Татьяна Андрианова - Безобидное хобби
Так мы и шествовали по улице – высокий мужественный капитан стражи, весь такой атлетически сложенный, затянутый в кожу и серьезный, под ручку с растрепанной, как воробей после драки, небрежно одетой, возмущенной девицей со следами побоев на руках и лице. Думаю, до Роланда дошло, что стоило позволить мне причесаться, а лучше еще и прилично одеться и хоть как-то замаскировать следы ночных приключений, когда жена трактирщика, увидав нашу весьма колоритную пару, испуганно охнула, прижав свежеиспеченный открытый пирог к пышной груди. Густая красная начинка потекла ей прямо в квадратный вырез платья, но женщина даже не обратила на это внимания. А жаль. Вишневый пирог – одно из вкуснейших блюд, которые подаются в «Трех гусях».
– О Всевышний! Бедняжечка! Что этот изверг сотворил с тобой?! – возмутилась добрая женщина.
Конечно, она пришла к выводу, что мое плачевное состояние дело рук распоясавшегося стражника, и в ее глазах никакое злодеяние такой девушки, как я, не оправдывало рукоприкладства мужчины. Я просто не могла упустить случая попортить бесцеремонному конвоиру нервы и смиренно опустила глаза, давая понять, что принимаю несовершенство жестокого бытия с терпением монашки ордена Великой Добродетели.
– Вот что, господин стражник! – начисто забыв про испорченный кулинарный шедевр, воинственно подбоченилась Берта.
Железное блюдо с грохотом упало на брусчатку, остатки пирога последовали за ним, украсив порог «Трех гусей» живописными пятнами. Впрочем, досадный инцидент ничуть не смутил воинственно настроенную женщину, она ничуть не растеряла пыла и продолжала развивать успех своего наступления.
Берта расправила плечи и, хотя сильно уступала в росте рослому стражнику, чуть не нанесла ему недурной апперкот внушительным бюстом. Все-таки разговор с высокого порога имеет свои преимущества.
– Если вы незамедлительно не отпустите бедную девочку, я буду вынуждена пожаловаться вашему начальству. До самого градоправителя дойду, если понадобится, но не позволю стражникам, пусть даже приехавшим из самой столицы, терроризировать наших девушек. Да где это видано, чтобы с честными горожанками так обращались?
– Не имею чести быть официально представленным вам, досточтимая госпожа. – Роланд склонился в самом изысканном поклоне, чем практически обезоружил грозную воительницу.
– Ну, скажете тоже – «досточтимая госпожа»… – молвила она и зарделась, как четырнадцатилетняя девочка на первом свидании. Вот уж не думала, что мать троих детей на это способна. – Зовите меня просто Берта.
– Словами не передать, как я рад нашему знакомству. Но боюсь, началось оно с небольшого недоразумения. Я вовсе не думал причинять вред милой Ангелле, просто пригласил ее позавтракать со мной в «Серебряном единороге».
Это он удачно нашелся. Надо же, такие честные глаза, я прямо чуть сама не поверила. Если бы не одно «но». Трактир «Серебряный единорог» – лучшее заведение в городе, и меня в таком виде могут туда пустить разве что полы мыть. Что-то темните вы, господин хороший, предпочитая скрывать истинную цель нашей милой прогулки. Это начинало слегка напрягать. Где-то в глубине подсознания стали подавать сигналы тревожные звоночки. Это был еще не оглушающий набат, а скорее бубенцы, осторожно звеневшие: «Ему что-то надо, ему что-то надо…» И чувствовалось, что это вряд ли понравится.
Надо отдать должное Берте – несмотря на неповоротливость своей фигуры, она сохранила цепкий, изворотливый ум, о чем свидетельствовало стабильное процветание «Трех гусей». Разумеется, она поняла, что на романтическое свидание ни одна уважающая себя девушка не отправится как минимум без двухчасовой подготовки. И уж наверное прическа в стиле «воронье гнездо» в сочетании с повседневной рабочей одеждой слишком уж креативный подход к такому мероприятию, даже для такой неудачливой охотницы за женихами, как я. Не всякая женщина могла похвастаться посещением «Серебряного единорога», а уж свадьба, проведенная в этом элитарном заведении, становилась бо́льшим событием в Загорске, чем бал дебютанток или визит короля.
– Это действительно так? – недоверчиво прищурилась Берта.
Я вскинула на нее голубой взгляд своих глаз, неуверенно покосилась в сторону конвоира и, нервно покусывая губы, принялась разглядывать остатки пирога на брусчатке. Небольшая рыжая собачонка, проживавшая при трактире, терпеливо ожидая нашего отхода в сторонку, судорожно дернула хвостом и даже негромко тявкнула от возмущения. Она справедливо считала все объедки в «Трех гусях» своей собственностью, и конкуренты ей не нужны. Не волнуйся, рыжая, никто и не думает претендовать на твой завтрак.
– Да. Это действительно так, – выдавила я и бросила на соседку взгляд, выражавший полное смирение со своей тяжелой женской долей, чья участь – быть игрушкой в руках сильного мужчины.
Берта восприняла мои знаки правильно.
– Ну, хорошо, – еще более подозрительно прошипела она. – Желаю отлично провести время.
Резко развернулась на месте, так, что юбка взметнулась вокруг полных ног, и удалилась в недра собственного заведения. Думаю, отправилась за верной скалкой, служившей грозным оружием, вселявшим страх и трепет в сердца разбушевавшихся посетителей и собственного мужа. Злые языки поговаривали, что лучше встретиться с разъяренным единорогом, защищающим свое потомство – а ведь всем известно, как опасны эти чудесные животные, когда чуют угрозу своим детенышам, – чем с мирной, на первый взгляд, Бертой со скалкой наперевес.
Рыжая собачка не стала ждать милости от Всевышнего и смело взяла судьбу своего завтрака в собственные шустрые лапы. Она быстро юркнула к порогу и жадно, рыча и давясь, вгрызлась в остатки лакомства.
– Надеюсь, госпожа травница хорошо развлеклась, – подал голос мой спутник.
Я остановила на нем голубой взгляд «самых невинных глаз в мире».
– Капитана что-то расстроило?
– О нет, – многозначительно ухмыльнулся тот. – Капитана все устраивает. Полагаю, вы забыли одну замечательную и весьма поучительную пословицу.
– Да? – затрепетала ресницами я. Посмотри, какая я наивная и безопасная девочка. Разве барышня с такой внешностью может сделать что-то со злым умыслом? – Не напомните, какую именно?
– Охотно. Хорошо смеется тот, кто смеется последним.
Сказал и поволок меня дальше, как варвар свою законную добычу. Хорошо хоть за руку, а не за волосы. Интересно, что он имел в виду? Не бросит же он меня в тюрьму за совершенно невинную шалость. И вообще, чем безобидная травница могла привлечь такое пристальное внимание городской стражи? Почему не некромант? Все просто. В этом случае со мной разбирались бы маги. Магические тюрьмы гораздо хуже обычных застенков. Хотя лично у меня как-то не было возможности сравнить. Надеюсь, и не будет.
Вот так, пока я пребывала в плену невеселых мыслей, мы дошли до местного кладбища. Что ж, неожиданно. Тут, как говорится, сон в руку. Интересно будет побывать здесь днем, а то по некромантским делам приходится все больше в темноте прогуливаться. С другой стороны, зная большинство здешних могил не понаслышке, и днем можно вполне сносно ориентироваться. Вон, к примеру, стоит скромный памятник бабульке, что доживала свою долгую жизнь на окраине. Ни детей, ни внуков у нее не было, и вообще создавалось впечатление, словно она родилась сразу седая и с морщинами, так долго она прожила на этом свете. Никто не мог похвастаться, что знал ее молодой. Никто не знал, пережила ли старушка своих детей или у нее их просто не было. Но старушка была приветлива с людьми, не отказывала в помощи соседям, а путников не оставляла без горячей похлебки и теплой постели. После смерти доброй старушки соседи собрали деньги на приличные похороны и хорошо ухаживали за ее могилой.
А вон там, где на надгробье высечен чудесной работы ангел, непрерывно льющий слезы в озеро, лежит пятилетняя девочка Рада. Единственное и долгожданное дитя обеспеченных родителей, чье появление в семье было сродни чуду. Но жарким днем девочка решила искупаться в пруду и стала тонуть. Нянька кинулась следом, но ее ноги свело судорогой, и она тоже утонула. Родители Рады хорошо заплатили мне как некроманту, чтобы увидеть дочь в последний раз, попросить прощения за то, что не были с ней рядом в тот день, и проститься. Восставшая из могилы девочка даже не поняла, почему находится в этом страшном месте. Она не помнила, что случилось на озере, все время спрашивала, где ее няня, и просилась домой. Когда я уложила ее обратно, родители предлагали баснословную сумму, чтобы я этого не делала. Но мертвые должны лежать в земле. Среди живых им не место.
Как некромант, я могла сказать хоть что-нибудь почти о любом захоронении кладбища. Единственное, о чем не имела ни малейшего понятия, это почему мы находимся здесь. Не могла же я настолько вывести из себя господина Роланда, что он решился на физическое устранение травницы, и теперь ищет место, где прикопать мой будущий труп? Да ладно. Я не настолько преуспела в искусстве быть гвоздем в сапоге. К тому же в моем милом обществе его видела половина квартала. Не станет же он рисковать по пустякам. Или станет?
