Евгений Щепетнов - Монах. Боль победы
Те, кто встречались с драконом, видели его, обычно молчали. Начнешь болтать, скажут – ненормальный. Обычно так и происходило с теми, кто утверждал, будто встречался с драконом. Допился, мол, до зеленых драконов. Так что не стоило своим легендарным видом вводить людей в смятение духа. Особенно зная, что где-то рядом с ними притаились неведомые старейшины, огромные, злые…
По дороге Шанти задержалась один раз: не смогла удержаться, увидев в прерии стадо антилоп – уж больно вкусно выглядели эти полосатые бестии.
Прихватив одну, весом килограммов под тридцать, молоденькую, жирненькую, она перекусила, с наслаждением ощущая, как к ней возвращаются силы. Все-таки, что ни говори, отвыкла летать на большие расстояния, а сегодня она пролетела… много. Счетчика расстояний у нее же нет…
По прикидкам скоро должна была быть на месте. Пришлось лететь вдоль береговой линии – город, в котором сейчас засел Гортус, находился на берегу моря, впрочем, как и большинство крупных городов Балрона. И это понятно – по воде легче доставлять грузы, а большие города требуют постоянного их подвоза.
На востоке, вдоль огромной реки Эмос тоже имелись крупные города, особенно возле золотых и серебряных россыпей. Возникновение этих городов, собственно, и связано с добычей драгоценных металлов, хотя россыпи и были не очень богатыми, а потому особого ажиотажа вокруг них не наблюдалось. За день человек мог намыть всего грамм золота, за добычей строго следили надзиратели, пресекающие воровство государственной собственности. Вся добыча драгоценных металлов испокон веков находилась в руках государства. Деньги же надо из чего-то чеканить, вот и заботилась империя о том, чтобы золото и серебро по возможности не утекало на сторону.
Нужный город – судя по карте, которую Шанти изучала перед вылетом, – показался под утро, когда небо уже серело, а очертания деревьев и даже листья на них легко рассмотрел бы любой человек, не только дракон с его ночным зрением.
Драконица, как только начало светать, поднялась на высоту двух верст. С земли в этом случае она будет казаться лишь темной точкой на небосводе, а может, и вообще станет незаметной в слепящих лучах солнечного диска.
Когда до города оставалось около трех верст, Шанти круто забрала к берегу и, сложив крылья, начала пикировать, целясь в прибрежную волну. В самой низкой точке она с хлопком раскрыла крылья и спланировала на берег, усыпанный беловатой галькой.
Бросив под куст мешок с одеждой и обувью, вошла в воду и с наслаждением поплыла в открытое море, приняв облик акулы. Мощный хвост взбивал волны, выметывая из них белую пену, ветер рвал горизонт – хорошо!
«Вот странно, – задумалась она, – дождь я ненавижу, а купание в морской воде – обожаю! Почему так? Может, мои предки были морскими ящерами? Но почему все-таки дождь мне так неприятен? Из-за того, что вода в нем пресная? Впрочем, не любой дождь ненавистен, а вот такой – затяжной, мерзкий. Гроза после яркого солнца, недолгая, шумная, снова сменяющаяся солнечными лучами, – вот это приятно. После нее и цветы пахнут сильнее, и травы… и дичь почему-то после грозы вкуснее – вероятно, наелась этих самых пахучих трав».
Сполоснувшись, Шанти повернула к берегу и, уже подплывая, приняла облик темноволосой, стройной девушки. Образ рыженькой губительницы мужских сердец, в котором она бродила по дворцу, сейчас был некстати – слишком уж запоминающейся была ее внешность, могли и заметить, запомнить. Шпионов Гортуса в Анкарре хватало.
Выйдя из воды, Шанти пошла туда, где оставила одежду, и вскоре учуяла запах пота, наркотических курений и дешевого спиртного – за кустом ее мешок потрошили четверо в полувоенной форме, по виду типичные рекруты-новобранцы. Она насмотрелась на таких, толпами приходящих в Анкарру по призыву императрицы.
Парни ошалело уставились на обнаженную красотку, потом один из них, рыжеватый, лет тридцати, с угреватым крупным лицом и здоровенными ручищами молотобойца, с придыханием сказал:
– О господи! Счастливый день! Парни, вы посмотрите, кто тут у нас есть! Я не был с бабой уже три дня, и последней была вонючая беззубая старая проститутка с чирьем на шее! О боже! Иди к нам, цыпочка, иди к папочке! – Он встал и, пожирая взглядом прелести девушки, поманил ее пальцем.
– Грох, может, не надо? – примирительно спросил худой парнишка лет двадцати. – Она на мою сеструху похожа. Представь, у тебя была б сестра и кто-то ее обижал, тебе приятно было бы?
– Иди на хрен отсюда, чистоплюй! – выругался рыжий. – Не хочешь, иди со своим кулаком балуйся, а мне баба нужна! Глянь, она уже разделась для нас!
– Не трогай, я сказал. – Хург вырвал из рук рыжего платье Шанти и, кинув ей в руки, преградил дорогу. – Девчонка чистая, домашняя, невинная, какого черта ты к ней вяжешься?!
– Ах ты сука… – Рыжий сделал незаметное движение, и Хург вдруг вздрогнул, согнулся и упал на гальку, держась за живот. – Получи, тварь! Против меня идти, гнида! – В руке Гроха заблестело лезвие ножа, с которого капала кровь. – Иди сюда, сучка! Удовлетворишь нас троих – останешься жива!
– Какой там жива, – буркнул один из парней, продолжавший потрошить мешок Шанти. – Ты Хурга замочил, а если кто узнает? Валить ее надо. Тем более что баба не простая – глянь, какая одежда дорогая, видать, из благородных!
– Да мне по хрену, из простых она или из благородных. Дырки у нее такие же, как у всех. Иди сюда, сучка! Да-да, ближе! – ухмыльнулся рыжий и поперхнулся словами, вытаращив глаза и болтая ногами в воздухе. Красотка одной рукой взяла его за горло и без напряжения приподняла над землей.
Секунду он висел, пытаясь схватить воздух широко разинутым ртом, потом попытался ударить девушку ножом, который держал в руке, но лезвие лишь скользило по чему-то твердому, как стекло. Потом его сознание погасло.
Шанти тряхнула рукой, как кошка, играющая с мышью, шея преступника с сухим треском сломалась, и он обвис как кукла.
Второй, что рылся в мешке и предлагал ее убить, вскочил… но не успел сделать и шагу – драконица сбила его ногой и, когда он упал ничком, ударом пятки сломала ему позвоночник.
Третий успел отбежать метров на пять, когда ему в затылок влетел камень размером с кулак взрослого мужчины, раздробив череп и убив его наповал.
Шанти осмотрелась – вокруг не было ни души. Подумала и, наклонившись над Хургом, попытавшимся ее защитить, перевернула его на спину.
Парень был еще жив, но скорее всего – ненадолго. Нож рыжего вспорол ему живот, и сквозь прорезь в рубахе виднелись сизые петли кишок, залитые густой кровью и своим содержимым. Парень застонал и открыл глаза. Увидев лежащих на берегу товарищей, не подающих признаков жизни, он уставился на склонившуюся над ним девушку и с трудом спросил:
– Ты… кто?
– Я Шанти. А ты?
– Я Хург. Ты прости, что напугали тебя… этот Грох такая гадина…
– А как ты оказался в его компании?
– Мы из армии Гортуса… рекруты. Забрали на войну… пригнали сюда… а еды мало… жалованье задерживают, вот мы и ходим на промысел. Воруем… с огородов выкапываем. Рыбу ловим. Я раньше не ходил с Грохом… но меня Жатор уговорил… мол, он удачливый, всегда с добычей. А он тварью оказался. Грабит людей. Я хотел уйти от них… ругались… вот, тебя встретили. Прости, что так вышло. Я бы не дал тебя обидеть, если бы смог.
– А ты и не дал, – вздохнула Шанти и подумала, что люди все-таки не такие гады, как ей казалось. Вот этот парнишка, единственный приличный тут человек, умирает за нее. А она стояла и ждала, пока эти разбойники наговорят побольше, чтобы ее совесть потом не мучила. Но откуда она знала, что рыжий негодяй схватится за нож?!
– Ты похожа на мою сестренку… – улыбнулся парень. – Такая же красивая, такая же…
Его глаза закатились. Хург умер.
Шанти с досадой подумала о том, что даже не знает, из какой он деревни… хоть родителям бы сказать, где он лежит. Пошарила у него в карманах – пусто, ничего, что могло бы указать, откуда он родом. Лишь на груди тонкая серебряная цепочка с крестиком, и все.
Застонал тот, кому она сломала позвоночник. Он не мог шевелить ногами, но пополз в сторону на руках, спасаясь от страшной «богини», вышедшей из моря.
Шанти проводила его взглядом, сделала к нему пару шагов… передумала, вернулась и закрыла глаза Хургу.
Снова пошла к раненому и не раздумывая схватила за голову обеими руками и свернула ему шею. Обшарила карманы – нашла пару серебряных монет, немного медяков, несколько цепочек и медальонов, – нахмурилась. Банда действительно занималась грабежом и убийствами. Вот тебе и рекруты…
Трупы бандитов Шанти оттащила в воду и, отплыв подальше от берега, пустила в свободное плавание. Акулы сожрут.
Хурга она после недолгих раздумий решила похоронить. Так-то Шанти не была сентиментальной, да и знала Хурга всего несколько минут, но ей показалось неправильным бросить его на корм акулам или же оставить гнить на берегу. Он вступился за нее, не пожалел жизни, и она должна оказать ему уважение. Последнее уважение. Все-таки он был хорошим человеком.
