Александр Рудазов - Заря над бездной
Даже Креол спрятал глаза, отлично помня, что случилось с ним в тот единственный раз, когда он видел С’ньяка. Да, тогда он был значительно слабее, тогда он был всего лишь магистром… но ему все равно не хотелось испытывать это снова!
Но это бы еще полбеды. В конце концов, на солнце тоже смотреть не стоит – однако люди как-то мирятся с его присутствием в небе. Хобокен мгновенно сориентировался и отдал общевойсковой приказ – в сторону пика голов не повертывать, фиолетовое облако разглядывать не сметь!
Гораздо хуже то, что этот беспредельный ужас – всего лишь побочный эффект. С’ньяк еще даже ничего не сделал – он просто «выпрямился во весь рост». Раздувшись до размеров грозовой тучи, он окинул взглядом весь Лэнг и запустил щупальца в самую ткань реальности.
Для начала он замедлил скорость маны. До предела. Почти до нуля. И не только в свободном эфире, но и в надях – духовных линиях. Везде. По всему Лэнгу. В теле каждого живого существа – смертного или бессмертного.
Если не считать эг-мумий и некоторых других, демоны от этого пострадали мало. А вот люди… все колдуны просто лишились магии. На них словно надели ошейники из хладного железа.
Перестали действовать и заклинания. Потухли огни пиромантов, растаяли снега криомантов, утихли ветра аэромантов. Телекинетики махали руками – и не могли ничего сделать. Теневики с криком выпадали из своей уютной Тени – и тут же оказывались в клыках демонов.
Одним ударом С’ньяк обезмажил армию Серой Земли.
Хуже всех пришлось ифритам и Хубаксису. В отличие от людей, джинны буквально дышат маной и каждый с рождения волшебник. Магия заменяет им мускульную силу, заменяет сердцебиение и кровоток. Лишившись ее, Правое Крыло Огня бессильно опало наземь. Грозные ифриты предстали дрожащими, еле способными двигаться доходягами.
Даже автоматы стали замирать. Их приводит в действие не только мана, но она все же является ключевой энергией. Теперь, когда ее ток прекратился, автоматы стали просто несуразными механизмами, ни за что бы не заработавшими без колдовства.
Не повлияло это на паладинов и Рыцарей Света – ибо им силы придает не магия, но духовная сила и покровительство богини. Не повлияло и на эйнхериев – однажды воскрешенные Дланью Нергала, они жили уже сами по себе, не нуждаясь в притоках маны. Но даже обычные люди почувствовали внутри какую-то пустоту, нехватку.
Многих колдунов это застало в самый неподходящий момент. Малдавия Пушистая, например, как раз в этот момент перекидывалась из огненной кошки в штормовую – и в результате застряла точно посередине. Впервые в жизни бедная колдунья испытала то, что испытывают при превращении проклятые оборотни. Мучительную боль, ломку костей, тошноту – и все ради того, чтобы выплеснуться в нормальную форму, обратиться субтильной женщиной с вертикальными зрачками.
Но она хотя бы осталась жива. А вот Кълар Гаситель в этот момент находился на высоте двух ларгинов – и, лишившись магии, камнем полетел вниз. Погиб и его брат, Късар Могильщик – он как раз выманил на себя целую орду Диких Псов и собирался расправиться с ними Хороводом Молний… но тот не сработал, и колдуна сожрали живьем.
Маршал Хобокен отчаянно пытался спасти положение, но не видел, не находил к этому пути. Повторялось Дориллово Ущелье – только теперь колдуны по другую сторону окопов.
И они бесславно гибнут!
На краю гибели оказался даже сам Креол. Он ведь таки догнал Йага. Этот подлый трус сумел пробегать от Креола достаточно долго, чтобы действие Длани Мардука рассеялось… ну так что с того? Креолу этого времени тоже было вдоволь, чтобы приготовить новую.
Но когда он попытался ее метнуть… ирония судьбы.
Злая, жестокая ирония. Креол собирался применить заклинание, лишающее сил. Но С’ньяк, можно сказать, применил таковую Длань на всех колдунов в мире. И действовать она будет не несколько минут, а неограниченно долго.
Надо ли говорить, как это обрадовало Йага?
По меркам архидемонов Йаг всегда считался дохляком, нападающим исподтишка шакалом, но даже так – он все равно архидемон.
Что можно поделать с ним без магии?!
Креол отступил назад, глядя в бездонные черные буркалы. Одной рукой он сжимал посох, другой раскручивал цепь. Эти великолепные артефакты сосредоточили в себе такую мощь, что даже С’ньяк не может отключить их одним усилием воли. Они по-прежнему действуют… пока что.
Но что с них проку? В руках простого смертного этот сверхмощный посох – просто ковырялка из черного стекла. Да, адамантовый наконечник по-прежнему может убить архидемона… но попробуй-ка, дотянись до него!
Зато цепи, к счастью, безразлично, насколько ее хозяин маг. Она питается не маной, а ненавистью, гневом. Этих чувств у Креола всегда было столько, что из ушей хлестало. Он скрипел зубами от бессильной ярости – и цепь раскалялась добела, заставляя Йага осторожничать, держаться чуть поодаль.
Так дикий зверь отшатывается от факела.
Но Йаг – не зверь. Он терзает своих жертв не когтями. Даже не думая приближаться, он молча буравил Креола взглядом – и сознание архимага начало меркнуть. Против своей воли Креол погрузился в жуткую грезу, кошмар наяву. Со всех сторон хлынули мороки – и Лэнг растворился в них.
Четыре года назад Креол похожим образом сражался с Оллак-Кергханом, демоном из Сонного Царства. Только там все было гораздо проще. Анамрады сильны, но где уж им сравниться с архидемонами…
Оллак-Кергхан действовал куда топорнее. Он входил в уже сотворенный сон и захватывал его, воплощая собой самый большой страх жертвы. Креол тогда выставил перед собой двух отроков, и, пока анамрад превращался в мертвецов и лягушек, маг спокойно с ним расправился.
Йаг работает гораздо изящнее.
Одурманенный, неспособный сопротивляться Креол перестал воспринимать действительность, отличать сон от реальности. В навеянной Йагом грезе он снова стал ребенком, а потом подростком. Снова пережил издевательства Халая Джи Беш. Ужасную войну с куклусами. Исчезновение дедушки. Временную слепоту и черную желтянку. Строительные работы на Вавилонской башне. Смерть императора Энмеркара Первого и коронацию его юного внука – Энмеркара Второго. Победу над учителем. Смерть отца. Создание своего Шедевра и первую встречу с Инанной…
За какую-то минуту перед Креолом пронеслись целые десятилетия.
Будь на его месте кто другой, он бы уже не вышел из этого навеянного кошмара. За пять минут несчастный прожил бы во сне целую жизнь и умер, став пищей для демона.
Но Креол быстро понял, что все это не взаправду. Как и всякий уважающий себя маг, он умел контролировать свои сны – и для этого даже не требовалась магия. Он собрался, сосредоточился и еще до того времени, как началось путешествие в Содом, разорвал путы.
Йаг недовольно скривился. Он не любил, когда добыча огрызалась. Ему нравилось видеть сны с ней в унисон и в полной мере переживать все ощущения. Ах, что за сладость в этих дивных грезах, что за бесподобный вкус! Там, в Подземье, Йаг постоянно нежился в окружении тысяч слуг, окутывавших его живым коконом, – и каждый любил хозяина больше жизни!
Но раз уж это не действует… Йаг мгновенно изменил тактику. Теперь он предельно замедлил восприятие Креола. Послал ему сказочные грезы, полные вина, гашиша и одалисок, одарил невероятным счастьем – и маг потерялся в дивной фантазии.
Он и ее бы тоже стряхнул с легкостью – но вначале требовалось осознать, что это морок. А здесь время почти не двигалось. Креолу казалось, что прошли мгновения, он не успел даже поднести к губам чашу – однако его физическое тело уже двадцать минут стояло соляным столпом.
– Сражаться не надо, колдовать не надо, напрягаться не надо – только удовольствия… – шептал голос в голове Креола.
Йаг не трогал свою жертву. Наоборот, ограждал ее от других демонов. Один случайный толчок, и морок развеется, архимаг придет в себя – а зачем это Йагу? Куда выгоднее держать смертного в счастливом оцепенении. Пройдут месяцы, прежде чем он наконец сообразит, в какую паутину угодил… а к тому времени все давно будет кончено.
А вокруг продолжал нарастать хаос. Вслед за маной С’ньяк снизил электрическую проводимость плазмы. Совсем чуть-чуть, едва заметно, но этого оказалось достаточно, чтобы перестала действовать большая часть плонетского оружия.
Плазмеры и автоплазмеры, плазменники и плазмометы – все они превратились в бесполезные куски металла. Что же до плазматорных установок, то для них подобное изменение вовсе оказалось фатальным – одна за другой они начинали трястись, гудеть… а потом взрываться.
Теперь половина войска осталась безоружной. Лазеры и магнаторы работали по-прежнему, но в плонетской военной системе они всегда играли вспомогательную роль. Основную ношу несло плазменное оружие – мощное, дешевое, безотказное.
