Джон Адамс - Путь волшебника
Следующий рассказ повествует о том, что, хотя в литературе роль наставника-мага прочно застолблена за седобородым старцем, иной жадный до знаний новичок может-таки попасть в ученичество к привлекательной волшебнице. Однако влюбчивый молодой человек способен оказаться в весьма щекотливом положении. Сердечное очарование порой бывает таким же загадочным, мощным и искусным, как и любой другой вид волшебства.
Безуспешно попытавшись найти себя в разных профессиях, Ганнин Тидрих, тридцати лет от роду, прибыл в Триггойн, чтобы постичь искусство магии — искусство, к которому у него как будто имелись определенные способности. Родился и вырос он в вольном городе Сти, роскошной метрополии на склонах Замковой горы, и, согласно решению отца, богатого негоцианта, вначале испытал себя в оптовой торговле мясом, а потом, благодаря поддержке дядюшки из Дандилмира, продавал дубленые кожи. Ни в одном из этих занятий он не достиг высоких успехов, впрочем, как и в ряде мелких увлечений в более позднее время. Зато с самого детства он занимался магией на любительском уровне.
Вначале это были ребяческие забавы, в юности — возможность самоутвердиться перед друзьями. Одно заклинание там, другое здесь, немного магии на вечеринках, небольшой заработок гадальщика на рыночной площади. Наконец, решив углубиться в секреты ремесла, он направился в Триггойн, столицу магов, рассчитывая поступить в ученичество к опытному чародею.
После Сти Триггойн производил удручающее впечатление. Первый был крупным городом, который широко раскинулся по берегам реки с тем же названием, с огромными парками и охотничьими угодьями, роскошными особняками и набережной из серовато-розового мрамора. А Триггойн, пристроившийся на северной оконечности мрачной пустыни Валмамбра, угнетал теснотой, скученностью и враждебностью. Ганнин Тидрих оказался в непостижимой путанице древних улиц, стиснутых с двух сторон зданиями с горчичного цвета фасадами и островерхими крышами.
Царила зима. Деревья сбросили листву, а воздух холодил горло. Для Тидриха это тоже было новым ощущением. В Сти, благодаря бесконечной весне Замковой горы, времена года не сменялись. Ветерок Триггойна нес резкую вонь прогорклого жира и запахи незнакомых пряностей. Немногочисленные прохожие, встреченные у городских ворот, поглядывали настороженно и хмуро.
Первую ночь молодой человек провел на жестком тюфяке, в общей гостиничной комнате, закопченной и слабоосвещенной, в окружении пяти десятков таких же, как он, путешественников со сбитыми ногами. Утром, стоя в длинной очереди, чтобы поплескать на лицо ледяной водой, он от нечего делать просматривал объявления на повешенной в коридоре доске и вдруг прочел:
ИЩУ УЧЕНИКААдепт пятого уровня возьмется давать уроки серьезному ученику.
С проживанием. Десять корон в неделю за жилье и обучение.
Также требуется помощь по дому и в работе.
Обращаться к В. Халабант,
Западный Триггойн, бульвар Гэпелиго, 7
Объявление пришлось как нельзя кстати. Ганнин Тидрих собрал сумки и нанял извозчика, чтобы проехать в Западный Триггоин. Возница скорчил кислую рожу, но, поскольку не имел права отказать нанимателю, повез.
Вскоре Ганнин Тидрих понял причину его недовольства. Западный Триггойн располагался на значительном удалении от центральной части города и, если быть честным, представлял собой трущобы с такими ветхими зданиями, что их постройку можно было датировать временами династии Стамотов. Седьмой дом по бульвару Гэпелиго оказался кривобоким строением с тремя разновеликими этажами и стенами из дикого камня, который от непогоды крошился и расслаивался. На первом этаже располагалось что-то похожее на таверну, закрытую в столь ранний час, а второй поприветствовал гостя висячим замком на двери.
Ганнин Тидрих упорно карабкался со всеми пожитками и на самой верхней площадке повстречал высокую женщину, приблизительно его возраста, с каштановыми волосами, смуглой кожей, волевым пронзительным взглядом и узкими губами.
Она сердито глядела на пришельца, сложив руки на груди. Очевидно, услышала грохот на лестнице и вышла в поисках его источника. Несмотря на ее холодный и даже враждебный вид, женщина сразу показалась Тидриху весьма привлекательной.
— Я ищу Вэ Халабанта, — сказал он, переведя дыхание после долгого подъема.
— Вэ Халабант — это я.
Тидрих опешил. Обычно женщины не занимались колдовством, хотя и не без исключений.
— Ученичество… — удалось проговорить ему.
— Еще возможно, — кивнула она. — Давай сюда вещи.
Со сноровкой привратника она высвободила из его рук сумки, подняв их, будто невесомые, и шагнула через порог.
Ее обиталище выглядело темным, унылым и захламленным. Небольшую комнату слева от входа заполняли приборы и принадлежности профессионального колдуна: астролябии и амматепилы, перегонные кубы и двойные колбы, гексафоры, амбивиалы, рохиллы и верилистии, армиллярная сфера, мензурки и реторты, блюдца и металлические лотки, содержащие цинковый порошок, розоватые мази; необычного вида семена. Еще Тидрих увидел там ряды склянок с таинственными жидкостями и много всего прочего, о чем даже не догадывался. Во второй, смежной комнате стоял битком набитый книжный шкаф, пара стульев и расшатанный топчан. Без сомнения, она предназначалась для приема посетителей и учеников. На окнах висела паутина, под мебелью лежала пыль и бродили несколько песчаных тараканов — вездесущих мерзких насекомых, которые в изобилии водились в выжженной земле Валмамбры и соседних краях.
Дальше коридор приводил в неопрятную кухоньку, закуток с ванной и отхожим местом и кладовку, забитую доверху книгами и рукописями. В конце прохода виднелась закрытая дверь — как предположил Тидрих, ведущая в спальню хозяйки. Но вот чего он не сумел обнаружить, так это комнаты для жильца.
— Могу предложить по одному обязательному одночасовому уроку ежедневно, без выходных, — заявила Халабант. — Также доступ к моей библиотеке для самостоятельного обучения и два часа в неделю для обсуждения вопросов, возникших при самостоятельном обучении. Непременное условие — каждое утро ты должен отсутствовать на протяжении трех часов, когда я даю частные уроки. Чем ты занимаешься в это время, мне безразлично, но два или три раза в неделю тебе придется ходить на рынок за покупками, так что можешь совмещать. Кроме того, ты будешь прибираться в доме, мыть посуду и заниматься прочими мелочами, на которые, как ты успел заметить, у меня нет времени. И сможешь ассистировать мне, как только приобретешь подходящие навыки. Тебя это устраивает?
— Вполне, — кивнул Ганнин Тидрих, восхищенно пожирая глазами ее блестящие каштановые волосы, падающие волнами ниже лопаток.
По его мнению, это была самая прекрасная черта Халабант.
— Тогда плати за четыре недели вперед. Если уйдешь до конца первой недели, остаток верну. Если позже — нет.
Он наверняка знал, что никуда не уйдет.
— Шестьдесят корон, — протянула она руку.
— В объявлении речь шла о десяти коронах в неделю.
— Наверное, ты видел старое объявление. — Ее глаза сверкнули сталью. — В прошлом году я подняла расценки.
Он не стал спорить, а просто отдал деньги и спросил:
— А где я буду спать?
Халабант беспечно махнула рукой, указывая на скатанный тюфяк в углу комнаты, где стояли приборы. Он понял, что видит свою кровать.
— Решай сам. Лаборатория, ученическая, да хоть прихожая. Где понравится, там и спи.
Он охотно выбрал бы ее спальню, но хватило ума не произнести этого даже в шутку. Подумав, Ганнин ответил, что будет спать в ученической — похоже, так хозяйка называла комнату с книгами и кушеткой. Пока он разворачивал тюфяк, Халабант поинтересо валась, каких успехов он достиг в изучении магии. Тидрих честно ответил, что он полный самоучка, вдобавок новичок, но обладает определенным талантом к магии. Ее это, казалось, нимало не заботило. По всему выходило, для нее имеет значение только плата за обучение. Пусть новичок, лишь бы деньги отдавал вовремя.
— О! — вспомнил он, когда волшебница уже повернулась к выходу. — Меня зовут Ганнин Тидрих. А вас?
— Халабант, — отрезала она, шагая по коридору к прихожей.
Ее звали, как следовало из обнаруженного в ученической комнате диплома, Винала. Прекрасное имя, как на вкус Тидриха, но если ей хотелось зваться Халабант, значит Халабант, и точка. Он не рискнул бы сердить ее не только из-за предстоящего ученичества, но и из-за не вполне уместного влечения к ней.
Ганнин Тидрих понял сразу, что любая надежда на взаимность бесплодна, и это не радовало. Одна из немногих сторон жизни молодого человека, где ему сопутствовал успех, касалась взаимоотношений с женщинами. Но он твердо знал, что какие бы то ни было романтические отношения недопустимы между учителем и учеником, даже если они разных полов. Он не собирался влюбляться, просто чувство накатило с первого взгляда. Такое случалось с ним раза два, самое большее три. При этом внезапно возникшее желание создавало только лишние трудности. Вспомнив об этом, Ганнин решил, что, если вожделение будет слишком уж одолевать, он отправится в город и купит отворотного зелья. Если здесь продают снадобья для любовных приворотов, то наверняка можно найти и противоядие. Тидрих очень хотел остаться и научиться магии, а потому готов был повиноваться — делать все, что она потребует, называть каким угодно именем и тому подобное. В этом уродливом недружелюбном городе она казалась ему средоточием света и тепла, правда, не без оговорок.
