Карина Шаинян - Цветной Дозор
Тави бросилась прочь, врезалась в упругую оболочку, упала на колени, хватаясь за грудь и давясь от спазмов. Отползла, всхлипывая, в сторону, подальше от лужи рвоты, подальше от кошмарной кучки жирного светлого пепла, невменяемая от ужаса, действующая инстинктивно, как обезумевший от паники зверь, и свернулась в клубок, содрогаясь от истерических, разрывающих грудную клетку рыданий.
* * *Тави не знала, сколько пролежала так, прижимаясь к теплой, резиновой на ощупь внутренней поверхности сферы. Боль, поначалу казавшаяся невыносимой, слегка притихла; разум постепенно возвращался, а вместе с ним пришло и ощущение реальности. Заперта в мыльном пузыре вместе с кучкой пепла, оставшейся от женщины, которую она любила и которая пожертвовала собой ради того, чтобы Тави узнала правду. Животный ужас сменился глубоким, но вполне человеческим горем. Именно человеческим. Иной велел бы не жалеть Темную. Но они не видели… Они не умирали вместе с ней.
Тави, все еще давясь и всхлипывая, села, подтянула колени к груди. А ведь Сильвии и в голову не пришло, что Карающий Огонь вместе с тем, кто выдал тайну, может спалить и того, кому ее выдали. Погибла в уверенности, что опасность грозит ей одной. Потому что Темная… потому что, несмотря на добродушие и готовность рискнуть своей жизнью, привыкла брать во внимание только себя. Если бы Тави была Темной…
…в первую очередь она подумала бы: я, я изменилась! Я осознала себя как Иную. И знали об этом – московский Ночной Дозор, Дэнг и Сильвия. Сильвия, обменявшая свою тайну на тайну Ратны.
Если бы Тави была Темной, она бы давно выкрикнула: я, я – тот самый артефакт!
Глава 7
На своей тропе
Оболочка сферы лопнула с легким треском, и Настя вяло подняла голову. Палаточный городок исчез, и о нем напоминали только черные мусорные мешки, похожие на толстых голотурий, и растоптанная в кашу земля. Красная лента вооруженных людей тянулась по дороге на пирс; на пустыре остались лишь полтора десятка Внимающих. Шестеро дозорных сидели на ящиках у опушки джунглей, неподвижные и молчаливые. Один Махинда, корча страшные рожи, чертил что-то прутиком по мокрой глине.
Двое незнакомых Иных, обдав Настю запахами пота и карри, подхватили ее под локти и заставили встать. Она не стала сопротивляться, не задавала вопросов. Не ощутила возмущения или страха. Она была всего лишь ценной и опасной вещью. Куску взрывчатки не положено иметь мнение, не дано испытывать чувства. Она оказалась не обезьяной с гранатой, а просто гранатой. Ее пытались обезвредить, убрать, изолировать. Не допустить, чтобы она попала в руки врага. Не дать сдетонировать. И под конец Сильвия попыталась затушить запал, который сама же и подожгла. Возможно, ее смерть была запланирована. Или просто не стала неожиданностью. В пузырь, где была заперта Настя, так никто и не вошел, и последние несколько часов она провела, тихо сходя с ума над кучкой пепла.
В памяти остались смутные воспоминания о возгласах, доносящихся снаружи, сначала удивленных, потом – гневных, спорящих. Слезы быстро иссякли; глаза у Насти были сухие и воспаленные, лицо застыло неподвижной маской. Старая ведьма была сапером, погибшим на войне, о которой Настя ничего не знала. Не дело гранаты – знать, кто и зачем ее бросает. Не дело мины – оплакивать того, кто на ней подорвался…
Над невысокими холмами Слонового острова медленно плыли дымные клочья тумана. Наверное, так будут выглядеть остатки уничтоженного Сумрака, жалкие лоскутья когда-то удивительно сложной и красивой структуры. Взрыв, видимо, будет страшен – иначе довольная собой и жизнью старая ведьма не принесла бы себя в жертву. И Дэнг не отказался бы от своих принципов, не нарушил бы запрет на насилие. По большому счету нападение в Бангкоке не было попыткой убийства: Дэнг просто хотел уничтожить орудие, которое сам же и изобрел. Видимо, запоздало, но все-таки понял, что натворил. Иначе не отсиживался бы в тайском монастыре, а продолжал свое дело в окружении преданных учеников.
Кто-то толкнул Настю в спину, и она машинально двинулась вперед. Левой, правой. Хлюпает в сандалиях жидкая красная глина. Ветви кустарника стряхивают за шиворот липкие капли. Левой. Перешагнуть лужу правой. Жалкая марионетка, которую дергают за веревочки все, кому не лень. Левой, правой – по чужой дороге между холмами. Спиной Настя чувствовала взгляды дозорных. Триумвират в полном составе, забыв старые дрязги, двигался следом. Надеялся, наверное, в последний момент отобрать оружие у врагов.
Куда ее ведут? Неизвестно. И уже – не интересно и не важно. Настю привезли сюда как вещь, потому что она была вещью. Козырем, не имеющим собственной воли. Но переговоры зашли в тупик. Оружие, способное взорвать Сумрак, взбесилось и попало в руки врага. Проклятое везение! Если бы Настя не удрала от Дэнга, если бы не увернулась от обкуренного крестьянина, не вскочила на ноги за полсекунды до падения кокоса… Если бы у нее хватило ума дать себя убить – проблема решилась бы сама собой.
Настя запнулась, пораженная простой мыслью. Все еще можно исправить. Наверное, ее охраняют заклинания Внимающих Сивапу, но любую защиту можно пробить. Может, именно для этого дозорные в молчании идут следом за Внимающими, кольцом окружающими Настю. Самый надежный способ отобрать оружие у врага – уничтожить его. Может, кому-нибудь удастся нанести удар. Хорошо бы быстро и не больно. Странно, что они этого до сих пор не сделали. Ради целостности Сумрака Иные рисковали тысячами жертв цунами, но зачем-то сохранили жизнь одной не самой приятной им девушки. Загадочный гуманизм… ладно – Светлые, но Темным-то что мешало? Похоже, Иным, соблюдающим Договор, тоже зачем-то нужна эта бомба. Как же противно быть вещью…
– Голова трещит, – вдруг громко пожаловался за спиной Семен, вызвав косые взгляды Внимающих.
– Сами виноваты, – холодно ответил Инквизитор.
– Кто ж знал, что она такая прыткая, – бесхитростно ответил Семен. – Сидел, никого не трогал, и тут – здрасте…
– Перестаньте паясничать! – нервно прошипел Сиримаво. – Ваши безответственные и непрофессиональные действия еще будут рассмотрены Трибуналом.
– А вы меня не пугайте. Какие действия? Я человек раненый, по голове ударенный, – с идиотским простодушием упорствовал Семен. – Напрыгнула, как дикая тигра… Обезьяна… с пестиком! Ну ошибся, так все ошибаются, даже Великие.
Настя вздрогнула и, не выдержав, обернулась. Один из сектантов тут же дернул ее за руку, кольцо сомкнулось плотнее, но перед этим она успела увидеть, как старый маг на мгновение прикрыл один глаз. Значит, глупое ограбление удалось с его помощью. Значит, все-таки обезьяна. Глупая, ничего не понимающая, но способная действовать. Пусть с пинка, спровоцированная, пусть нуждающаяся в глупейшем подыгрывании – она способна действовать… Настя торопливо опустила голову, до боли прикусила губу и чуть ускорила шаг, смещаясь к переднему краю кольца. Никто не возразил – видимо, все были уверены и в надежности охраны, и в беспомощности девушки. Несколько мгновений она дышала в спину троим Иным из руководства секты, любуясь переливами красного шелка. В голову лезли нелепые вопросы: не жарко ли им в рубашках с длинными рукавами и приличных костюмных брюках? Зачем они вообще так расфуфырились – неудобно же? Штанины забрызганы грязью, а начищенные туфли превратились в черт знает что. Связана ли манера одеваться со статусом даже у Иных – или это особенности секты? Или, может, дело в том, что на них работают и люди? Ни Семен, ни Дингири внешним видом не озабочены, а Махинда одевается как разбогатевший бандит. Что касается Ильи и Сиримаво – выглядеть по-джентльменски их явно заставляет личный вкус, а не соображения престижа. И где сектанты стирают и гладят эти чертовы рубашки, когда живут в палатках? Или у них запас? И что за чушь лезет в голову?
Действовать… Сесть на задницу и отказаться идти? Потащат силой. Сбежать через Сумрак? Пасмурно, солнце едва угадывается за тучами впереди, если тень и можно увидеть – то сзади. Но не оглядываться же у всех на виду? Вряд ли ей сделают что-то плохое, но крик, наверное, поднимут. Наверняка ничего не выйдет – только облажается у всех на глазах…
«Да ты сдурела, – зазвучал в голове голос Тави. – Самое время вести себя хорошо, да? Еще скажи, что стесняешься!»
Она резко развернулась на месте, мгновенно сбив с шагу ровный строй. Бледная тень шевельнулась под ногами. Настя потянула ее на себя… И ничего не произошло. Внимающие Сивапу смотрели на нее со слабым любопытством, как на зверюшку, трогающую лапой замок клетки. Чертовы маги даже не попытались ее остановить. Похоже, ход в Сумрак закрыт намертво…
Настя пожала плечами и, не дожидаясь, пока ее снова начнут хватать и толкать, развернулась на пятках, едва не поскользнувшись. Покорно побрела дальше, волоча ноги, – на подошвы уже налипли килограммы грязи. Может, Семен просто утешал ее? Мол, не падай духом, не все потеряно, мы тебя вытащим… Нет, тогда не стал бы напоминать о дурацком ограблении, не назвал бы ее обезьяной. Семен ничего не говорит просто так. Обезьяна с гранатой – это Тави. Храбрая и самоуверенная – это, конечно, плюс. Только толку сейчас от ее храбрости. Использовать магию против толпы настороженных Иных… Умно придумала, ничего не скажешь.
