Евгений Щепетнов - Монах. Шанти
– А дальше что? Ну пооткручивал бы, да. Верю. А потом как тут жить? – Урхард вздохнул и поправил меч. Помолчал и добавил: – Это тесный мирок, все друг друга знают. Если не соблюдать законы села, писаные и неписаные, этот мир тебя отринет, отбросит. С тобой не будут разговаривать, тебя будут избегать. Никто не купит у тебя ни одной вещи – лучше пойдут за двадцать верст в Селегово, в лавку Зерхеля. Приходится волей-неволей жить по законам села. Я и правда собирался отсюда свалить. Денег заработал достаточно, и золотишко есть, и камни – хватит. Надоело. Открою торговлю в городе, будем жить. Ты вот что… а как же Беата?
– А что Беата? – потерянно ответил Андрус. – Она очень хорошая девушка. Заслуживает лучшего, чем я, мужа. Я Никто Ниоткуда. Да еще и со странными способностями. Зачем я ей? Исчезну, пройдет время, она меня и забудет.
– Не забудет, или я плохо знаю свою дочь. Я не буду тебя уговаривать, поступай как считаешь нужным. Но плохо это. Когда-нибудь ты пожалеешь, что так поступил. Денег я тебе дам, и меч дам, и кольчугу. Одену, обую. Только как ты будешь жить в городе? Ты знаешь, как там жить? Кто там власть, где ночевать, где питаться? Ты знаешь цены в трактире? Ты знаешь, куда наняться на работу и сколько тебе должны платить? И кем ты наймешься? Пришел, говоришь: «Я великий боец, возьмите меня в дружину»? Так?
– В общем-то так, – равнодушно пожал плечами Андрус. – Мне много не надо, я на слишком высокое жалованье не рассчитываю. Мне главное – дожить до того времени, когда восстановится память. И тогда уже буду решать, что мне делать и как жить.
– Ну что же, – Урхард тяжело вздохнул, – так и порешим. Но немного по-другому. Завтра на рассвете мы с тобой поедем в город. Мне так и так надо было в город – закупить товар. Вот и поедем с тобой. Пристроим тебя, решим кое-какие дела, и… ты останешься, а я вернусь назад. Пока вернусь. Ну вот и все.
– И все… – эхом откликнулся мрачный Андрус. – И все.
– …Означенные люди, именующие себя исчадиями… – Глашатай запнулся, закашлялся, долго брызгал слюной, прочищая горло, внезапно схваченное спазмом, и с хрипловатой ноткой надрыва продолжил: – Именующие себя исчадиями планировали свергнуть законного императора, отца всем своим подданным, мудрого и справедливого правителя государства Славия! Они злоумышляли против его императорского величества, строили козни, убивали людей под предлогом принесения жертвы мерзкому… кхе-кхе-кхе… мерзкому демону Сагану! За что Бог… кхе-кхе-кхе… лишил их волшебной силы, данной им деномом… демоном!.. Что же это творится? – ошеломленно шепнул себе под нос глашатай. – Его величество император Славии Антагон Третий объявляет религию поклонения Сагану и всех исчадий вне закона! Они подлежат уничтожению, их имущество будет передано в казну! Каждый, кто доставит исчадие в императорскую стражу, получит вознаграждение – от пяти до ста золотых, в зависимости от статуса исчадия! Тех, кто будет пособничать исчадиям, постигнет кара – смертная казнь, конфискация имущества! За пособников тоже объявляется вознаграждение – живых или мертвых.
Глашатай помолчал, глядя на ошеломленные лица людей, окруживших помост на базарной площади, снова откашлялся и продолжил:
– Также его величество император Славии Антагон Третий объявляет свободу вероисповедания! Вы можете верить во что угодно, и вас никто не привлечет к ответственности! Преследовать тех, кто верит в Светлого Бога, больше никто не будет, более того – это запрещено! Храмы исчадий закрываются, их имущество передается в казну! Вчера были казнены патриарх исчадий, все адепты и апостолы, их головы теперь украшают Стену Позора! Империя вступает в эпоху Правды и Добра!
Глашатай замолчал и, отдуваясь, начал спускаться с помоста, туда, где его ждали ошеломленные не меньше, чем он, стражники – пять человек. Перед тем как зачитать указ императора, глашатай спросил сержанта, возглавлявшего наряд, в чем причина усиления охраны. Тот лишь недоуменно пожал плечами – никто не знал, что содержится в указе. Никто!
– Бей исчадий! – глумливо крикнул из толпы молодой парень с засаленными волосами, сбившимися в сосульки. – Лови их! Деньги дают за исчадий! И за пособников! Ловим пособников!
– Лови! – поддержали остальные, и толпа, будто к этому готовилась, пришла в движение. Это было похоже на то, как муравьи разбегаются из муравейника по своим делам – например, найти и сожрать толстых, вкусных гусениц. Гусеницы уже попрятались, это точно, но, может, не все? А кроме того, их уютные гнездышки можно и почистить…
– Во что же это выльется? – Сержант стражи устало смотрел на беснующуюся толпу, которая уже начала грабить лавки. – Давайте в центр, господин Барг, мы прикроем. Иначе можете не дойти до дворца. Как думаете, что будет дальше?
– Мне уже пятьдесят пять лет, – хмуро ответил глашатай, тяжело дыша и кося глазами по сторонам, – и я знаю, что бунт может вспыхнуть из ничего. А того, что я сегодня огласил, хватит, чтобы зажечь пламя по всей Славии. Никто так просто не отдаст власть. Ох, кровушки прольется… реки и реки.
– Вы уверены, что поступили правильно? – Шур внимательно посмотрел в глаза существа, которое как две капли воды было похоже на покойного императора. – Вы считаете, что, если обезглавили исчадий, они исчезли? Ну да, они исчезли, скрылись из виду, но они живы. По крайней мере большинство из них. И теперь начнут мутить воду. Мне уже донесли, что несколько крупных дворянских семей собирают наемников, объединяются. Как думаете, для чего? И кто за ними стоит? И еще – часть армии точно перейдет на службу бунтовщикам. Офицеры – выходцы из тех же дворянских семей. Солдаты им подчиняются. Так что следует ожидать кровавой и долгой войны. Многие полягут. Страна погрузится в хаос. Или у вас есть какой-то свой план, о котором я не знаю?
– Возьми лист бумаги, – кивнула Шанти. – Так, пиши: «Федор! Нужна помощь. Власть исчадий уничтожена, но на подходе междоусобная война. Все объясню позднее. Прошу направить армию к границе Славии. Жду ответа. Есть ли сведения об Андрее?» Подпись – Шантаргон.
– Записал! Вы хотите ввести в Славию армию Балрона?
– Я хочу объединить Балрон и Славию в одну империю, как это и было раньше, – медленно ответила Шанти, глядя в пространство. – Война? Ну что же, значит, будет война. Ты же знаешь, другого пути нет. Вот что, составь мне список тех, кто возглавляет бунтовщиков. И еще – по твоему мнению, когда они выступят?
– Подготовка началась сразу после того, как вы захватили патриарха и верхушку исчадий. Сдается мне, что план на случай попытки отстранить исчадий от власти патриарх разработал, еще когда исчадия разучились убивать словом и взглядом. Более того, я уверен, что они готовили переворот, и главой Славии должен был стать патриарх. Есть у меня такая информация. Вот и думаю: может, вам следовало занять место патриарха, а не этой куклы императора? Впрочем, уже поздно. Я свяжусь с Федором Гнатьевым, у нас есть в Балроне свои люди. Передать что-то на словах?
– Нет. В записке все сказано, он поймет. Один корпус бойцов Балрона разнесет все армии Славии вдребезги.
– Я знаю, – кивнул Шур, – и докладывал об этом патриарху. Только вот он не верил. Говорил, что его маги справятся с балронскими войсками за считаные минуты.
– Дурак. Вроде умный был, но дурак! Десяток пулеметов – и нет армии Славии. Если бы Балрон взялся за Славию, его армии прошли бы через страну, как горячий нож сквозь масло. Устаревшее оружие, неумелые бойцы, привыкшие лишь воровать и пить вино, продажные дворяне, которые только и смотрят, как обмануть друг друга и выдвинуться вверх, – вот что такое оборона Славии сейчас! Народ не будет воевать за этих идиотов – с какой стати? Если только за деньги, и за хорошие деньги. Впрочем, и тогда я не уверен, что будут, – деньги не истратишь, если завтра уже будешь валяться на земле с простреленной башкой. Да и ради чего воевать? Чтобы восстановить власть исчадий и их дружков-дворян? Нет, сейчас самое время для вторжения. А пока ждем армию Балрона, мы тут своими силами почистим столицу и крупные города. Гвардия ведь наша?
– Гвардия… вроде наша, – неопределенно хмыкнул Шур, – но… офицеры тоже из дворян. В голову им не влезешь, что они думают, не узнаешь. Сегодня они вроде за нас, но завтра… кто знает, что им пообещают бунтовщики.
– Список бунтовщиков мне! – резко кинула Шанти. – И ускорьте отправку письма Федору. Оно обязательно должно дойти, иначе… иначе будет не очень хорошо. Вернее, совсем нехорошо. Сделайте несколько копий письма, хотя бы одна должна дойти обязательно. Иди работай. Мне нужно подумать.
Шур кивнул, коротко взглянул на «императора» и быстро вышел из комнаты. Шанти осталась сидеть, задумчиво глядя в окно, где за кисейной занавесью по аллеям парка прогуливались придворные.
Эти дни были ужасными. Она лично допросила захваченных исчадий. Ни один из них не знал, где сейчас находится Андрей. Ничего не ведал о том, куда он мог отправиться. Соврать исчадия не могли – драконица чувствовала ложь.
