Екатерина Лесина - Йоллокане
... Что? Машка, плохо тебя слышу? Да тут ветер такой, что прям до костей. Возвращаться? Да ну их всех... это не они меня выгнали, я сам ушел! Ну и что, что предки? Да видал я их всех знаешь где? И не ругаюсь я. Да, кричу, ну так ветер же! Да нормалек все будет, на вокзале перекантуюсь ночку, а там Пашка вернется, у него и зависну. Да ну, подумаешь... ложил я на них! Да будь моя воля, я б вообще убрался куда-нибудь, чтоб ни одна занудная сволочь не нашла... о, Машка, тут такая зверятина, погоди, ща щелкну, сама увидишь. Собака баскервилей, мать ее... да не, не страшная, жрать, наверное хочет... эй ты, иди сюда.
Огнеглазый, огнегривый, волк ласкается игриво, тычет мокрым носом в руки, лижет пальцы, ловит звуки, а коснешься белой шкуры - вмиг проглотит и понуро побредет в ночи тоскливой, волку скучно, волку б силы, чтоб проклятье одолеть... но сияет ярко медь этой ночи лунно-странной
Йоллоканне, Йоллоканне.
- Валя, а долго ждать? - Олька больше не ноет, присела на корточки, сжалась комочком, руки под мышки упрятала, воротник подняла, шапку по самые глаза натянула. Холодно ей и страшно, а Вальке так ничуть, наоборот, жарко и не терпится - поскорей бы уж.
- К рассвету вернутся.
И обнаружат пропажу. Не останется карлику выбора, кроме как выполнить ее желание. Ох, спасибо бабка за науку... теперь Женька не отвертится, влюбится как миленький, а про Сухомину, стерву белобрысую, и думать забудет.
- Валь, а если не получится? Ну если он нас тоже... если заберет... если не договоришься.
- Договорюсь, - Валька сжала склизкую куриную лапу в руке. Обязательно получится, раз бабка смогла, то и Валька сумеет, и вообще ничего тут сложного нету.
- Аты-баты, аты-баты, возвращаемся, ребята, скоро-скоро дома будем, плакать-горевать забудем... - звонкий голос ввинчивался в скулеж ветра.
- Смотри, - Олька вскочила. - Там же...
Люди. Боком на кошке, вцепившись в уши, ставшие вдруг длинными, будто это не кошка, а осел, сидела девушка в розовой курточке. Прильнув к черной спине ворона, дремал мальчишка в пижамной рубашке и трусиках. Ну а следом, тяжко переваливаясь с ноги на ногу, так, что раздутое брюхо колыхалось со стороны в сторону, брел волк из пасти которого торчал ботинок.
- Эй ты, - Валька смело вышла на встречу и вытянула лапу из кармана. - Не потерял?
- Девица-краса, короткая коса, мило улыбается, нам она понравится, - ответил карлик, выпятив губу. - Девица отдаст чужое...
- Не отдаст. Хитренький какой, за просто так взяла и отдала. Хочешь получить - выкупи.
- Ай-я-яй, ай-я-яй, чего хочешь - выбирай. Вот возьми себе ее, - он указал на девушку в розовом, та счастливо улыбнулась и изготовилась было спрыгнуть с кошки. Фигу, можно подумать, Валька тут всю ночь ради какой-то дуры проторчала. Ну нет, так просто ее не проведешь.
- Кольцо дай, - потребовала она. - То, которое на мизинце левой руки носишь.
- Нет-нет-нет, нет-нет-нет, - заюлил уродец. - Это право слово бред, это просто невозможно.
- Ах так? Невозможно? Ну и торчи тут до рассвета, солнышко зайдет и издохнешь.
- Нехорошая какая, злая-злая-злая-злая... я тебя не позабуду...
- Пожалуйста, - прошептала девушка в розовом, а ворон сердито каркнул, то ли на нее, то ли на Вальку.
- Ну так что, меняемся? Ты даешь кольцо, а я тебе - лапу твою.
- Ах-ах-ах, - вздохнул карлик, стягивая с мизинца простой стальной ободок. - Это будет просто страх...
- Не будет, - кольцо пришлось как раз в пору, будто для нее нарочно делали. - На вот и убирайся.
Завтра. Или нет, уже сегодня Женька проснется и поймет, что всегда, всю жизнь любил ее и любит, сильнее, чем кого бы то ни было, любит так, что пойдет за ней хоть на край мира...
Валька и не заметила, как исчезла странная компания, она любовалась кольцом и собственными мечтами, и очнулась лишь когда Олька, осмелевшая и уставшая Олька дернула за рукав.
- Валя, а тебе совсем-совсем их не жалко? Ни капельки, да?
- Ты о ком?
- О людях... девушка плакала. А мальчик...
- Да брось ты, они ж ненужные, хозяин Йоллоканне других не берет. А раз свои ж недоглядели, чего мне беспокоится?
Валька, в последний раз поглядев на кольцо, надела перчатку. Светало. Было по-прежнему холодно, но не так, как ночью, и кровь кипела радостью от совершенного, и в голове билась одна мысль, разом вытеснившая прочие: главное - не бояться делать. Она не испугалась. Она победила. А еще она обязательно выйдет замуж, за Женьку, естественно...
Тили-тили-тили-тесто, жди меня, моя невеста... я приду, когда тюльпаны расцветут на Йоллоканне. Я вернусь, когда стаканы звоном скажут: "Йоллоканне", и воскликнут "Горько" гости, собирая в ведра кости, разливая хмель по чашам. Жди родная, ты же наша...
