Евгений Щепетнов - Монах. Шанти
– Видишь в темноте? – хохотнул Урхард. – Да, слышал про такое! Точно, перевертыш! И куда идем?
– Идем к твоему меняле. Где-нибудь вылезем – должны же быть какие-то выходы из подземелья? И ночью – к меняле. Тебе понадобятся деньги. А кроме того, как мы доберемся до дома? Пешком? Придется твоему меняле постараться для нас. Как думаешь, согласится?
– За деньги-то? Я не знаю, на что не согласится меняла за деньги! – рассмеялся Урхард, стараясь поспевать за Андрусом. Тот хоть и хромал, но шагал быстро.
– Хорошо. И вот еще что – нас могут сейчас поджидать. Не кидайся вперед, не мешайся, твоя задача – не угодить под удар. Я сам буду разбираться. Хорошо?
– Хорошо! – уважительно кивнул Урхард. – Ей-ей, ты в этом лучше меня понимаешь. Похоже, твоя прошлая жизнь была довольно интересной.
– Не знаю! – отрезал Андрус и отодвинул толстый металлический засов на двери. – Готовься!
Тьма встретила их влажным холодом, запахом плесени и старого камня. Идти по тоннелю можно было только слегка пригнувшись, и при всем желании размахивать мечом тут было почти невозможно. Что обеспокоило Андруса: если бы нашлись умные люди, да эти умные люди дали глупым людям здоровенные жердины с острыми наконечниками и те начали бы тыкать в узкий тоннель своими жердинами – два беглеца могли бы сильно удивиться, узнав, что они тоже смертны. Правда, удивлялись бы этому очень недолго. Андрус надеялся, что умных людей у противника нет.
Через четверть часа Андрус и Урхард уперлись в стальную дверь, запертую на два здоровенных засова, снизу и сверху. Дверь была узкой, чтобы с трудом прошел один человек, и массивной, чтобы ее невозможно было выбить, кроме как разрушив то, к чему она крепилась, – скалу из твердого камня. Это и понятно: если можно выйти из дома-крепости через тоннель, так же можно и войти в него, а если это делается без ведома хозяина, тогда беда. Особенно если хозяин взял привычку перед ужином славно попытать парочку своих врагов, у которых имеются любящие родственники. Мстительные родственники, надо заметить.
– Что, что там? – глухо спросил Урхард. – Темень какая! Ты что-нибудь видишь? – Последние десять минут Урхард шел, держась за ремень Андруса, несколько раз споткнулся и раз пять врезался в свод тоннеля, разрывая его тишину яростной руганью.
– Пока не знаю, – тихо ответил Андрус и прислушался к пространству эмпатическими «ушами». – Там за дверью кто-то есть. Похоже, нас ждут.
– Что будем делать? Если сейчас они начнут тыкать в нас копьями…
– Тихо! – шикнул Андрус, и Урхард замолчал, как будто ему в рот засунули кляп. – Сейчас ляжешь на пол и не вставай, пока я не скажу. Понял?
– Понял, – грустно ответил Урхард. – Старые вояки никому не нужны. Все-все, молчу!
Андрус дождался, когда спутник лег на каменный пол, и через несколько секунд решительно отодвинул засов.
– Бей! – взревело сразу несколько голосов. – Не зацепите господина Идраза! Вперед!
Арбалетные болты пролетели мимо, потому что Андрус прижался к стене, ожидая чего-то подобного. Выстрелы были направлены снизу вверх, на уровень живота, поэтому болты не причинили никакого вреда лежащему на полу Урхарду.
Последней мыслью Андруса было: «Они не знают, что Идраз убит. Идиоты, они ведь могли попасть в него!» Потом он вошел в боевой режим.
Его способность видеть в темноте давала огромное преимущество перед нападавшими – их было человек двадцать, все закованные в сталь, здоровенные парни, отборные убийцы, видимо, личная гвардия Идраза. А может, Эдраз подсуетился и прислал своих бойцов.
Это не имело значения. Как не имело значения количество нападавших. Имело значение лишь одно – наличие пространства для маневра. Каким бы ловким и быстрым ни был Андрус, если навалятся толпой – он погиб.
Стальные жала копий, тускло отблескивающие в свете фонарей, поставленных на пол у стены, потянулись к Андрусу, медленно, но неумолимо, как змеи, подкрадывающиеся к ничего не подозревающей мыши. В тесном тоннеле развернуться было трудно, потому Андрус рванулся вперед, раздвинул в стороны древки и начал резать кинжалом, предназначенным для тварей. Как оказалось, людей это оружие убивает ничуть не хуже, чем мутантов, заполонивших весь Лес.
Тоннель за стальной дверью продолжался еще шагов двадцать, прежде чем выйти в смердящую канализационную трубу, по которой сливались в реку нечистоты всего города. Первыми стояли копейщики, видимо, перед началом боя они встали на колено, поверх их голов и стреляли арбалетчики, заряжавшие теперь свои неуклюжие приспособления. Заряжать их было непросто, на это уходит достаточно много времени, и это время работало не на них.
Выпад! Кинжал с хрустом пробил панцирь, попав между пластинами, – спасибо кузнецу, выковавшему этот клинок!
Выпад! Прямо в глаз! Кровавая дыра, и человек, только что напоминавший несокрушимую стальную башню, медленно заваливается назад, как подрубленное дерево.
Удар! Кинжал описывает полукруг и вонзается в левую подмышку, рассекая мышцы, проникая между ребрами и вспарывая пульсирующий ком сердца.
Андрус отталкивает трупы, все еще стоящие на ногах, идет вперед, с каждым движением, с каждым выпадом убивая, калеча всех, кто, на свою беду, оказался в это время в этом месте. Бойцы попытались достать мечи, но разве размахнешься в тоннеле, где и стоять-то можно лишь слегка нагнув голову? Все, что могли делать эти люди, – умирать. И они умирали.
Через считаные минуты бой был закончен. Когда Андрус вышел из боевого режима, на полу лежали лишь трупы да тяжело раненные, один за другим устремляющиеся вдогонку за своими товарищами по дороге в преисподнюю. Уйти не смог никто.
Первое, что услышал Андрус после того, как вошел в нормальный режим, – это ругань. Урхард матерился, как десять грузчиков, вместе взятых. Андрус обернулся. Урхард боролся с неизвестным, исступленно вонзая в него свой кинжал. Противник вцепился в горло купца, Урхард хрипел, но не сдавался и, прежде чем Андрус успел прийти на помощь, буквально перепилил шею мужчины, напрочь отрезав ему голову. Тело упало, будто тряпичное, а голову Урхард так хрястнул о стену, что та раскололась, забрызгав мозгами все вокруг. Одна капля попала Андрусу на щеку, и он с отвращением вытер ее рукавом, не замечая, что мажет себя кровью – он был залит ею с головы до ног.
– Это кто? – хрипло спросил Андрус. – И откуда он взялся?
– Из дома, – мрачно ответил Урхард. – Это Идраз.
– Что?! Как? – оторопело выпалил Андрус, не веря своим ушам. – Ты же убил его!
– Перерезал глотку. И, когда уходил, он был мертвее мертвого.
– И тогда – как?!
– Болван я. Надо было его кинжалом для тварей проткнуть. А я мечом глотку перерезал. Вот и результат.
– Не понимаю! – помотал головой Андрус. – Он был мертв, но вдруг встал? Почему?
– Я слышал про такое, но сам не встречал. Он был тварью, возможно, с самого детства. Есть такой вид тварей – их не определишь, пока с человеком что-то не случится. И были случаи, когда мертвецы вставали. И тогда плохо приходилось всем, кто оказывался рядом. Мне рассказывали про одного такого: скончался старик-торговец, когда прощались, сын наклонился к гробу, а усопший хвать его за горло! Шею сломал. Выбрался – и давай гоняться за домочадцами. Троих успел задавить, пока его не порубили на части. Но вообще-то такое редкость. По крайней мере раньше так было. Я всегда говорил, нужно испытывать людей кинжалом. Ткнул острием, если задымился – все ясно. Башку с плеч.
– А ты Адану и Беату проверял? – грустно усмехнулся Андрус.
– Проверял. Тыкал кинжалом в палец. Нормальные, обе, – заверил Урхард. – Говорю же, редкость это. И где он подцепил такую гадость, непонятно. То, что эта пакость из Леса, ясно. Ну да ладно, плевать на гада! Валить надо отсюда, пока еще толпа не появилась! А ловко ты их… ну чисто зверь!
– Зверь… – отстраненно повторил Андрус и нахмурился. – Знаешь, а я ведь почувствовал в нем что-то такое… странное. Но не смог определить, что он тварь.
– А я всегда это знал! – хохотнул Урхард. – Тварюга настоящая! Хорошо, что он сдох! А если и его братец такой же, что запросто, то он сейчас гоняется за своими подчиненными, желая немножко покусать!
– Не гоняется. Я ему голову снес, – рассеянно заметил Андрус. – Хватит, пойдем уже отсюда. Только вот куда?
– Будем идти, пока не найдем выход. Тут должны быть лестницы наверх, каменные. С детства помню. Я забирался со своими дворовыми приятелями в эти подземелья – клады искали. Говорили, что разбойники прячут награбленные сокровища в подземельях под городом.
– Нашли? – спросил Андрус, стараясь привыкнуть к невыносимой вони, поднимающейся в тоннель из канализационной трубы, в которой журчал поток нечистот.
– Кроме дерьма, ничего не нашли, – усмехнулся Урхард и поднял с пола один из фонарей, оставленных нападавшими. – Ты не будешь возражать, если я возьму светильник? Хоть видеть буду, куда ногу ставлю. И как ты видишь в такой темноте?..
