Евгения Лифантьева - В поисках ведьмы
— Так оно и есть. Боятся людишки, — согласился леший. — Порой сами не знают, чего боятся. Ну ладно, не время болтать, пошли. А то дозорный на вышке, может, и спит, а, может, и не спит…
Лешак прошелестел что-то, и нас укрыл морок. Конечно, я сам мог бы скрыть нас от любопытных взглядов, но я предпочел довериться опыту моего провожатого. И не ошибся.
Мы направились к глухому частоколу высотой метра три-четыре, укрепленному земляной насыпью. Калитку, если честно, я бы сам не нашел. Это насколько же надо быть искусным строителем, чтобы сделать прямоугольник сплоченных меж собой кольев неотличимым от всей остальной городьбы. Леший провел ладошкой по коре — и вдруг часть стены подалась. Калитка отворилась без скрипа, за ней обнаружился ухоженный огород и глухие стены каких-то сараев.
Мой спутник беззвучно проскользнул в щель. Я поспешил за ним, но леший вдруг замер, присев под стеной и жестом приказал мне не двигаться. Через миг я понял, в чем дело — раздался скрип двери, звон металла, легкие шаги по деревянному настилу. Снова хлопнула дверь, уже другая, совсем рядом — наверное, кто-то вошел в тот сарай, у стены которого мы затаились. Скрипы, шорохи, женский голос, ласково успокаивающий кого-то, журчание какой-то жидкости.
Я прикинул, что бы это могло быть. В конце концов, сообразил: одна из живущих в доме женщин доит корову. Или не корову. Какое-нибудь животное, которое дает молоко. Хотя пока эндемичных животных я в этом мире не встречал. Конечно, я — не знаток зоологии, может, даже наглый заяц, с которым мне пришлось пообщаться, чем-то отличается от тех, что живут в Метрополии или на Земле. Но, на мой взгляд, он был заяц как заяц. Значит, коровы тут тоже должны быть.
Пока я размышлял о сельскохозяйственных животных на обитаемых планетах, женщина закончила работу. Ее шаги, когда она возвращалась в дом, были гораздо тяжелее. Это и понятно, с грузом шла.
На какое-то время двор вновь погрузился в тишину, лишь было слышно, как вздыхает за стенкой корова (наверное, все-таки корова), да откуда-то издалека доносились постукивания да позвякивания — это проснулись хозяйки и в других домах.
Все эти звуки были такими мирными, такими домашними, что мне невыносимо захотелось спать. Еще бы — вторую ночь приключения, да еще марш-бросок по пересеченной местности. А здесь, в щели между сараями, было так покойно и уютно…
Я уже почти задремал, когда снова хлопнула дверь. Кто-то, на этот раз мужчина, прошел по двору — не в тот сарай, где находилась корова, а куда-то в сторону ограды. Леший дотронулся до моей руки и махнул в том направлении, куда прошел мужчина. Помотав головой, чтобы избавиться от сонной одури, я пошел за ним.
У самого частокола, на отшибе от остальных построек, обнаружилась кузница. О том, что это именно кузня, я догадался, не доходя до нее. Нигде больше не пахнет так — едучий угольный дым, паленая кожа, каленое железо. Знакомые с детства запахи…
— Сумеешь договориться с Черняхом — он тебе поможет, — негромко произнес леший и постучал.
— Открыто!
Леший распахнул низенькую дверцу, и я, пригибаясь, зашел.
Кузня как кузня: под крышей сине от дыма, хозяин разжигает горн, пламя еще неуверенно пляшет на мелких щепках под сложенными «в колодец» дровами. Наковальня, бочка с водой, стол-верстак, лавки по стенам… А вот кузнец, на мой взгляд, великоват для тесного сруба, такому бы рядом с какой-нибудь домной командовать. Хотя — что это я? Домны тут появятся хорошо, если через пару сотен лет. Или еще позже. Если вообще появятся. Так что этому гиганту приходится пока довольствоваться тесной деревенской кузней с малосильным горном.
На мой взгляд, ростом мужик не уступал взрослому медведю. Или — моему папаше. Оборотни растут долго, мои 100 килограммов для нашей расы — это так, пестун малолетний. Папаша мой весит два центнера и время от времени участвует в борьбе «на поясах». Хобби у него такое. Борется, конечно, в человечьем обличье. В медвежьем — когти мешают за пояс как следует уцепиться.
Так вот, увидев мужика в измазанной углем рубахе, я невольно вспомнил последние соревнования, на которые меня батя чуть ли ни силком затащил. Там все такие выступают: огромные, с тяжелыми плечами и налитыми жилами на шеях… Что люди, что орки, что перевертыши, что тролли эгерские — все похожи друг на друга, словно братья, только цвет кожи разный, да еще у одних волос поменьше, у других — побольше…
Этот богатырь был чернобород и длинноволос.
— О! Кум! Сколько лет — сколько зим! — воскликнул кузнец. — Вот кого не ожидал увидеть! Что это ты из пущи своей выбрался? Или дело какое?
Тут я вспомнил, что, двинувшись по двору за лешим, для верности набросил на себя морок, и развеял заклинание. Кузнец удивленно воззрился на меня:
— А это еще кто с тобой, кум? Вроде людей ты не особо жалуешь, тем более — баб.
— Вот это и есть мое дело, — ответил леший. — Заказчицу я к тебе привел. Ты не смотри, что девка, она — девка не простая. Такое мне нарассказала! Грядут странные времена, многое в мире поменяется, может, и твоя беда не бедой станет.
Чернобородый богатырь обшарил меня взглядом, потом пробормотал:
— Я-то что… Коли ты девке доверился — тебе и отвечать. На мое разумение — справная дивчина, только зачем-то порты натянула. Эх, не был бы я женат на моей Ладушке, может, и глаз бы положил!
Леший хихикнул. Я тоже улыбнулся, так смачно кузнец сказал про свою женатость. Интересно, что у него за Ладушка такая, что даже рыжая цыпочка с картинки, в которую меня превратили, ей уступает? Впрочем, это не важно. Важно то, что мужик вроде как смягчился, расслабился. Можно и мне в разговор вклинится.
Я достал из рюкзачка фламберг, увеличил его до нормального размера:
— Вот меч. Хороший, но мне не по руке. Мне нужен простой, под одну руку. Заплатить за работу деньгами не могу, нет у меня денег. Есть немного золота в украшениях, да еще всякие красивые вещицы — не драгоценные, но просто хорошо сделанные.
Мужик фыркнул:
— Уж и не знаю, какой клинок бабе по руке будет. Разве что тот, что из ее мужика растет.
Я пожал плечами, высмотрел в углу железный прут в палец толщиной, покрутил в руках — вроде металл не хрупкий — и завязал узлом. Подумал немного, добавил на концах гламурные завитушки. Не знаю, для чего железяка предназначалась, вроде такой толщины колесные чеки… но теперь хозяину придется править прут, чтобы из него хоть что-то получилось.
— Понял, — сказал кузнец. — И откуда ты такая, красавица? Ведьма с северных гор? Или наслушалась сказок о стародавних поляницах да решила счастья попытать, вдруг какой богатырь попадется? С такой-то силушкой жениха под стать и впрямь найти трудно.
— Ведьма, — я решил не вдаваться в подробности. — Только не с севера, а из таких дальних краев, о которых вы и не слышали. Кум тебе, дядько, если захочет, все расскажет.
Кузнец снова фыркнул, почесал бороду и наконец-то спросил:
— А звать-то тебя как?
— Адой звать. А тебя — Чернях, мне хозяин лесной сказал.
— Ну, вот и познакомились. Ладно, девка, раз кум за тебя говорит, то так тому и быть, помогу. А что тебе надо? Конный палаш?
— Да, вроде того. Под одну руку, но длиннее, чем тот, что у пеших воинов.
Кузнец снова поскреб бороду, повертел в руках мой фламберг:
— Укоротить, конечно, можно, но жалко такую красоту корежить. Эльфийская работа?
— Вроде того, — кивнул я. — По случаю достался. Сделан для богатыря, что в строю, в первой линии бьется. Да только мне в строю еще не скоро стоять. А для одиночки — не особо ловкий клинок, хоть и красивый.
— Ишь ты, девка, а понимаешь, что к чему! — принял решение кузнец. — Не переживай за свое перышко, ни один мастер не станет портить то, что с душой сделано. Меч этот — для княжьего гридня, что в парадной палате за хозяйским плечом стоит. К нему и камзол узорчатый нужен, и шапка с золотым шитьем. Знаю я, кто такому клинку обрадуется. Так что не прогадаю.
— Точно, это штука для тех, кто богатством бахвалиться любит. Не мне-то что делать?
— А для тебя я что попроще найду.
Я удивился: откуда в деревенской кузне меч, пусть даже самый завалящий? Тут вряд ли что-то сложнее подков делают. Однако мужик, откинув крышку стоящего у стены ларя, достал из него именно то, что было мне нужно: тяжелый, с прямой гардой, полуторник.
— Тоже по случаю достался, — лукаво ухмыльнулся кузнец.
Я уцепился за меч. А ведь отличная вещь! Достаточно увесистый, удобный эфес… был удобный. Однако, похоже, кто-то со всей силы саданул молотом по яблоку, сплющив его и заодно расколов деревянные накладки на рукояти. Но это — пустяки, привести в порядок недолго. Зато сталь вроде не хуже той, что в Круге Развитых делают. Черный, матово поблескивающий клинок меня заинтересовал противоречием со средневековым уровнем технологий. Я осторожно потрогал лезвие. Видно, что меч не раз был в бою, но кромка острая, будто только что из-под точильного круга. Несколько выбоинок — и все. Я потер сталь, дыхнул на нее. Какой-то непонятный металл… Хотел даже лизнуть, как услышал смешок кузнеца, догадавшегося о моих мыслях:
