылевший мирок, сложившийся вокруг разленившихся от полувекового мира Северных Кланов. В компании смутьянов и сорвиголов, последовавших за призывом Шенгара, в отсутствие привычных лидеров и вождей, начинали складываться новые отношения. И Харлаку, с его хладнокровной рассудительностью, наконец-то отыскалось достойное место.
Все это Шенгар пытался растолковать бледнеющему, краснеющему и зеленеющему от подобных историй Ривендору. С единственной целью отвлечься от навязчивой картинки огромных глыб, маячащей перед глазами.
Так, беседуя, они добрались до лагеря. У выхода в зал начинающий вождь окончательно взял себя в руки, чтобы появиться перед соратниками спокойным и уверенным. Лишь вновь обозначившаяся хромота подсказывала знающим положение вещей, что внутри у Шенгара далеко не все в порядке.
Возле костра их ждала Нириэль, отдохнувшая и посвежевшая. Еще слегка влажные после мытья волосы пушились золотистым облаком, расчесанные ОЧЕНЬ ТЩАТЕЛЬНО. Свежепостиранная рубаха тоже не до конца просохла и липла к стройному телу эльфийки.
- Вы ушли одни, не разбудив меня! - с упреком воскликнула Нириэль.
Шенгар промычал что-то невнятное и, срочно отыскав очень интересную точку на пологе ближайшего шатра, принялся ее внимательно рассматривать - на всякий случай, чтобы не пасть жертвой самых противоречивых чувств и устремлений. Картинка с глыбами перед внутренним взором таяла, как страшный сон, сменяясь другой, куда более привлекательной. "Болван, - твердил себе молодой орк, - думай о том, что делать с обвалом, или тебе вообще ни одной женщины не видать, как ушей!"
Совсем юный охотник из клана Леденящая Cмерть, завидев вернувшегося предводителя, сунулся было с каким-то вопросом, но осекся на полуслове, промямлил что-то вроде "ладно, потом" и удалился восвояси, пылающий, как закатное солнце. Даже Ришнар отвернулся на удивление поспешно.
И один лишь только Ривендор не обратил вообще никакого внимания на пленительную картину. Вкратце он поведал сестре о причинах всеобщего уныния.
- Увы… Кажется, мы все угодили в одну ловушку. Сохранность наших жизней зависит от того, насколько быстро этот завал будет ликвидирован.
- Положим, не совсем, - негромко сказал Шенгар, убедившись, что рядом нет никого из соплеменников. - Вас, в случае чего, я смогу незаметно вывести из пещер до того, как меня начнут рвать на куски. А вот сам я крепко влип.
- Это наша вина, что тебе пришлось идти на крайность, приводя их сюда, - резко возразила Нириэль. - Так что помочь тебе - наш долг.
- Я, конечно, очень признателен, - глубоко вздохнул предводитель орков. - Но чего я бы действительно попросил, так это не мешать. По крайней мере, не смущать моих товарищей. А то они сейчас вместо работы только ходят кругами, да глазеют.
"И меня тоже", - хотелось прибавить Шенгару в заключение, но он промолчал.
Эльфы недоуменно переглянулись, хлопая ресницами.
- А что, собственно, не так?
- Э… Ну…
Ришнар до сих пор меланхолично проверял заточку любимого клинка. Не отрываясь от этого, несомненно, важного занятия, он снизошел до объяснения:
- Надень что-нибудь. Сверху. А то эта толпа невыдержанной молодежи передерется за право овладеть тобой.
Так ничего до конца и не разобрав, эльфийка пожала плечами и скрылась в шатре. По меркам своей расы, довольно равнодушной к плотским утехам (по крайней мере, в открытом проявлении) и считающей красоту тела естественным свойством, не заслуживающим особого отношения, она не совершала ничего предосудительного. Если честно, она вообще собиралась сушить рубаху отдельно, остановило лишь отсутствие подходящей веревки.
- Молодежи, - буркнул Шенгар. - Сам бы слюни подобрал!
Старый орк сделал вид, что ничего не расслышал.
Когда Нириэль вышла обратно, на ней уже была привычная свободная куртка. Чистая и залатанная. Волосы лучница заплела, для пущей сохранности, в длинную косу.
- Так лучше? - спросила она.
"Хуже!"
- Да, лучше.
Сохраняя задумчивость, эльфийка вернулась на свое место у костра.
- А кстати, - проговорила она вдруг. - Ришнар, тебе же точно не сносить головы, если с рудником ничего не выйдет!
- Верно, - согласился тот.
- А почему ты тогда такой уверенный и спокойный?
- О, кто-то, наконец, вспомнил про никчемного старика! - усмехнулся бывший сотник. На редкость плотоядно.
- Ты знаешь, что делать?! - пораженно воскликнул Ривендор.
- Возможно.
- И ты молчал?!
- Это вы молчали, - развел руками седой орк. - А теперь задали вопрос. И я на него ответил. Да, я знаю, как справиться с завалом. Это зависит от некоторых обстоятельств… Но, в общем, вполне возможно.
Шенгар недобро лязгнул клыками:
- В следующий раз не жди вопроса.
- С чего это вдруг? Заваленный ход - ваша забота. Вам ее и решать. Мои цели совсем другие. Я тебе не пленник, ты мне не командир.
- Чего ты добиваешься, старик? Разозлить меня? Ты уже это сделал.
- Всего лишь признания собственной необходимости, мой юный вождь. Когда прежде, чем повесить нос и объявить задачу неразрешимой, ты будешь думать, а не знает ли Ришнар ответа на твой вопрос. Вот тогда я, возможно, не буду дожидаться произнесения его вслух.
- Сгори ты на солнце, старый пень! Давай, выкладывай, что хотел предложить!
- Мне понадобится прогуляться до одного из старых тайников, - коротко сказал Ришнар. - И несколько сопровождающих, чтобы помочь в переноске.
- Я сам с тобой пойду, - заявил Шенгар. - Да чтоб мне в речке утонуть, если я хоть на мгновение тебя без присмотра оставлю!
Белесая рыба с затянутыми кожистой пленкой глазами лениво шевелила губами, подбирая со дна каких-то мелких червей и рачков. Незрячая, она не могла уловить нависший над водой - и ее собственным тучным брюхом - опасный силуэт. Резкое перемещение, стремительный рывок - поломанные, но от того не менее страшные когти сомкнулись под жабрами незадачливой подземной обитательницы.
"Я действительно ее вижу. Это не бред", - подумал Орог, вспарывая брюхо своей добыче.
Долгие дни (недели? месяцы? годы?) единственным видимым контуром, составляющим контраст окружающей мгле, были лишь смутные очертания собственного тела. Нет, пожалуй, все-таки не годы. И наверное, даже не месяцы - такой срок не пережить в голодных полных отчаяния скитаниях и выносливому орку.
Порой ему казалось, что он умер и попал на Тропы Тьмы, где будет бродить целую вечность, как и полагается в посмертии существу, порожденному черной магией. Его отощавшие руки и впрямь больше подходили живому скелету, чем крепкому молодому охотнику.
В другое время Орог начинал думать, что сошел с ума - и это было недалеко от истины. В такие моменты ему мерещились образы и звуки, настолько яркие и реалистичные, что рассудок уже не отличал видения от действительности.
И вот, наконец, свет. Поначалу он посчитал его очередной галлюцинацией. Но теперь не оставалось сомнений: в той части лабиринта, где находился он сейчас, мрак не был абсолютным. Означает ли это, что спасение близко?
