Pskovoroda - Канон
Когда я смог наконец смог отпустить девушек, я попросил Панси вновь активировать портал.
— Ты что-то ещё задумал? — поинтересовалась она.
— Я хочу сегодня развязаться со всеми нашими запланированными делами, — пояснил я. — Ты сейчас сама увидишь.
Портал открылся, и в помещении оказались двое.
— Привет, Дима, — поздоровался я. — Давно не виделись!
— Три дня прошло, — пожал он плечами. — Привет! Здравствуйте, девушки. Астория!
Та не удержалась и подскочила к нему, чтобы дружески поцеловать в щёку, а потом с подозрением посмотрела на его спутницу.
— Здравствуйте, мисс Боулинг, — склонил я голову. — Позвольте представить — Панси Паркинсон и Дафна Гринграсс.
— Очень приятно, — сказала Боулинг. — А вас, дорогая, я вовсе не так себе представляла.
— Я очень рада, что мне удалось обмануть ваши ожидания, — явно через силу улыбнулась Панси.
— Ого! — воскликнула Боулинг. — Манеры, надо же! Но и зубки с острым язычком на месте!
— Мне можно идти? — жалобным голосом спросил Дима. — А то меня там ждут….
И нечего ему волноваться! Амелии до срока ещё почти месяц, а он, бедный, почти ни на шаг от неё не отходит! Я вздохнул, вспомнив о Сириусе, который вынужден всё это пропускать, отсиживаясь на скамейке запасных. Хорошо, хоть папа с Дэниелом попеременно оказываются поблизости от Белинды, чтобы составить ей компанию. Ну, и Флёр, которая вообще редко оставляет ту в одиночестве…
Астория и Боулинг вышли из круга, мы все помахали демону рукой, и Панси активировала портал. Пока Боулинг считала ворон, наблюдая чудо в действии, Панси с Дафной подхватили меня под руку и прижались, довольно улыбаясь.
— Пойдёмте, — предложил я, показывая рукой. — Вы ведь не против небольшой пешей прогулки в Министерство?
— Зависит от того, как мы от него далеко, — поджала губы Боулинг. — Впрочем, ведите!
Когда мы только вышли в коридор, по которому с деловым видом сновали туда-сюда сотрудники маггловского учреждения, она стала настороженно оглядываться по сторонам, а потом, словно что-то сообразив, втянула голову в плечи, стараясь казаться незаметной. Не думаю, что у неё получилось — мы то её и так прекрасно видели, а вот из-за наложенного Репеллума никого из нас, включая саму Боулинг, которую аккуратно придерживала под локоть Астория, видно не было. Более того, как ни спешили вокруг по своим делам магглы, тем не менее, нас они огибали по широкой дуге. Вздумай мы идти по центру коридора, а не вдоль левой стенки, как воспитанные люди, то здесь непременно образовался бы затор, а так мы тихо-мирно дошли до секретного прохода и вышли на улицу. Отойдя от здания метров на двадцать, Боулинг вовсе уж неприлично распахнула рот от удивления, разглядывая большое здание.
— Эт-то что, — спросила она, возбуждённо тыкая пальцем в уродливую громадину, — набережная принца Альберта, что ли?
— Набережная у вас за спиной, — снисходительно пояснил я. — А это перед нами — прикрытие для тайной лаборатории Сириуса.
— Безобразие! — возмутилась она. — Куда только правительство смотрит?!
— Туда, куда позволяет ему Магглиато Репеллум, — ответил я. — Кстати, спасибо вам большое, это было просто прекрасное изобретение! Если бы вы не придумали это заклинание, то нам бы пришлось делать это самим. Сколько жизней было спасено!
Услышав про спасённые жизни, она было умолкла, вполне поняв мой прозрачный намёк на её личное пренебрежение жизнями вполне так себе замечательных людей. Вроде той же Амелии, к примеру. Дима, кстати, запал не на шутку и не только сразу же позвал замуж, решительно отбросив свои многолетние привычки, но также на руках носил и пылинки сдувал. Так что теперь Боулинг, одним абзацем своей книжки выписавшая его суженой смертный приговор, ничего, кроме ненависти, при личной встрече тщательно скрываемой за маской вежливости, у него не вызывала. Зря, кстати — я уже давно продрался через это иррациональное чувство. Ничего-ничего, пройдёт ещё немного времени, и он сам вспомнит то, что давно уже умудрился втолковать мне — без талантливого пера Жаклин Боулинг самой Амелии Боунс не было бы вовсе. Тем не менее, благодаря его настрою мой план не встретил у него неприятия. Здоровые опасения возникли, конечно — но в основном за тех несчастных, кому…
Боулинг явно рассчитывала, что девушки меня отпустят, но я был вполне доволен их компанией, а посвящать её в тонкости своей личной жизни я не намеревался. Тем не менее, вопросы это не отменило, и она принялась меня расспрашивать ничуть не менее дотошно, — в буквальном смысле этого слова, — чем это делала Рита Скитер. У меня даже подозрение возникло — не с себя ли она писала образ пронырливой журналистки, которой до всего было дело. Они с Асторией шли чуть впереди, и для того, чтобы задать вопрос, ей приходилось оборачиваться на ходу. Надо ещё добавить, что время в том мире несколько опережает наше, и стараниями демона, легкомысленно пропускающего месяцы между нашими встречами, этот разрыв увеличивается. Жаклин Боулинг уже было слегка за шестьдесят, — хоть и неприлично джентльмену упоминать возраст дамы, — и наше, в общем-то, не очень дальнее путешествие, — всего-то два с половиной километра по набережной до Ламбета, потом по Абингдон и Винтехол до Чарин-кросс, — заняло в итоге около сорока минут, в течении которых Боулинг засыпала нас вопросами со скоростью, которой та же Астория ещё год назад искренне бы позавидовала.
— Ты собрал вокруг себя настоящий цветник, Алекс Паркинсон, — похвалила она и сделала паузу, ожидая моих комментариев. Панси сдвинула брови, а Дафна высокомерно задрала носик. Да-да, шипы у моих роз очень даже колючие! — Ну, ладно, — сдалась она, — какая у нас с тобой на сегодня программа?
— Очень простая, — откликнулся я. — Если вы о нашей совместной программе, конечно. Я доведу вас до Арки, где вас встретит мой хороший друг и отправит домой…
— И как же зовут этого вашего “хорошего друга”? — поинтересовалась она.
— Это в данный момент не столь уж и важно, — улыбнулся я. — Но мне бы хотелось ещё раз заострить ваше внимание на сложностях прохода…
— Я уже слышала рассказы Дмитрия про нечеловеческую боль, — вздёрнула она нос, — но думаю, что они призваны сбить меня с толку и отказаться от моего намерения. Не так ли, Алекс?
— Отнюдь, миссис Боулинг, — возразил я. — Если вы подумаете, то поймёте, что мне от вас что-то действительно нужно, и по этой причине мне сейчас совсем ни к чему раздражать вас лишний раз. Чтобы у нас не возникло недопонимания по этому вопросу, я хочу предупредить, что мучения действительно будут, как выразился Дмитрий, “нечеловеческими”, и страдания ваши будут тем сильнее, что у вас даже не будет тела, которое могло бы эту боль чувствовать.
Мысль о том, что она нам настолько нужна, что она по-прежнему может играть нами, как марионетками, осветила её лицо, как солнце в пасмурный день. Оказавшись в любимом амплуа верховного божества этого мира, она вновь обрела уверенность в себе, которая было поколебалась слишком уж привлекательной, по её мнению, Панси Паркинсон и очевидно неравнодушной к Алексу Паркинсону Асторией Гринграсс. Ну, и прочими такими незаметными мелочами, которые по мере накопления заставляли её нервничать сильнее и сильнее.
— Excuse me… — обратилась она уже к которому по счёту встреченному прохожему.
— Простите! — приподнял свой котелок солидный господин лет пятидесяти, ведущий под руку даму лишь чуть моложе него.
— I am terribly sorry… — взмолилась Боулинг.
— Иностранка? — прищурился господин. — Полька?
— Прошу прощения за беспокойство, — снова извинилась Боулинг.
— И я прошу прощения, мадам, — раскланялся господин, осторожно обходя её по кругу. — Приятного дня!
И правильно — не поленится ведь и напишет ему приключения на пятую точку. Или того хуже — какую-нибудь редкую болезнь. Она такая, она может!
— Это возмутительно! — пробормотала она. — В Лондоне, в самом его центре, можно сказать, — махнула она в сторону Вестминстера, мимо которого мы как раз проходили, — никто даже элементарных фраз по-английски не знает! Куда, скажите мне, куда эти невежды дели язык Шекспира и Байрона?
И некоей Жаклин Боулинг, не будем забывать!
— Не обращайте внимания, — посоветовал я. — В конце улицы стоят несколько автобусов с актёрами из России, которых периодически выпускают нам навстречу. Даже фокусов с магнетизмом и электричеством не понадобилось!
— Я в чём-то понимаю твоё желание позубоскалить, — кивнула Боулинг, — но и ты должен признать, что моё удивление русскоязычным Лондоном имеет под собой даже ещё более глубокие корни, чем кажется на первый взгляд.
— Месть за Севастополь? — понимающе усмехнулся я.
— Севастополь? — ещё сильнее нахмурилась Панси.
— Да-да, — кивнула Боулинг. — Мисс Паркинсон, не расскажете ли мне про свою жизнь?
— Я не очень понимаю вопроса, — прищурилась Панси.
