Морган Райс - Любимая
Кайл увидел, как резко дёрнулась рука Роджера. В ней блеснуло что-то жёлтое. Осознание опасности пришло быстрее, чем способность как-то на неё среагировать.
Роджер быстро засунул себе в рот таблетку с ядом.
Всё было кончено.
Кайл почувствовал, как тело противника обмякло в его руках.
Подобного приступа ярости он ещё никогда не испытывал в своей жизни. Кайл закинул голову назад и зарычал – это был первобытный рык, от которого зазвенели окна по всей церкви.
Глава двадцать седьмая
Голова шла кругом.
То, что Сэм увидел в трейлере, было настолько невероятным, что он не мог осознать и принять случившееся. Псих с ножом. Борьба. Его щека. А потом Саманта, набросившаяся на мужчину и так запросто убившая его. Это было как в фильме. Кто была Саманта на самом деле?
Сэм сидел в придорожном кафе, Саманта сидела напротив, и он не мог отвести от неё взгляда. Сейчас она нравилась ему ещё больше, но при этом вызывала ещё больше подозрений. С ней нужно держать ухо востро. Саманта выглядела совершенно спокойной, попивая заказанный ванильный молочный коктейль. Сэм же был в полном смятении. Была ли это та Саманта, которую он знал? Она сидела перед ним, спокойная, сексуальная, удивительная девушка, с которой ему хотелось проводить всё свободное время, но при этом она могла быть совершенно безумной психопаткой, способной не моргнув глазом убить человека. Она действительно его убила?
Всё произошло так быстро, а в комнате было так темно, что Сэм не мог с уверенностью сказать, что же всё-таки случилось. Он помнил шум и мерзкий хруст позвонков, когда она свернула тому типу шею, ещё отчётливо помнил, как мужчина рухнул на пол. Он выглядел мёртвым, хотя Сэм не мог сказать наверняка. Может, псих просто потерял сознание? И даже если так, как Саманта смогла это сделать? Мужчина был сильным, как скала, и у него был нож.
Сэм ненавидел себя. Он был такой идиот. Наивный, как ребёнок. Как он мог с такой лёгкостью поверить бредням интернет-педофила? Он, что, совсем ума лишился? О чём он, собственно говоря, думал? Сэму было ужасно стыдно. Что ещё хуже, теперь он был совершено уверен, что никогда не найдёт отца.
Помимо всего прочего, он вовлёк в это безумие Саманту и не смог её защитить. Ей пришлось защищать Сэма. Какой стыд! Она теперь подумает, что он полный неудачник.
Сэм боялся, что Саманта просто встанет и уйдёт. Он не мог её за это винить.
«Ты в порядке?» – спросила Саманта, глядя на его щёку.
Сэм тут же вспомнил про рану и убрал прижатое к щеке бумажное полотенце. Кровотечение уменьшилось, но боль была адской.
«Да, – протянул Сэм и посмотрел на Саманту. Он заметил, что на ней не было и царапинки. – Как ты это сделала? Как ты смогла отправить его в нокаут?»
Саманта пожала плечами: «Я всю жизнь занимаюсь карате. Надеюсь, ты не сильно испугался. Тот тип был опасен, и я не хотела рисковать. То, что я сделала, очень просто повторить. Я могу тебя научить».
От её слов Сэму всегда становилось легче. Казалось, Саманта знает, о чём он думает, и знает, как его успокоить. Это было удивительно. Все его переживания испарились.
«Мне очень жаль, – сказал Сэм. – Я был таким идиотом. Не могу поверить, что потащил тебя туда».
«Да ладно тебе, – ответила Саманта. – Мы же всё равно хотели прокатиться?»
Сэм посмотрел на девушку, и оба расхохотались.
Напряжение между ними исчезло.
Сэм откусил большой кусок от лежащего на тарелке бургера. Саманта внимательно посмотрела на его запястье и дотронулась до его руки ледяными пальцами.
Сэм опустил бургер на тарелку, не понимая, что она делает. Она поднесла его запястье поближе к глазам и внимательно на него посмотрела. Его часы. Саманта смотрела на его часы.
Сэм изменился в лице. Саманта казалась завороженной и серьёзной.
«Что такое?» – наконец спросил Сэм.
«Откуда они у тебя?» – спросила Саманта глухим голосом.
Сэм взглянул на часы. Он и забыл, что они у него есть. Он носил их всю жизнь, сколько себя помнит. Часы стали частью него самого, он уже и не помнил, когда они у него появились. Да, часы выглядели странно, здесь он мог понять реакцию Саманты, но всё равно не понимал, почему они её так заинтересовали.
«Часы принадлежали моему отцу, – ответил Сэм. – Ну, или по крайней мере, я так думаю. Я был слишком мал, чтобы запомнить, кто мне их дал. Я ношу их всю жизнь».
Теперь Сэм и сам посмотрел на часы с интересом. Они были металлическими, но что за металл, Сэм сказать точно не мог и всегда думал, что это был какой-то платиновый сплав. С одной стороны часы были украшены замысловатым орнаментом. Часы выглядели старинными и показывали время не так, как все обычные часы, но самое интересное было то, что Сэм ни разу в жизни их не заводил и не менял батарейки, а они всегда шли исправно.
Саманта провела пальцами по циферблату.
«Вот, – сказал Сэм снимая часы, – можешь посмотреть поближе. Можешь даже примерить, если хочешь. Посмотри, что там сзади. Там что-то написано, но я так и не смог разобрать что, – добавил Сэм, передавая девушке часы».
Саманта была похожа на ребёнка в магазине сладостей. Она с интересом перевернула часы и посмотрела на надпись. Глаза её округлились от удивления.
«Что там написано? Ты разобрала? Это похоже на… французский или какой-то подобный язык», – сказал Сэм.
«Это латинский», – выдохнула Саманта. Она говорила шёпотом.
Подняв глаза на Сэма, она внимательно на него посмотрела. В её взгляде читалось удивление, смешанное с волнением:
«Здесь написано: «Роза и шип встретятся в Сейлеме».
Глава двадцать восьмая
Кейтлин и Калеб стояли на краю небольшого холма и оглядывали парк Бостон Коммон. В руках у Калеба была карта «Пути свободы», которую он только что купил в магазине, и он следил по ней пальцем, проводя одну воображаемую линию за другой. Кейтлин стояла рядом, держа в руках обе половины старинного пергамента.
«Прочти ещё раз», – попросил Калеб.
Кейтлин прищурилась, слова было не так-то просто разобрать. Она прочла:
Четыре всадника идут к свободе.
Они покидают коммонские земли,
Входят в кольцо крови,
Встречаются в доме
И находят любимых
У четвёртого конца креста.
«Идут к свободе, – повторил Калеб громко, концентрируясь на каждом звуке, – Это должно указывать на «Путь свободы». Это логично, ведь он находится прямо посередине между Сейлемом и Мартас-Виньярд. Мы сейчас стоим на середине пути.
А «коммонские земли»… должны указывать на Бостон Коммон, где мы сейчас и находимся. И это тоже логично. В семнадцатом веке именно на этом месте вешали ведьм. Это очень важное и памятное место, особенно для вампиров.
Здесь написано, что они «покидают коммонские земли», что означает, что отсюда нам следует начать поиск. Правда, я не знаю, почему я в этом так уверен. Что же касается всего остального… «кольцо крови», «встречаются в доме», «четвёртый конец креста»… Я не знаю, что это должно означать».
Кейтлин вновь огляделась. С холма им было видно почти весь парк. Несмотря на тёплую погоду, кое-где всё ещё лежал снег, с другой стороны холма дети катались на санках, визжа и крича от восторга. Недалеко стояли их родители. Кейтлин оглядела идеально красивый парк. Ей сложно было представить, что когда-то здесь вешали ведьм.
Осмотрев холм, она увидела только одно большое дерево. Никаких зацепок или подсказок.
«Почему именно «четыре всадника»? – спросила Кейтлин. – Что это может значить?»
«Это ссылка на Апокалипсис. Четыре всадника Апокалипсиса, отправляющиеся в четыре стороны света. Мне кажется, здесь говорится, что если мы не найдём меч, начнётся Апокалипсис».
«Или он начнётся, если мы его найдём».
Калеб повернулся и задумчиво посмотрел на Кейтлин.
«Может ты и права, – заметил он, мягко. Оглядев парк, он продолжил. – Но почему именно здесь? Почему указанно именно это место?»
Кейтлин на мгновение задумалась, и вдруг её осенило.
«Может быть, речь идёт не об этом месте, а о том, чтобы покинуть это место. Может, речь идёт о направлении пути?»
«К чему ты клонишь?» – спросил Калеб.
«В свитке описывается путь, они покидают это место и направляются в другое. Может, здесь говорится о том, чтобы мы тоже посетили эти места, пустились в дорогу. Может, мы и не найдём ничего по пути. Может быть, наша цель – сам путь».
Калеб нахмурился.
«Для людей, бродящих по лабиринту, важен сам лабиринт, именно поэтому они по нему идут, – пояснила Кейтлин. – Им неважна конечная цель. Они идут в разных направлениях, по разным проходам, и предполагается, что они меняются и узнают для себя что-то новое, проходя по лабиринту».
Калеб восхищённо посмотрел на Кейтлин. Ему, очевидно, понравилась её мысль.
«Ну, хорошо, – сказал он. – Предположим, ты права. Но даже в этом случае, куда нам идти? Куда ведёт нас этот лабиринт?»
