Екатерина Булей - Туман и дракон. Книга первая
– Небось лысому самому хочется. Вот притворяла!» Он усмехнулся и едва удержался, чтобы не показать санитару язык. Жалкие людишки! Они даже пищей для Господина быть недостойны. А он, Ренфильд, – избранный. Он понял это после поездки в Трансильванию… Помятое лицо Ренфильда расплылось в улыбке, в груди сладко екнуло. Ах, какие приятные воспоминания!
Повелитель, Повелитель, когда же ты дашь мне вечную жизнь? Ты так прекрасен, мудр и велик, я заслужу твою благосклонность, сделаю все, что прикажешь», – думал Ренфильд. Он чувствовал, что Повелитель рядом, что он скоро придет, и это наполняло душу бывшего адвоката восторгом.
Глазок на двери опять брякнул. Ренфильду подумалось, что, когда Господин одарит его своей милостью, первым, чью кровь Ренфильд попробует, будет доктор. Он, по крайней мере, всегда хорошо одет, выбрит, и от него не воняет луком, как от потного санитара Бена…
За окном садилось солнце. Скоро ночь, время Господина. Ренфильд задремал.
Его разбудил какой-то шорох и тихий голос: «Ренфильд!» Ренфильд открыл глаза и обомлел: над кроватью возвышался темный силуэт. Бывшего адвоката в мгновенье ока смело с кровати: перед ним стоял Дракула. Бледный лик, орлиный профиль, строгий взгляд огненных глаз, с широких плеч ниспадает черный плащ. Ренфильд задушенно пискнул: «О, Повелитель!» – и бухнулся в ноги графу. Тут же, не теряя времени, он вцепился в графские ботинки и принялся их лобызать с такой страстью, что вампир нахмурился и слегка попятился. Конечно, приятно, что тебя почитают, но прием вышел уж чересчур теплый. У Ренфильда был такой пылкий вид, как будто он обнимал не ноги вампира, а невесту или возлюбленную.
– Э-э, Ренфильд, довольно, хватит! – повысил голос вампир, пытаясь вырвать ботинок из лапок фаната. Ренфильд посмотрел на него томным взором и проворковал: «О, мой Господин, я так счастлив вас видеть! Вы пришли подарить мне вечную жизнь?» – и возобновил целование ботинок.
Дракулу передернуло.
– Не так скоро, любезный. Ну хватит, оставь в покое мою обувь, сейчас же! – ему пришлось повысить голос почти до крика, чтобы Ренфильд отлип от штиблет и застыл, уткнувшись носом в пол.
– Зная твою преданность, – начал Дракула; при этих словах сумасшедший адвокат расцвел и снова потянулся к графской обуви. Дракула вовремя отскочил. – Зная твою преданность, – продолжил он, – я решил дать тебе одно поручение.
– А если я его выполню, ты дашь мне вечную жизнь? – с надеждой вопросил Ренфильд, восторженно глядя на графа снизу вверх.
– Я рассмотрю твою просьбу, – уклончиво ответил вампир. Он представил, что кусает Ренфильда, и почувствовал легкую тошноту. Что-то в этом Ренфильде было… неправильное. Даже не то, что он псих – помешательство адвоката касалось только одной темы, в остальном он был вполне способен на адекватные действия по приказу; просто… ну в общем, был бы Ренфильд юной девицей, его восторженность пришлась бы графу весьма по вкусу, но подобные сентименты со стороны небритого мужчины в пижаме слегка напрягали.
– Итак, слушай же меня, Ренфильд! Ты должен незаметно проникнуть в дом номер четыре по улице Риджентс – это особняк с прилегающим парком – и просто послушать, о чем там говорят. В восемь часов вечера по вторникам и пятницам в этом доме проходят какие-то собрания. Тебе необходимо узнать, что обсуждают на этих собраниях, что вообще эти люди из себя представляют, и все рассказать мне. Понятно?
– Да, Господин, – отозвался Ренфильд и стукнул лбом об пол.
– Я помогу тебе бежать, дам одежду. Тебя никто не хватится, по крайней мере до утра.
– А потом, вы возьмете меня с собой? – Ренфильд прямо светился.
– Если все сделаешь – возможно. Не сомневайся, я награжу тебя, – пообещал Дракула.
– О, да, я все сделаю, Господин, конечно, не сомневайтесь! Все, что хотите, и вы дадите мне вечную жизнь!
Граф тяжело вздохнул. Он уже раскаивался, что связался с сумасшедшим. Но что делать: ни одного помощника-человека у него не имелось. Этот-то, хоть и со сдвигом, но предан ему. Сам Дракула пытался проникнуть в особняк, но не смог: судя по всему, маги там собирались довольно серьезные, а дом был напичкан артефактами, вредными и даже опасными для вампира. Оставалось надеяться на Ренфильда и на вампирскую счастливую звезду. А вдруг получится? Граф даже позволил Ренфильду вновь припасть к своим ботинкам, в качестве поощрения. Все равно обувь чистить придётся.
– Хорошо, Ренфильд, – как можно ласковее молвил он. – В скором времени я приду снова. После заката. Не забудь о своем обещании. Если же предашь меня, – граф многозначительно изогнул бровь и глянул сурово, – наказание будет ужасным.
– О, о, клянусь, я выполню любое твое желание, Господин! – захлебнулся чувствами адвокат. – Что бы ты ни делал со мной, я все приму, я принадлежу тебе!
– Вот и прекрасно, – выдавил из себя улыбку граф. – До встречи, мой верный Ренфильд. – С этими словами Дракула по-быстрому багровым туманом испарился через окно. Ренфильд же, взгромоздившись на стул (решетчатое окно было довольно высоко от пола), долго махал вслед рукой.
Трудно быть Ласло
К аббатству Карфакс Стокер приближался с опаской, несмотря даже на то, что на сей раз кругом не царила ночь, а занимался рассвет скудного дня поздней осени (было около девяти часов утра, если точно). Несмотря на то, что разговор с Мазерсом вселил в него определённый оптимизм, воспоминания о том, что случилось с ним в прошлый раз в этих мрачных стенах, вызывали дрожь в коленях, отчего походка по мере приближения становилась всё медленнее и медленнее. Стокер не мог даже определить, кого из двоих зловещих иностранцев – мистера Дракса или Принчипеску – он боится сильней. Каждый раз, когда пытался, получалось, что одинаково. А если брать их двоих вместе, то страх возрастал вдвое.
«Пусть там будет кто-то один! – заклинал Стокер неблагосклонную и, похоже, посмеивающуюся над ним судьбу. – С одним я уж как-нибудь справлюсь!»
Однако судьба продолжала криво усмехаться: постучав в дверь и не получив, как обычно, ответа, Стокер робко всунулся в гулкий, пыльный и пустынный холл и услышал отзвуки двух голосов. Это явно были Дракс и Принчипеску. Даже не пытаясь различить знакомые слова в их восточноевропейской тарабарщине, Стокер пошёл на голоса и появился в комнате в тот самый момент, когда из уст Дракса явственно прозвучало его имя.
Возможно, это было что-то вроде:
«Ну вот, подлец Стокер обманул, как мы и ожидали. Придётся самим прийти за ним».
Или:
«От Стокера я ничего дельного не жду. Он, как всегда, что-нибудь напутает, не сообразит, сломает…»
Стокер прервал дальнейшее обсуждение, явившись собственной персоной перед теми, кто, мгновенно замолчав, уставились на него. В комнате трещал камин, что придавало некоторый парадоксальный уют её угрюмой потемнелой сырости. Профессор Принчипеску развалился на стуле вблизи камина. Мистер Дракс – подальше, в глубокой тени.
– Здравствуйте… господа, – выдавил из себя Стокер, подозрительно обшаривая глазами комнату, особенно её самые тёмные углы. Ничего похожего на кол там не отмечалось, однако расслабляться не стоило: у Дракса-то оружие было всегда при себе. Точнее, он сам был оружием… Нет, лучше об этом не думать!
– Здравствуйте, здравствуйте, мистер Стокер, – многозначительно, с богатым подтекстом, молвил Принчипеску. А Дракс лишь молча кивнул. Поздоровавшийся Стокер выжидающе застыл на месте, поскольку сесть ему не предлагали. Да и не на что было.
– Я… я кое-что узнал. О венгерском маге, то есть о вас, мистер Дракс…
– Прошу поаккуратнее! – Дракс поморщился.
– Пусть его говорит, – Принчипеску оказался великодушнее. – Ну, Стокер, так что же вы узнали?
И Стокер, подгоняемый желанием быстрее покинуть эти давившие на него стены, начал бурный монолог. В подробностях и красках, точно был лично знаком с великим венгерским магом Ласло Эстерхази, он расписал его деяния. В лицах представил эпизод с формированием из тени двойника. Немалое внимание уделил зеркалам, которые одно время буквально устилали подходы к трансильванскому замку Эстерхази… На Дракса он в это время старался не смотреть. А глядя на Принчипеску, отмечал, что тот время от времени бросает на своего друга выразительные взгляды, от которых тот только дальше отодвигается в тень.
– Прекрасно! – перебил его Принчипеску как раз тогда, когда Стокер исчерпал и информацию, и вдохновение, и продолжал лишь по инерции перетирать уже сказанное, лишь бы не оставаться наедине с тем, что могло ожидать его по окончании разговора. – Итак, Ласло…
– Это почему же Ласло? – Голос Дракса звучал несколько нервно.
– Ну вы же сами слышали: вы Ласло Эстерхази. Что ж вы не радуетесь? Вы же так хотели обрести своё прошлое.
– Это не прошлое, а свет знает что!
Стокер испугался, что они снова начнут переругиваться на своей тарабарщине – и так разойдутся, что опять накинутся на него. Однако, к его радости (скорее даже восторгу!) Принчипеску сказал:
