Галина Нигматулина - Проклятый род
– Кирран! – успела предупредить я хранителей, проваливаясь во тьму эмиссара…
И вновь на мне белое платье, вновь моя истинная внешность. Только в этот раз меня ждала не уютная пещера, а скалистый обрыв. Я стояла на краю этого обрыва. Ледяной ветер трепал подол длинного платья и мои распущенные волосы. Но страха не было. Была только злость!
– Кирран, – позвала я, ища глазами хранителя. Тишина. – Кирран! Мне надоели твои игры! – прорычала я, чувствуя всепоглощающую ярость. – Слышишь, ты, темный! Мне и без тебя проблем хватает! Если говорю, что не могу разговаривать, значит, не могу! По твоей милости я чуть с полом сейчас не поцеловалась! А раз вытащил, будь добр, покажись! И нечего мне тут моральный прессинг устраивать! – ответом стал яростный порыв ветра. – Ах, так! – не раздумывая, я шагнула в пропасть. Это его сознание, захочет – спасет. Хранитель он или кто?
Недолгое падение, громоподобный рев, и я лечу в небеса, сидя на черном драконе, вцепившись в роговые пластины у основания шеи. Это было… восхитительно!!! Почувствовав мой восторг, зверь довольно рыкнул и взмыл свечой вверх. Сжимая ногами могучую шею, чувствуя под собой, как перекатываются напряженные мышцы, наблюдая за мерными взмахами кожистых крыльев, я наслаждалась этим полетом. И пусть он был не настоящим, пусть это только плод воображения эссина, в этот момент я поняла тоску его зверя, его заветную мечту.
Рывок вниз, и я уже не на драконе, а в руках лорда, который грубо скинул меня на кровать в знакомой пещере. Откатившись в сторону, села и спокойно посмотрела в мерцавшие сквозь прорезь маски глаза, полные злости.
– Ну как, понравилос-с-сь? – прошипел он, наклоняясь в мою сторону.
– Очень!
– Повторить?
– А можно?
– Нет!!!
– Тогда зачем предлагаешь?
– Р-ррр! – Пещеру огласил яростный рев. – Я с-с-смотрю, инс-с-солан, ты совсем с-с-страх потеряла!
А ведь и верно! Я совсем не чувствовала страха! Если раньше один вид темного эмиссара вызывал во мне нервный озноб и панику, то теперь этого не было. Я даже не поняла, когда это произошло. Может, в тот момент, когда прощалась с ним в последний раз, или сейчас, когда в приступе злости шагнула в пропасть. Или когда, сидя на спине могучего зверя, осознала, что он не причинит мне вреда и будет защищать даже от самого себя, потому что он мой хранитель. Пусть странный, непонятный, жестокий, но хранитель!
– Кирран, не злись, – пошла я на мировую. – Давай хоть раз поговорим спокойно. Я действительно устала. Поэтому прошу, не выноси мне мозг своими играми. Просто посмотри. Только предупреждаю сразу, тебе это не понравится.
Ожидая вторжения в свою память, прикрыла глаза. Сначала матрас прогнулся под тяжестью мужского тела. Затем я почувствовала сильные руки на своих плечах, которые заставили лечь на мягкие подушки.
– Покажи! – раздался холодный приказ, и я ему подчинилась, полностью раскрывая свое сознание. Он увидел все: пустошь, пробуждение, разговоры с шейганами, с вампирами, встречу с повелителем и его сыном. Впитал в себя мою боль, отчаяние, страх, растерянность, любовь к каждому из хранителей и мое отношение к нему, к Киррану. Я не стала ничего скрывать, выплескивая на темного все свои эмоции, все переживания, сомнения и свои чувства. Пусть знает и делает выводы. Судя по законам этого мира и нашей связи, мне с ним жить бок о бок не одну сотню лет, и если ничего не менять, такая жизнь действительно может стать адом. И может быть, раскрывая свою душу, я совершаю очередную глупость, но если эссин не поймет сейчас, то уже не поймет никогда.
Затянувшееся молчание начало напрягать. Открыв глаза, увидела над собой темного лорда, смотрящего на меня долгим, задумчивым взглядом.
– Что? – попытка встать, ни к чему не привела. Мужчина мгновенно прижал меня к кровати тяжестью своего тела.
– С-с-скажи, принцесса, – прошептал он, приблизив вплотную свое лицо, – а если бы там был я, ты бы попыталась меня спас-с-сти?
– Попыталась, – ответила я, отворачиваясь в сторону.
– Почему?
– Тебе этого не понять.
Жесткая рука, потянувшая за волосы, заставила повернуть голову обратно.
– Когда я с-с-спрашиваю, то хочу получить конкретный ответ на с-с-свой вопрос-с-с, – прошипел эссин, опаляя дыханием мои губы, сильнее прижимая к матрасу.
– А это и есть ответ, темный, – с грустью усмехнулась я. – Ты не спрашиваешь, ты приказываешь. Ты не умеешь отдавать, ты только берешь, и если тебе сопротивляются, получаешь это силой. А сломав, не оглядываясь, идешь дальше. Твоя дорога усеяна кровью и болью. Поэтому я тебе говорю – ты не поймешь. Так что можешь уже начинать.
– Что начинать? – Черные глаза прочертил вертикальный зрачок.
– Начинать на меня орать, воспитывать, показывать, кто в доме хозяин, говорить, какая я идиотка! Да мало ли что придет в твою голову! Ты ведь этого хочешь?
– Хочу! – Чувственные губы исказила усмешка. – Но не только этого…
А затем он меня поцеловал. Сначала мягко, осторожно, но постепенно поцелуй становился все глубже и жестче. Грубая ладонь прошлась вдоль тела, сжимая мою грудь, бедра, снова грудь. В конце эссин больно прикусил мне губу и, слизнув каплю крови, отстранился. Увидев вопрос и непонимание в моих глазах, как-то криво улыбнулся и, наклонившись к уху, прошептал:
– Такова моя сущность!
Затем резко встал и, повернувшись ко мне спиной, глухо проговорил:
– Уходи!
– Я…
– Уходи, инсолан! Мне трудно сейчас себя контролировать. Позже поговорим, я узнал, что хотел. Уходи…
А потом я просто спала и мне всю ночь снились белые крылья, уносившие меня в небесную даль …
Говорят, что утро добрым не бывает. Врут!
Я щекой прижималась к обнаженной груди демона, со спины меня обнимал оборотень, зарывшись носом в мою макушку. Улыбнувшись, попыталась выскользнуть из двойных объятий, чтобы посетить нужную мне сейчас комнату. Несмотря на глобальные изменения в моем организме, потребности-то никуда не делись… Правда, они сократились в разы, что определенно радовало, освобождая от необходимости задумываться об этом каждую пару часов. Но стоило только пошевелиться, как Шерриссар распахнул глаза, а оборотень, что-то проворчав, прижался еще теснее, облапив меня, словно любимую плюшевую игрушку. Твердая выпуклость уперлась в ягодицы, а горячая ладонь скользнула на живот, опалив кожу даже через ткань платья: «Интересно, он спит?»
– Эйссарри, далеко собралась? Рассказать ничего не хочешь? – потребовал демон, глядя на меня напряженными антрацитовыми глазами.
Я почувствовала его злость и раздражение. Это меня задело и обидело. Сердце глухо заныло от боли. Я ничем не заслужила такого к себе отношения.
– Нет, не хочу! В туалет мне надо, понял! – с трудом сдерживая слезы, попыталась оттолкнуть Шерриссара и освободиться от Сайенара.
– Малышка, ты чего? – недоуменно спросил рогатый хранитель, подтянув меня к себе поближе.
– Ты холодный! – обвиняюще проговорила я, опуская взгляд.
– А ты зачем от нас закрывалась? – раздался за спиной заспанный голос оборотня. – Мне его полночи пришлось успокаивать, после того как он чуть не перебил налетевшую охрану. Ты просто себя со стороны не видела! Бледная, волосы растрепаны, платье на спине порвано, вся провоняла вампирами. Да еще и отключилась прямо на его руках. Вот он с катушек и слетел. Хорошо, что твой сопровождающий отдал приказ нас не трогать и поклялся родом, что твое состояние не связано с вампирами. А то и не знаю, чем бы это для всех закончилось! Кстати, мне тоже интересно, что с тобой произошло? И почему нас сразу оставили в покое, не попытавшись наказать?
Слушая блондина и смотря в темные глаза своего хранителя, я чувствовала, как уходит боль, и сердце наполняет тепло. Значит, эта злость, раздражение и холод направлены не на меня? Ну, или не совсем на меня…
– Шер, прости! Я подумала…
Договорить мне не дали. Сайенар отпустил, а демон, перевернув меня на спину, оказался сверху. Его тяжесть была приятна, а поцелуй просто свел с ума. Требовательный, властный, голодный. Я чувствовала его тоску, страх меня потерять, страх одиночества, желание своей пары, потребность защитить меня и обида на то, что я могла в нем усомниться. А я отдавала свои чувства. Свою любовь, свою неуверенность в себе, свой страх, что когда-нибудь им всем надоест возиться с такой глупой девчонкой!
– Извини… – прошептала я, запустив руки в лохматую черную гриву, прижимаясь к нему всем своим телом, гладя его по спине, целуя губы, глаза, лицо. – Я так боюсь потерять твое тепло! Ну, прости…
Антрацитовые глаза наполнились мягкостью.
– Эйссарри, ты дура!
На этот раз поцелуй был более тягуч и сладостен, наполненный теплом, любовью и нежностью. И я плавилась от этой любви и его ласкающих рук, беспрепятственно гуляющих по моему телу, вызывая волну наслаждения и ожидания большего…
– Может, уже хватит ее лапать! – проворчал рысь, привлекая к себе внимание. – Я, между прочим, еще здесь. Если вы и дальше будете выяснять свои отношения таким способом, могу и присоединиться!
