Татьяна Садыкова - Житие колдуна. Тетралогия (СИ)
***
Мой план медленно катился в бездну и все из-за одного невыносимого болвана!
А я еще обрадовалась, что Никериал так легко впустил в лабораторию на законных правах помощницы. "Вы будете у меня на виду" - сказал он, но на самом деле под этой невинной фразой скрывалось намного большее. Этот неимоверный шутник решил поиздеваться! Да так, чтобы я сама молила о пощаде или сбежала при первой возможности от этого узурпатора, мучителя своих помощниц и невозможного педанта.
Как только Ник обрадовал меня возможностью ему помочь, вручил толстый фолиант, который назвал моей новой азбукой - хотя это был простой словарь, - и приказал разобрать его бумаги на столе по разделам магии. Я сперва опешила от такой невообразимо сложной задачи, а когда этот наглец увалился спать на диван - чуть не задохнулась от возмущения. Взвалил на мои хрупкие плечи непосильную ношу и пошел отдыхать! Наглец!
И это было всего лишь началом. Как только я с горем пополам разобралась с бумагами и села передохнуть, ибо от перенапряжения у меня началась мигрень, появился невообразимо довольный Ник и раскритиковал мою работу в пух и прах, заставив переделывать. Узурпатор!
Но воля моя была сильна, а чувство долга - превыше всего, поэтому я стойко сносила все невзгоды, в особенности, чей-то невыносимый характер и терпела. Никериал тоже не отставал и с каждым разом его приказы становились все изощреннее, а требования - выше. Великая, за пару дней работы под его началом я не только не нашла артефакт, а даже возненавидела безобидное слово "помощница", а от вида бумаг книг и чернил меня стало мутить. А все из-за того, что этот узурпатор решил, что я уже немного поднаторела в терминах и в теории магии и можно дать мне копировать его записи. Да вот только подчерк у Ника оставлял желать лучшего и половину слов он сокращал, поэтому мне приходилось догадываться о их значении, копаться в словаре, ища подходящее слово или же переспрашивать самого мага. Но он редко отвечал на мои вопросы, а если и отвечал, то после долго ворчал, что я его отвлекла от важного эксперимента. Знала я эти эксперименты: дремать над книгой, смотреть в окно на облака и мерзко хихикать, нюхая колбу. Хотя, если честно, последний пункт можно было опустить - тогда я смеялась на пару с магом, когда в ходе опыта из колбы выделился синеватый газ и было легко и весело, пока маг не раскрыл нараспашку все окна.
Этот кошмар длился несколько дней, а подвижек в поисках артефакта не предвиделось: я была загружена с утра до ночи переписыванием дурацких записей, а Ник все не желал надолго оставлять меня одну в лаборатории. Мое терпение потихоньку исчезало, как и желание помогать этому злодею - коварный план Никериала начал действовать.
Не знаю, как долго бы Ник издевался над моими нервами, испытывал мое добродушие и чего таить - упрямство, но его судьбу решил случай.
Я уже третий день скрупулезно выводила пером строчки, постоянно сверяясь со словарем и пытаясь разобрать ужасный подчерк мага - я даже уверена, что Ник и сам плохо разбирает свои записи. У меня от однообразной сидячей работы болела спина, слипались глаза, а все пальцы были исколоты пером и заляпаны чернилами. Если я сперва скрупулезно выводила строки каллиграфическим подчерком с завитушками - как меня учили во дворце, то после слов Никериала, мол, я ему пригласительные выписываю или же записи копирую, я перестала стараться, только вот все равно следила, чтобы строки выходили ровными, а буквы - легкочитаемыми.
Внезапно надо мной склонился Ник и выхватил прямо из под пера лист, на котором я писала - я даже не успела возмутиться: раз и маг совершил свое коварное дельце.
- Пингвин влияет на структурность энергетических полей при... О. Великая, Ирен, вы хотя бы думаете, прежде чем пишете?
- Что? - я попыталась собраться с мыслями. У меня гудела голова от новых терминов и уже не спасал сладкий чай - после переписывания десятка листов ясность ума притуплялась и мне труднее было сосредоточиться. Хотя в первый день мой предел был на порядок ниже - всего пара листов.
- Пингвин, Ирен. Пингвин, - надо мной нависал Ник, тыкая пальцем в злополучную строку. Чернила еще не до конца высохли и я не успела их подсушить присыпкой, поэтому он размазал мой непосильный труд своим пальцем.
- И что? - нахмурилась я, потихоньку начиная закипать - из-за него мне придется вновь переписывать лист! - Пингвин - это зверь, живущий в северных широтах, в королевстве Гринлор. Посол этих варваров привез нам его в дар прошлым летом. Хотя тот не прожил долго - умер, как мне говорил брат, от жары - тогда в столице было неимоверно душно. А еще в Гринлоре живут большие толстые звери - моржи, с огромными клыками, которые они называют "бивнями". У этих "моржей" вкусное мясо, хотя я его пробовала лишь вяленным.
Вспомнить вкус того деликатеса было приятно, как и вид посла варваров - мужчина средних лет в странной шубе с длинной бородой, заплетенной в необычную косу, к которой были прицеплены расписные заколки из белой кости. Ростом мужчина был низок - не больше полутора метров, у него были черные как ворона крыло волосы, крупный нос и узкие глаза, словно две щелки, которые из-за густых бровей казались двумя маленькими черными бусинками. И язык у его народа слишком странный: полный гортанных звуков и резкий, что казалось, будто это разговаривал не человек, а подавало звуки какое-то дикое животное.
- Пигментация, а не пигвин, - отвлек меня от воспоминаний Ник. - Как вы вообще додумались до этого слова?
- Но здесь же написано: "пингвин"! - возмутилась я от такой несправедливости и для доказательства своих слов сама тыкнула в ту злополучную строку пальцем.
- Здесь сокращение: "пигмент."
Я выхватила из его рук лист, непонимающе всмотревшись в слово. Как можно было понять, что это "пигментация"?! Этот несносный маг мало того, что написал неразборчиво, так еще и сократил слово почти наполовину! Великая, за что ты послала на свою дочь такое невообразимо-сложное испытание?!
- Перепишите все немедленно, - сказал, как отрезал маг и, взяв из моих рук лист, разорвал его пополам. - И если я обнаружу еще одну ошибку в таком ключе, то вам, миледи, не место в качестве моей помощницы.
У меня дрогнуло сердце, а горло задушила несправедливая обида - я тут выбивалась из сил, старалась, а он еще недоволен!
- Да я! - воскликнула я, сжимая в руке перо. - Как вы можете?!
- Если вам что-то не нравится, - маг издевательски улыбнулся и показал рукой на дверь, - выход там. Я вас не держу.
И сказав это - исчез. Я смотрела на место, где секунду назад стоял маг и пылала от гнева, бросив на стол обломки пера. Как! Я! Его! Ненавижу! Он специально надо мной издевался, думая, что так сможет меня спровадить! Но я тоже не лыком шита! Я ему покажу настоящее смирение и недюжинное упрямство! И пусть Великая Элисень будет мне свидетельницей!
- Великая! - я встала из-за стола и упала на колени, осенив себя в священном жесте. - Подскажи своей непутевой дочери правильный путь, даруй ей свое милосердие и награди силами, дабы оная смогла преодолеть все тяготы и невзгоды! Смиренно просит тебя дочь твоя, Ирен, и надеется, что ее молитва будет услышана!
Не знаю, вняла ли моему крику души милостивая богиня, но как только я начала молиться - услышала тихий перелив колокольчика, который сразу же смолк, как только я замолкла. Мне показалось это странным, ибо за всю свою жизнь я неистово молилась множество раз, но доселе не было таких странных явлений. Или же это все мне почудилось от переутомления?
Я встряхнула головой, протерла глаза, прочистила уши и вновь прислушалась. Тихо. Только размеренно тикали часы, да слышалось свое дыхание - колокольчик больше не звенел.
Если бы со мной это произошло раньше, то я бы вмиг выкинула такие глупости из головы, но сейчас мной завладело любопытство. Интуиция подсказывала, что проигнорировать это явление не следует, ведь возможно оно относилось непосредственно ко мне. А вдруг это подавал голос тот самый артефакт, услышав мою мольбу? Ведь это священная реликвия - слезы Элисень, -частичка души Всемилостивой Богини, а я взывала именно к ней.
Во мне новой силой вспыхнула надежда, сердце забилось сильнее, предчувствуя скорую победу, только на задворках сознания тлел небольшой огонь недоверия - я так и не смогла до конца поверить, что мне повезло. Но попробовать "помолиться" вновь, чтобы подтвердить мою догадку, следовало.
В этот раз я к "молитве" я подошла основательно: нашла место, с которого удобно просматривалась вся лаборатория, настроилась на самую длинную заповедь в девяносто куплетов, которую знала. Меня ее заставил выучить отец - это было мое наказание за то, что я заснула на одной многочасовой службе нашего Верховного жреца. Этот случай произошел в детстве, но заповедь я до сих пор помнила назубок, ибо отец был суров - заставил учить, пока все девяносто куплетов запомнились без заминок, оговорок, и на распев. Я за это ненавидела нашего жреца и пакостила ему как только могла. Чего стоит вспомнить как из-за моих шалостей на службах было нашествие ежиков, на алтаре обнаружился осиный улей, полный разозленных ос, а вместо благовоний в жаровню я подсыпала курительную смесь из будуара одной придворной дамы и воскресную службу отменили - я, думаю, почти половина королевского двора слышала их хихиканье и видела танец жрецов: оголенных по пояс, с разрисованным телом и лицом, воздающих хвалу сыру.
