Каваками Минору - Панцерополис
— Тебе не кажется, что славно иметь в мире собственный уголок?
Эльза развернулась и показала ему яркую улыбку.
Старика смутили слова «собственный уголок».
Для него это подразумевало самолёты.
…Теперь я понимаю.
Не ведая о его мыслях, Эльза сменила тему:
— Ох, точно. Что вы выяснили о Ланце после того, как его вытянули?
В Кайзербург вонзилось копьё света. Странное оружие представляло собой пулю, сотканную из эфира, но в то же время сохраняло форму, не рассеиваясь постепенно в пространстве.
Штайнмец вытащил из грудного кармана рабочей одежды небольшой кусок металла.
Его форма в точности соответствовала пулям калибра 8 мм.
— Вот истинная форма того копья.
— Э? Вот это?
Он кивнул.
— Обычно на больших боевых машинах вроде истребителей установлены излучатели поля, которые стреляют снарядами. Снаряды полностью состоят из эфира, поэтому растворяются в чистую энергию, рассеянную в воздухе, и со временем исчезают.
— Но у этого есть ядро?
— Да. Насколько я понимаю, поверхность покрывают миниатюрные эмблемы. Ты, наверное, сможешь выстрелить этой штукой из автомата, который носишь с собой. Пулю полностью поддерживают изнутри высеченные на ней эмблемы, потому она не уступает по силе Шверту. …Нет, учитывая её скорость, она даже мощнее.
— Дай-ка посмотреть.
Штайнмец передал находку девушке, и она уставилась на пулю размером с фасоль.
— Понятно. Её сделали из камня духа.
— Да. Она работает прямо как двигатели этого корабля. Любое воздействие на плоское дно запустит эмблемы, накапливая эфир в форме копья. Это словно миниатюрная версия… как оно там зовется? Ах да. Панцер Эмблемы.
— Чтобы такое сделать, военные изрядно потрудились.
Эльза горько улыбнулась и глянула Штайнмецу в глаза.
— Солдатам тоже пришлось тяжело.
— Что?
— После одного разговора я пообещала встретиться с одним из них в небе.
Она повертела в пальцах пулю Ланце.
— Я могу её одолжить?
— Хм? Я не против, но не используй её куда не следует.
— Ладно. Я просто подумала, что с ней можно немножко позабавиться.
— Не сомневаюсь, что это попадает в категорию того, чего не следует делать.
Часть 2
Было 6:30, и в Германии начиналось раннее утро.
Даже поднимаясь над облаками, солнце ещё не взошло.
Пока небо заполнял багрянец, по прямой линии поднимался Фламмен Риттер.
Он испытывал способность истребителя к восхождению.
Машину заполнял рёв мотора. Пока ещё слабый, но лишь потому, что луна ещё не пропала. Фламмен Риттер снабдили сопротивлением лунному свету, но далеко не идеальным. Истребитель трясло.
Из кабины на луну уставился Майер.
Его тело вжимало в спинку кресла. Парень с трудом дышал, но всё же оставался в сознании.
Его мысли прояснились, и разум полнился лишь одним.
Как ему сражаться с Вальтером и остальными?
— Почему я сомневаюсь?
Когда позапрошлой ночью он сказал, что хочет сражаться, Эльза у него спросила:
— Ты просто боишься проиграть, да?! Хоть ты и знаешь, что умения тебе не занимать, тебе духу не хватает полностью сокрушить врага!
Это определённо было правдой.
— Думаешь, такой так ты может с нами драться? У меня есть что-то своё, а что есть у тебя?!
Она сделала глубокий вдох.
— Ты только и делал, что заимствовал у других, так куда тебе нас останавливать!
Суровые слова девушки его шокировали.
А ещё напомнили то, что сказал Оскар.
…Важней всего определить, кем именно ты должен быть.
Её слова разъяснили Майеру, что это означало.
Он не Вальтер. Не Пауль или Оскар. В таком случае, кем же ему быть?
Этот ответ придаст его сражению смысл.
…Но как же мне драться?
Это отличалось от испытаний и тренировок, законченных им в прошлом. У этого соревнования будет ясный результат. Если он проиграет, то потеряет всё.
Почему он надеялся на сражение, где нет уверенности в победе?
Майер ускорил свой истребитель. Чтобы продолжать подъём, ему нельзя сбавлять скорость.
Стрелка медленно двигалась по датчику. Он был уже выше, чем во время прошлого испытания.
Небо синело и густело.
Он ускорялся дальше.
Небеса за окном уже почти приобрели цвета индиго, парень увидел вдалеке звёзды, а стрелка высоты достигла красной черты.
Фламмен Риттер затрясся, но Майер проигнорировал дезориентирующую дрожь.
Он разгонялся. Его скорость несколько упала, потому что его опутывало притяжение земли.
Стрелка высоты достигла края датчика.
…Пора прекращать?
Высоко за небесами парень увидел луну. Корабль практически достиг предельной высоты.
Его ускорение уменьшалось.
— Достаточно ли этого?
Его вопрос самому себе тут же сопроводила входящая радиопередача:
— Майер, ты довольно высоко поднялся. Ты установил прекрасный рекорд.
Это был Оскар.
Майер инстинктивно задал вопрос:
— Командир Оскар, как мне сражаться с dp-XXX?
Он открыто выразил свои терзания.
После короткой тишины, мужчина на другом конце ответил:
— Майер, разве ты не хочешь испытать свои способности?
— !
…Испытать?!
Ему показалось, будто он впервые услышал это слово.
…Почему я хочу сражаться?
Не важно, если я проиграю. Я хочу сражаться, потому что хочу испытать на что способен, если не буду сдерживаться!
Майер не сомневался, что выяснит это, сразившись с группой Вальтера. Парень напрямую столкнется с человеком, которого уважал и на которого равнялся.
Через битву он сможет подтвердить, как далеко способен зайти.
— !
Его нутро наполнилось силой.
Он выдавил из Фламмен Риттера большой рывок скорости.
— Майер! Не перенапрягайся!
— Я в порядке!
Его ответ был силён.
Его пальцы управляли излучателями поля. Со слабым звуком истребитель обволокло сияющим эфиром.
Аппарат перестало трясти, а из окна кабины виднелось лишь застывшее пламя.
— Активирую Панцер Эмблему — Фламмен Ланце! Я поднимаюсь ещё выше!
С шатким рывком Фламмен Риттер мощно взмыл в небо.
Майер улыбнулся, пересиливая перегрузку.
Часть 3
В 8:38 солнце поднялось на определённую высоту. Небо было ясное, и прохлада ощутимо щипала кожу. Грюневальд покрывал холодный туман.
Перед лётным полем рядом с лесом припарковалась машина, и рядом с ней стоял человек. Это Гастон.
Со вздохом его плечи содрогнулись.
Направив взгляд перед собой, мужчина зашагал вперёд.
Его взор был направлен на громадную фабрику. Большая дверь стояла распахнутой, и оттуда виднелся нос корабля.
— Она действительно этим занялась, да?
Он приблизился и увидел, что под кораблём присел мужчина с какой-то диаграммой в руке. Гастон его узнал: это старик, главенствующий на фабрике.
— Штайнмец! — позвал он и ускорил темп.
Тот, похоже, узнал голос Гастона, потому что отложил диаграмму на пол, замешкался и поднял руку.
— О, Гастон.
Вставая, он постучал себя по спине, и Гастон спросил:
— Как там Эльза?
— Она сверяет курс в офисе.
— Ясно.
Его обрадовало, что дочь всё ещё неподалеку, пускай она и хотела его покинуть. В конце концов, девушка хотела улететь в небо и оторваться от земли как можно дальше.
— Она хорошая девочка.
— Ты хотел сказать непослушная.
— Нет, нечасто ты встретишь того, кому так идёт рабочая одежда.
— Это что, такой комплимент? Я растил её как дочь уважаемой семьи.
— А труженики у нас уважения не заслуживают?
— Я просто хотел, чтобы семью Брюера уважали.
Старик на это горько улыбнулся.
— Она просто нечто. Она взяла на себя почти всю внешнюю проводку и обшивку. У неё ушло на это две ночи без сна.
— Она сделала так много?
Старик почесал затылок и кивнул.
— Ну, кое-где она оплошала, но я потом за ней исправил.
— Прошу прощения за хлопоты.
— Не стоит. Поднять этот корабль в воздух — важная работа.
Он глянул в глаза Гастону сверху вниз.
— А тебе она не кажется важной?
Гастон засомневался, но ответил ясно:
— Кажется, — он немного опустил взгляд. — Этот корабль может доставить миру неприятностей. И может даже начать войну, которая уничтожит мир.
Мужчина вздохнул и поднял взгляд на корабль перед собой.
— Но…
— Но?
— Если миру суждено пасть от такой штуки, есть ли смысл ему вообще существовать? У меня такое чувство, какое бы место это ни пережило, оно вполне сгодиться для Эльзы и людей, которые угонятся за ними.
Звучит вполне в духе создателя оружия, — подумал он.
— Быть может, и тяжело такое говорить, но… эпоха, в которой мы живём, определённо меняется.
— Ха-ха-ха. Она не просто меняется. Мы должны изменить её сами.
— О? Отлично сказано.
— Можешь сказать спасибо дочке.
— Это Эльза сказала?
— Неплохо звучит, правда?
— Она просто пыталась слыть взрослее.
Гастон уже собирался улыбнуться, но сдержал себя.
— Она интересная девушка, — произнёс старик. — Она обрезала волосы из-за того случая, да?
