Карина Шаинян - Цветной Дозор
– Ой ли? – скептически откликнулся Семен и бросил микроавтобус в щель между фурой и пожилым джипом. Настя пискнула. – Не бойся, все под контролем… У меня все под контролем, а вот у Андрюхи…
– Андрюха замаялся уже, – парировал тот. – Она же сопротивляется всю дорогу!
– Я не сопротивляюсь, иду, куда скажешь, – невнятно вставила Настя, подавляя зевок. Ее проигнорировали. – И вообще, теперь-то зачем?
– Сказано было: девочка должна спать, чтобы не расстраивалась и нервы зря не пережигала. Нам еще три часа пилить. – Семен кинул оценивающий взгляд в зеркало. – Да ладно, что теперь, проснулась…
Настя отчаянно затрясла головой, прогоняя остатки дремоты. И зачем понадобилось ее усыплять после того, как она согласилась сотрудничать? Она открыла рот, готовая громко возмутиться, – и плюнула.
Говорят, в Камбодже скотину перед перевозкой подкармливают коноплей. Свинью опаивают отваром марихуаны, а потом привязывают, спокойную и довольно хрюкающую, к мопеду и везут на бойню… Наркотическое опьянение подавляет страх, лишает воли к сопротивлению. Нелепая поза, боль от веревок, горячие выхлопы, бьющие в рыло, воспринимаются как само собой разумеющееся. Гормоны стресса не портят мясо. К тому же это гуманно…
Похоже, в глазах Иных Настя была такой свиньей. Грузом, который надо доставить на место без повреждений. Оставалось надеяться, что везут ее все-таки не на бойню. Что это – такая своеобразная забота, способ избавить подопечную от волнений, а заодно и себя – от лишних хлопот. Похоже, привычка Иных упрощать себе жизнь с помощью магии, не слишком разбирая, человек перед ними или тюбик с краской, неистребима. Интересно, если бы она согласилась учиться, то стала бы вести себя так же? А если бы не боялась Сумрака – еще в прошлой жизни, до встречи с Иными, – заткнула бы рот совести и манипулировала людьми направо и налево, пока тот же Андрей не остановил бы ее?
– Если бы была Темной – то да, – негромко сказал Илья и тут же засмеялся. – Не делай круглые глаза, мысли мы читать не умеем. Но у тебя на лице написано, о чем ты думаешь. Большими буквами. Поработала бы над этим, больно смотреть!
Настя испуганно прикрыла лицо ладонью и тут же уронила руку на колено, сообразив, что ведет себя глупо. Илья не сказал ей ничего нового: то же самое говорила мама каждый раз, когда Настя пыталась схитрить. Не часто: врать она не любила. Какой смысл, если все равно попадешься? Молодец, хорошая девочка, совестливая… Светлая.
– А откуда вы знаете, что я Светлая? – спросила Настя. – Меня же страх держал.
– А мы не знаем, – буркнул Семен.
– Не поняла, – выговорила Настя. – Вы же сами мне объясняли… Есть Иные, инициированные и потенциальные, Светлые и Темные…
– Так то – всего лишь предрасположенность, – пожал плечами Семен. – Любого потенциального Иного можно склонить к Свету, а можно – и к Тьме. Кому на глаза первым попадется – к тем и придет, исключения редко бывают. Но зачем тебе лишние детали? Не стал вдаваться в подробности, ты же меня толком не слушала, мечтала отсидеть нудный инструктаж и побежать домой, картинки рисовать. Смысла не было тебя грузить.
Настя потерянно уставилась в окно, где неслись вдоль обочины светлые стволы каучуковых деревьев. От мельтешения тени и света рябило в глазах, но если верить Илье, сейчас это было кстати: хаос бликов на лице не позволит им снова читать мысли. Вот только можно ли верить… Можно ли вообще верить Иным? Настя нисколько не стремилась в Темные, но умолчать о том, что такое возможно, скрыть настолько важную информацию, решить за нее, какие детали лишние, а какие нет… А потом отмахнуться – мол, не стал усложнять, подумаешь, чепуха какая. Как нарочно: стоит немного расслабиться, начать доверять – и следует новая выходка, вскрывается новое вранье.
Впрочем… почему – «как»? Может, именно нарочно.
Мысли неуклюже ворочались, все еще придавленные магической дремой, путались, лишаясь всякой логики и смысла, и в конце концов Настя отбросила их. Обдумает потом. Здесь явно есть над чем поразмыслить, но на свежую голову. Перелеты, слишком долгий сон, ноющий желудок… В животе заурчало до неприличия громко; Настя смущенно съежилась – и вдруг поняла, что дико хочет есть. Вспомнить, когда она перехватывала хоть что-нибудь, не удалось. Кажется, кофе в Абу-Даби был с молоком, а до этого… Смутно припомнился шоколад, съеденный в парке. Кажется, это было несколько лет назад.
Настя заерзала на сиденье, набираясь наглости. Илья и Андрей спали; Семен сосредоточился на трассе, плавно пошевеливая руль. Отвлекать его не хотелось: манера Семена водить машину Настю откровенно пугала. Да еще, чего доброго, комментировать начнет. Лучше потерпеть.
В животе снова заурчало. До сих пор Настя считала, что такие звуки способен издавать только очень голодный и очень возмущенный кот Мухтар. Желудок скрутила судорога, и Настя осознала, что терпеть больше не может.
– Семен… – тихо окликнула она.
– Вот он я, – кивнул тот, обгоняя стайку подростков на байках.
– Семен, извините, но… у вас, случайно, нет чего-нибудь съедобного? – Тут Настю осенила новая идея. – Или, может, остановимся перекусить? Местные кафешки только на вид страшные, на самом деле там нормально…
– Некогда останавливаться, – отрезал Семен и, не глядя, пошарил в бардачке. – Вот, держи.
Перегнувшись через спинку кресла, Настя вынула из его руки увесистый пакет. Развернула – и обмерла, а потом, не в силах сдержаться, расхохоталась.
– Чего смешного? – с легкой обидой спросил Семен. – Хорошая колбаса, докторская. Не гамбургеры ваши новомодные.
– Абсолютно ничего смешного, – выговорила Настя, невероятным усилием воли подавив новый приступ хохота. – Спасибо. Правда – спасибо. То, что нужно.
Все еще хихикая, она жадно вонзила зубы в бутерброд. Классический бутерброд вроде тех, которые готовила на завтрак мама: нарезной батон, слой подтаявшего масла и толстый шмат вареной колбасы сверху. Каучуковые рощи за окном сменились рисовыми полями; над горизонтом стояли мохнатые горы, и между ними мягко мерцал Индийский океан. Мир был абсурден, но Настя с этим уже почти смирилась.
* * *Нелепо задранная квадратная морда парома торчала в десятке метров от пирса; на ватерлинии зияла рваная дыра. Корма глубоко ушла в воду, изгаженную грязно-бурыми пятнами горючего. Несколько смуглых оборванцев, прячась в тени бетонного парапета, мрачно хлебали суп. Услышав шум мотора, они привстали, замахали руками: переправа закрыта, уезжайте. Семен поцокал языком и свернул на неприметную грунтовку, уходящую вправо от пирса.
– Отваживают приезжих? – негромко спросил Илья.
– Похоже на то… «Извините, у нас авария, в ближайшее время на Слоновый попасть нельзя…» Как-то так.
– А те, кто остался на острове? – напряженно спросил Андрей.
– Там только местные. Туристов всех спровадили, особо любопытным промыли мозги. Огласка им сейчас не нужна, вмешаются человеческие власти – и уже никаких переговоров не будет. Кажется, приехали…
Микроавтобус остановился у замусоренного участка голой земли. Из рыжей глины в колдобинах, оставленных тракторными гусеницами, угрожающе торчали железные прутья и битое стекло; чуть в стороне ржавел на козлах маленький катер. У недостроенного причала покачивалась рыбацкая лодка. Испуганный подросток, как заяц, метнулся по пирсу, перепрыгивая через щели между плитами, сунул голову в надстройку лодки и торопливо заговорил, возбужденно тыча пальцем через плечо.
– Ждут, – отметил Семен с легким неудовольствием. – Часового выставили.
– Настя, держись за мной, рот лишний раз не открывай, – тихо приказал Илья. – Улыбаемся и машем.
«Что, уже?!» – хотела воскликнуть Настя, но во рту пересохло, и она сумела только хрипло откашляться. Всю дорогу беда на Слоновом острове казалась чем-то далеким и малореальным. Она ожидала, что еще будет какая-то пауза, инструкции, время на подготовку… Из будки вышли трое, и Настя едва слышно перевела дух: кем бы они ни были, красных футболок на них не было, и автоматов в руках – тоже. Настя догадывалась, что любой маг может стереть ее в порошок движением руки; но все-таки обычное человеческое оружие пугало ее намного больше.
– Махинда лично притащился, старый хрен, – хмыкнул Семен. – А говорил – завязываю, на пенсию…
Он вразвалку зашагал навстречу, дружелюбно протягивая руку. Настя вопросительно пискнула, и Илья снизошел до объяснений:
– Дела, связанные… – он слегка помялся, – с грубым нарушением Договора и затрагивающие судьбы людей, расследуются Триумвиратом. Так бывает очень редко, но иногда Ночной и Дневной Дозоры и наблюдатели от Инквизиции работают вместе. Наш случай…
Семен похлопал по плечу коренастого шриланкийца; под его расстегнутой рубашкой попугайской расцветки тускло поблескивала золотая цепь. Толстые пальцы украшали массивные перстни.
