Татьяна Форш - Дневник бессмертного
– Конечно, ба, я понимаю, и все же…
– Точно не знаю, но говорят, что двойник этого украшения хранился у одной из Вайнских княгинь. А по поводу всего происходящего – не делай поспешных выводов. Дай мне время, и я все обо всем узнаю. И еще, небольшой совет. Переводи ту версию дневника, что у тебя, ведь для чего-то же он попал к тебе в руки, а я буду постепенно отправлять тебе перевод старой версии. По крайней мере, с ней у меня ничего сверхъестественного не произошло. Спокойной ночи, детка.
Бабушка отключилась. Я несколько мгновений смотрела на красный значок рядом с ее «ником», а затем открыла переданные ею файлы.
«Я смотрел в плачущее осенним дождем окно. Уже три месяца прошло, как я приехал в столицу, но моя тревога и боль не стали меньше.
Катарина не отвечает на письма. Словно ее нет и никогда не было.
В чем дело? Почему? Почему???
Только учеба не дает сойти с ума и, бросив все, вернуться домой. Я должен стать тем, кого станет уважать мати. Я должен заставить ее со мной считаться!
После возвращения из поместья Мареш я увидел мать лишь на следующее утро, перед отъездом в столицу. К моему удивлению, она вышла меня провожать и довольно приветливо заговорила:
– Влахо, ты, верно, думаешь, что поступаешь правильно, но уверяю, очень скоро ты поймешь, как ошибался. Ты рожден для великой цели. Ты рожден, чтобы стать воином. Твое чувство к девчонке скоро пройдет. Любовь – для смертных. Бессмертные – выбирают силу и власть. Прошу, сын, если не хочешь ее погибели, лучше не ищи с ней встреч.
Я хотел ей ответить. Так, чтобы более она никогда не сомневалась в принятом мною решении, в моем выборе, но словно онемел и так и не произнес ни звука, пока она не ушла. И вот уже три месяца я придумываю ответ, который произнесу, как только ее увижу. Катарина – моя! Так было и так будет!
В дверь постучали, возвращая меня в реальность.
Еще пару мгновений я смотрел на капли дождя, стекающие по стеклу, поднялся с узкой лежанки и пошел открывать. Кого там еще принесло?
На пороге стоял Дорел. Когда-то мы с ним были друзьями, вместе росли и делили пополам все радости и невзгоды. Я видел, что ему тоже нравится беззаботность и веселый нрав Катарины, но когда она негласно выбрала меня, наша дружба прервалась. Сейчас мы были лишь сокурсниками. Он тоже готовился принять на себя управление отцовским имением, что находилось на несколько миль дальше от имения Мареш.
– Зачем пришел? – Я выжидающе посмотрел на него. У меня не было ни малейшего желания сегодня с кем-то общаться, но сердце трепыхнулось, поселяя во мне надежду: он совсем недавно вернулся из дома. Вдруг он что-то знает о Катарине?
– Хотел позвать тебя в трактир. Тут рядом. Есть кое-какой разговор. К тому же там подают неплохое вино. Я угощаю. – Дорел как-то неуверенно все это пробормотал, словно ожидал, что я откажусь.
А почему бы и нет? Три месяца я соблюдал строгий маршрут – учеба и этот дом, двухэтажный каменный особняк, где по милости мати я прожил долгих четыре года.
– Хорошо. Пойдем. – Я накинул на плечи плащ с меховым подбоем и вышел из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь.
Погода испортилась окончательно. Она словно вторила моим мыслям и чувствам, не покидавшим меня с момента приезда в город. Едва мы вышли, нас принялся стегать промозглый ветер, будто желая загнать обратно, под защиту каменных стен.
Свернув в узкий переулок, мы миновали несколько домов и, наконец, остановились у последнего. Двухэтажный деревянный потемневший от времени особняк, в котором располагался трактир, пользовался не очень хорошей славой, но это не мешало ему быть самым популярным местом всех школяров, странных личностей и просто приезжих. Здесь действительно было хорошее вино и свежее мясо, а еще тут выступала группа танцовщиц, которые были совсем не прочь за звонкую монету скрасить вечер любому.
Поднявшись на высокое крыльцо, Дорел открыл тяжелую дверь, и мы шагнули внутрь. В нос ударил запах жареного мяса и застарелой браги. Дубовые столы ломились от закусок, кружек с пенистым пивом и кувшинов пряного вина, а на скамьях, окружавших столы, сидели счастливые завсегдатаи, и их разговоры смолкали только тогда, когда в пересохшие глотки вливались живительные напитки. Дымный полумрак разбавлялся светом коптивших светильников и огня, жарко полыхающего в камине.
Отвечая на редкие приветствия знакомых, мы с Дорелом прошли в конец зала, где пустовали несколько столов. Едва мы уселись, как к нам подскочила пухленькая девушка с подносом и, выставляя напоказ безупречную грудь, едва прикрытую кружевным лифом, стала уставлять стол снедью и выпивкой. Взглянув на кувшин вина и тарелки с мясом, еще дымящимся, нарезанным крупными ломтями и посыпанным кольцами лука, я сглотнул слюну и потянулся за кошельком.
– Садись. Все заказано заранее и оплачено мной. – Дорел хозяйским жестом указал на яства, улыбнулся подмигнувшей ему девчонке и тяжело опустился на табурет.
Я последовал его примеру. Доверху наполнил вином стакан, сделал пару глотков и выжидающе взглянул на Дорела, а тот, не замечая ничего вокруг, уже старательно перемалывал челюстями мясо. Наконец он утолил голод, выпил вина и, как ни в чем не бывало, начал:
– Ты же знаешь, что я недавно вернулся из дома? Отец болен, скорее всего, придется бросить учебу. Неурожай нынче. Да еще эта напасть в лесах. – Он побуравил меня взглядом и вдруг спросил: – Ты что-нибудь слышал о стае белых лис?
Стараясь не показать удивления, я сделал вид, что задумался. О белых лисах было много преданий и легенд, но встречались они в наших лесах не часто. Более того, белую лису лично я видел в жизни лишь однажды: ту, что бросилась на Катарину…
– А что именно я должен был слышать?
– В лесах у поместья Мареш их развелось очень много, но больше всего их встречается у сожженного имения покойного отца Катарины. Как будто у них там логово! Поговаривают даже, что именно эти твари вырезали всю его семью. И я не удивлюсь: все звери как на подбор – рослые, что волки. С умными человеческими глазами. Ах да, забыл сказать – их видят только в неделю полнолуния. Местные даже прозвали их белыми дьяволами или белыми оборотнями!
Дорел замолчал, наливая себе еще вина.
– Это все, ради чего ты меня сюда позвал? – Я в два глотка осушил терпкое питье и поднялся.
– Сядь! – Он тоскливо взглянул на меня и сам наполнил доверху мой стакан. – Когда-то я ненавидел тебя, Владислав. За то, что ты богаче меня, выше меня, красивее. За то, что твой род – древнее, и сам ты удачливее меня потому, что именно тебя выбрала крошка Кэти, но… Сегодня я позвал тебя сюда, чтобы предложить вновь стать друзьями, ведь теперь мы с тобой равны.
– Что ты хочешь сказать? – Волнение толкнулось в грудь, заставляя меня снова опуститься на табурет.
– Старая карга Мареш выдает Катарину замуж. Сам слышал, как местные судачат об этом в деревне. Уже и брагу заготовили! Так что, брат, мы оба с тобой остались не у дел. Ведь ты же знаешь, если графиня что решила, то так тому и быть. – Он снова налил себе вина и осоловело усмехнулся. – Пей! Ничто так не лечит душу и тело, как сладкое вино и доступные девки. Угощаю, брат. Выбирай любую!
Пощечина была бы не так обидна, как его забота. Ни слова не говоря, я поднялся, бросил на стол пару монет, миновал зал и вышел под дождь. Боль в груди сменилась холодной решимостью. Если нужно, я убью графиню Мареш. Еще никто безнаказанно не забирал то, что принадлежит Владиславу Вайнскому!
Решено. Возвращаюсь домой!»
Я вдруг остро почувствовала, что больше в комнате не одна. Стремительно обернулась и вздрогнула. У двери темнел чей-то силуэт.
– Кто вы?
Силуэт приблизился к кровати, и я замерла, вглядываясь в знакомое лицо.
– Анатоль?
– Да. Это я. Днем мне не дали все объяснить… предупредить вас.
– Да! Не дали! – Во мне вдруг проснулась здоровая злость. – Призраков не бывает! Признайтесь – вы сумасшедший сын барона Геминга?
Мужчина вдруг тихо рассмеялся и… направился ко мне. Сквозь кровать! Тихо пискнув, я стала отползать, пока не вжалась в изголовье.
– Беда в том, что я никогда не был сыном барона. Тот, кто назвался мной, обладает даром создавать иллюзии. Он просто забрал мою внешность, так же, как у тысяч других, убитых им до меня. Дабы никто и никогда не увидел его лицо. Говорят, он, как и барон Геминг, – один из древних, живших еще во времена рассвета рода Вайнских князей.
– Ладно. Если честно, мало что поняла! Значит, ты – призрак. Верю. Кстати, я читала о тебе сегодня в дневнике! – Если честно, плевать, поймет он мою сумбурную речь или нет. Призраков нет! Скорее всего, я уснула. Да! Точно! Мне снится сон! А что? Ведь бывают очень реалистичные сны!
