Pskovoroda - Канон
Я с трудом оторвал глаза от невесты и с ещё большим усилием заставил их повернуться в книжку. Мне нужно учиться. Это просто безобразие, до чего доводит лень! Абзац за абзацем, страница за страницей я вгрызался в гранит науки. После трансфигурации мои глаза уже опухли от невиданного ранее напряжения. Я за два урока прочитал больше учебной литературы, чем за предыдущие четыре года! Я вышел во двор и присел под дерево, несмотря на довольно-таки сырую погоду. Мне нужен был воздух! Мимо меня прошла Дафна в направлении хижины Хагрида. Я вскочил, чтобы её догнать и немного пообщаться, но как раз в этот момент передо мной возникла Сюзен Боунс.
— Гарри! — сказала она, очень мило при этом смущаясь.
— Да?
— Это правда, что ты придумал историю о своих... — она умильно повела глазами в сторону, — похождениях, чтобы... потому, что у тебя нет девушки?
— Э-э-эм. К-хм. Эм-ма-а, — ответил я, вспомнив практически все слова, подобающие такому случаю.
— Тогда я — согласна, — заявила она. — Если ты не против, конечно.
— К-ха! — наконец, смог я из себя выдавить что-то членораздельное.
— Мы с тобой попозже поговорим, хорошо? — она ушла, оставив меня вращать глазами и хватать воздух ртом, а передо мной возникла Падма.
— Э, Гарри, давай встрэтымся в Астрономыческой Башне сэгодня, да? — взяла она быка за рога.
Я вяло кивнул, и она убыла восвояси. В общем, ещё минут через пять я бежал, сломя голову в надежде догнать Дафну раньше, чем она дойдёт до нашего зверинца. Дафна обнаружилась под кроной одного из вязов, где она меня ждала на полпути. Перейдя на шаг, я взял её за руку и повёл в сторону кустов. Сначала — самое важное. Я притянул её к себе и поцеловал. Сначала она было опешила, не ожидая такого развития событий, а потом с удовольствием включилась в борьбу языков, отодвигая на задний план мои мелкие и крупные тревоги и заботы.
— Соскучился? — спросила она, когда я с сожалением от неё оторвался.
— Не то слово! — ответил я. Она опять потянулась ко мне губами. Ещё через несколько минут я уселся на толстую корягу, а она разместилась у меня на коленях. С минуту она крутила головой, прислушиваясь к ощущениям, а потом поинтересовалась:
— А как это так получилось, что я уже сижу у тебя на коленях?
— Не на мокром же тебе сидеть? — резонно возразил я.
— Ты — нахал! — кивнула она и потребовала: — Давай, рассказывай! Мучаешься? — она мотнула головой в сторону, явно имея в виду Панси.
— Мучаюсь, — согласился я. — Честно говоря, я раньше и предположить не мог, что я так в неё... к ней так привяжусь.
— Не переживай, — она запустила мне руку в волосы, взъерошив их. — Она же умная девочка и быстро сообразит, что под красивой обёрткой вполне может скрываться пустышка.
— Зачем ты меня обнадёживаешь? — спросил я. — Тебе-то не лучше разве, если ты у меня единственная будешь?
— Хм. Насчёт “единственная” я с тобой как-нибудь в другой раз поговорю, а насчёт Панси... — она подняла голову к небу, словно вслушиваясь в шум леса, а потом снова повернулась ко мне. — Тебе без неё будет плохо. И ей без тебя. И мне будет плохо за вас обоих. А я не люблю, когда мне плохо, — она опять подняла лицо к небу. Я наклонился и поцеловал её в носик.
— Ты такая мудрая и рассудительная! Это что-то!
Услышав это, она встрепенулась и настороженно посмотрела на меня:
— Ну, что ещё случилось?
— Да ничего, в общем-то. Дело в том, что в школе теперь ходит новый слух — что Гарри Поттер пустил слух о своих победах на любовном фронте оттого, отчаялся найти себе девушку...
До неё сразу дошло. Она, всё-таки, сильно не дура, хотя временами и заносит, как, к примеру, в этом случае.
— Сколько? — задала она самый правильный вопрос.
— Шесть.
— Сколько?!! — переспросила она.
— Ну, ты же понимаешь, — устыдился я собственной нерасторопности. — Это только те, что смогли меня найти во дворике в течение десяти минут. А так — в школе порядка полутора сотен девиц всех возрастов.
— Всех возрастов! — ужаснулась она.
— Ага, — подтвердил я. — И если от мелких я ещё отобьюсь, то от старшекурсниц...
— Что — от старшекурсниц?
— У них, понимаешь, такие... хм... аргументы.
— Аргументы? — вместо ответа я выразительно посмотрел на её грудь. Она опять покраснела и сделала попытку поплотнее закутаться в мантию. — И даже не думай! — с недовольным видом пробормотала она.
— Я не думаю, Дафна. Я мечтаю, брежу и вижу во сне.
— Вот, и смотри свои сны! — заключила она. — А обо мне — даже не думай!
— Я только о тебе и думаю.
— И о Панси! — с укором сказала она.
— Конечно, и о Панси, — согласился я. — Ты мне лучше скажи, вот, о чём ты думала? — вернулся я к изначальной теме.
— Ну, Алекс, — надула она губы, — ну что ты от меня хочешь?
— В каком смысле?
— Мне, между прочим, всего пятнадцать лет. А, во-вторых, не забывай, дорогой, что я — блондинка!
— Да уж, отбрехалась! — усмехнулся я, погладив её по спине. — Не возражаешь, если я буду иногда упоминать цвет твоих полос в таком контексте?
— Алекс, — равнодушно глядя в сторону сказала она. — Я намедни книжку читала. Всё поняла, кроме одного слова. Ты не знаешь, — подняла она на меня свои чистые невинные глаза, — кто такой “кастрат”?
Не знаю, кто, и, надеюсь, никогда сам им не стану.
— В общем, не стоило так делать, — продолжил я. — Я тебя ни на кого не променяю, так и знай. Тебя и Панси, — уточнил я. — Эта затея со слухами была абсолютно бессмысленной. То, что я не собираюсь вести себя, как Поттер, не означает, что я ещё и не одной юбки не пропущу...
Уже после слов “не променяю” она от меня отключилась. Я мог явно видеть через её глаза, как у неё в голове крутятся шестерёнки. Она что-то себе там соображала, причём, соображала достаточно быстро.
— Так, — перебила она меня. — Это можно использовать. Как много девушек из потока ты можешь... окучить?
— Теоретически? Почти всех. Но зачем? Я же тебе сказал...
— Тш-ш! — снова перебила она меня. — Значит, минус Панси, минус Гермиона, минус Милисента, — я благодарно ей кивнул, — и минус я.
— А ты-то почему “минус”? — удивился я.
— Иначе она догадается...
— Кто?
Она от меня лишь отмахнулась:
— Значит, так. Приглашаешь всех на свидание. В одно время. А потом всем, кто придёт, объясняешь, что первый слух был правильным...
— И что я на самом деле бабник?
— Но только смотри же, с остальных курсов никого не приглашай!
— Почему?
— Потому, что толку никакого, а по щекам потом получать больше придётся.
— Погоди...
— Не мешай! — отмахнулась она. — Я думаю, пары недель терапии хватит.
— Какой терапии? — я понимал всё меньше и меньше.
— Ревно-... Перед уроками, на уроках, после них всё время ходи, окружённый поклонницами. На уроках садись только с ними. Побольше смеха и радости...
Наконец-то я начал понимать, о чём она говорит.
— Ты хочешь, чтобы я заставил Панси ревновать?
— Ага. Может, и Милисенту стоит... — она задумчиво поглядела на меня.
— Не надо! — сказал я.
— В общем, так... Две недели я потерплю, — она прикусила губу и вновь впилась в меня поцелуем. — Но потом придётся тебе это всё расхлёбывать.
— Может, не надо? — с тоской в голосе спросил я.
— Надо! — твёрдо сказала она. — Я в тебя верю. И тебе.
— Знаешь, чего мне больше всего сейчас хочется?
— Чего? — с подозрением спросила она.
— Мне хочется провести с тобой ночь.
От моего заявления она поперхнулась и залилась краской. Я сильнее прижал её к себе:
— Не в том смысле, глупая. То есть, оно, конечно, если бы — то да. Но — нет. Потому, что, однако... — я, похоже, сам засмущался от её предположений. — Я имел в виду — как в последний раз...
— С кошкой и Асторией? — нервно засмеялась она.
— Именно! — подтвердил я. — С кошкой и Асторией!
На уроке по уходу за магическими существами ко мне вполне предсказуемо докопался Малфой, который начал меня раздражать ещё с начала урока, очередной тупой шуткой вызвав звонкий смех Панси. Тьфу! А на этот раз, в тот момент, когда я пытался выспросить Грабли-Планк насчёт Хагрида, — и на кой он мне сдался, особенно, если я знаю, что с ним всё в порядке, — Хорёк решил встрять и проявить свои качества киношного злодея:
— Кто его знает, этого олигофрена, может, ему камень на голову упал!
— Да, плохо бы ему пришлось, — сочувственно вздохнул я. — Эх, ему бы врождённый малфоевский иммунитет!
— Это да! — самодовольно согласился Хорёк. — А какой иммунитет?
— Мистер Поттер, скорее всего, довольно неуклюже пытается намекнуть, что настоящий Малфой от удара в голову бы не пострадал, — с каменным лицом прокомментировала Грабли-Планк.
Я кивнул.
— Ну, правда, не пострадал бы, — кивнул Хорёк. — А где шутка-то?
— В яблочко, — сказала профессор. — Пятнадцать очков Гриффиндору. За тонкие наблюдения за живой природой.
— Эй, за что? — возмутился Малфой. — А Слизерину?
— Минус пять очков Слизерину! — устало добавила Грабли-Планк. — За непробиваемость.
