Владимир Васильев - Право на пиво
Мужчина покорно приподнялся и взглянул в окно, потом снова уставился на свидетеля. Теперь он по-настоящему испугался.
— Я серьезно предлагаю, мне она не нужна. Всего пара сотен баксов и она ваша.
Мужчина торопливо поправил кепку, ухватился за свой гамбургер, вскочил, опрокинул кофе и бочком прошел мимо столика Свидетеля к выходу.
— Не хотите, не надо.
Солнце уже грело вовсю. Свидетель остановился на краю проезжей части, пережидая едущие машины. Одна из них, черного цвета двигалась, пожалуй, слишком быстро для этой улицы, но следующая за ней желтая «мазда» явно нарушала все мыслимые правила движения. Она резко обогнала черный кабриолет и подрезала его. Водитель кабриолета, стараясь не допустить столкновения, вывернул руль в сторону. Тяжелая машина выскочила на тротуар и врезалась в столб…
Желтая «мазда» слегка притормозила, из правого окошка высунулась загорелая физиономия молодого парня, а затем появилась рука с оттопыренным вверх средним пальцем. Свидетель услышал смех и вдруг отчетливо, как на фотоснимке увидел номер машины: «ВСМ 88 23 А». Номер словно увеличился в размерах и четко повис перед глазами. Длилось это мгновение и «мазда» уже скрылась за поворотом.
Свидетель повернулся к черной машине. Женщина на переднем сиденье, видимо, была мертва, а водитель, зажатый рулем, с переломанной грудной клеткой еще жил. Его глаза остановились на Свидетеле, губы сложились в подобие заискивающей улыбки и пытались произнести одно слово: «Помоги!»
Спасатели уже прибыли и пытались вытащить водителя наружу, женщина действительно оказалась мертвой, и ее тело упаковали в пластиковый мешок.
Свидетель стоял неподвижно, вокруг него суетились полицейские, врачи, просто зеваки, пока один из полицейских не толкнул его довольно грубо в спину.
— Проходите, проходите… Медом вас не корми, дай посмотреть на кровь. Уходите, вы мешаете работать. Кто-нибудь видел, как все случилось? Ну, кто-нибудь…
Свидетель повернулся к нему и попытался что-то сказать, но смолчал и отошел в сторону. Посмотрел на стоявшую одиноко голубую машину, засунул руки в карманы и побрел вдоль по улице, словно не видя прохожих и натыкаясь на них.
Место, куда он попал, было незнакомым. Возможно, он не раз проезжал по этой улице на машине, запомнив лишь светофоры и наиболее яркие вывески. Сейчас, без машины, он чувствовал себя так, словно попал в чужой город. Бар без названия, стоянка машин, сквер… «Где это?»
Пиво оказалось на удивление неплохим. «Снова „Оболонь“», — усмехнулся про себя парень. Бар пока пустовал, время было мертвым. Скорее всего, к вечеру, тут яблоку не куда будет упасть, а пока он в одиночестве сидел в углу, потягивая пиво и грызя орешки. Пожилой бармен до сих пор окончательно не проснулся и, видимо, берег силы на вечер, лениво протирая в который раз кружки.
Посетители появились как-то сразу, неожиданно. Только что никого у дверей не было и вдруг — три парня заслонили собой дверь и всматривались в полумрак бара. Обстановка их устроила, и они уселись с кружками пива прямо перед стойкой, чтобы ближе было бегать за новыми порциями. Пиво они пили жадно, проливая на подбородки, капая на стол. Свидетель безучастно наблюдал за парнями, погруженный в свои мысли. Кучерявый брюнет встал и подошел к стойке. Бармен деловито подставил под пенную струю «Оболони» чистую кружку и скоро она с пышной шапкой пены красовалась на стойке. Привычным движением он ухватил следующую и замер. На него смотрел большой револьвер, зажатый в руке кучерявого. Кружка выпала из рук и с чистым звуком рассыпалась на кусочки по каменному полу.
Парень револьвером показал на кассу и бармен покорно открыл ее. Другой парень одним прыжком перелетел через стойку и выгреб деньги из ячеек. Их было немного. Бармен выложил содержимое своего бумажника перед кучерявым, потом вдруг резко нырнул под стойку и достал пистолет. Выстрелить он не успел, револьвер кашлянул раньше и на белой манишке пожилого человека расплылось красное пятно. Он почти беззвучно осел на пол.
Парень с деньгами не стал больше прыгать и вышел из-за стойки через дверцу. Свидетель за эти две минуты не шелохнулся, казалось, он даже не моргал. Кучерявый внимательно на него посмотрел и улыбнулся. Улыбка у парня оказалась доброй и мягкой. Он пригладил шевелюру рукой и сделал знак друзьям — уходим. Лицо Свидетеля напряглось, вздулись желваки и жилы. Пополз неприятный пот. Но ничего не произошло. Парень с деньгами прошел мимо него вслед за друзьями, лишь и у самых дверей оглянулся.
— Ты же нас не видел? И ты нас не запомнил.
Свидетель судорожно сглотнул и почти незаметно кивнул головой. Пот продолжал противно стекать за вырез рубашки… Свидетель встал и, закрыв глаза, цепляясь за столы и стулья, пошел к выходу.
На ночном небе не было облаков и луна висела над кронами деревьев желтым кругом сыра. Свидетеля бил мелкий озноб. Он сидел на скамейке в парке и дрожал. Частично от ночной сырости, частично от выпитого пива, частично от внутреннего напряжения последних дней. Зубы постукивали, когда он судорожно твердил одну и ту же фразу: «Этого не может быть, этого не может быть, этого не может…» Внезапно скамейку осветил яркий свет. Какая-то машина бесшумно подкатила в темноте прямо по газону, и водитель включил фары. Потом они погасли, остались гореть лишь подфарники.
Цвета машины было не разобрать, но голоса он услышал явственно — несколько мужских и один испуганный женский. Послышался звук открываемых дверей и в ярком свете на поляне перед машиной появились трое мужчин, один из которых почти волочил по земле женщину в светлом платье. Женщина плакала тихо и как-то даже монотонно. Видно, этот плач продолжался уже несколько часов и у нее больше не было сил голосить.
Дрожь у Свидетеля исчезла, она сменилась равнодушием знания того, что сейчас произойдет и свидетелем чего он станет на этот раз. Он хотел встать и уйти, но две руки, опустившиеся на его плечи, пригвоздили его к скамейке. Он попытался еще раз вскочить, и снова безуспешно. Знакомый бесцветный голос произнес за его спиной.
— Ты должен видеть все. Ты — Свидетель.
— Я не могу, я не могу… Этого не может быть, я не могу… Зачем, почему я должен на это смотреть?
— Я не знаю, почему. Это не мое дело. Я только должен проследить, чтобы ты выполнил до конца свое предназначение Свидетеля.
— Я не могу! За что?
— Я не знаю, за что. Это не мое дело.
— А я закрою глаза, не буду смотреть.
— Будешь.
Железные пальцы обхватили его лицо, намертво зажали и приоткрыли крепко закрытые веки. Сначала расплывчато, потом все яснее Свидетель увидел, как трое подонков издевались над беззащитным телом женщины, слышал их грязные шутки и подлое хихиканье…
Внезапно, словно по команде, насильники оставили женщину и быстро уселись в машину. Еще раз вспыхнули фары, ослепив Свидетеля. И он не почувствовал, когда исчезли безжалостные пальцы, сжимавшие голову и держащие открытыми его глаза. Все показалось настолько нереальным, что Свидетель вновь завел свою бесконечную песню: «Этого не может быть, этого не…» Но глаза быстро привыкли к темноте, и в свете луны он снова увидел белевшее на траве тело женщины и вдруг осознал: «Это есть, это есть на самом деле… И будет продолжаться, будет…»
В небольшом ювелирном магазине пожилая солидная чета с интересом рассматривала довольно дорогое ожерелье. Продавец услужливо выложил образцы ювелирного искусства.
— Но, милый, это слишком дорогой подарок на день рождения, давай посмотрим что-нибудь еще…
— Нет-нет, я хочу подарить тебе именно это, не отговаривай меня, пожалуйста.
Молодая женщина в шляпе и темных очках наклонилась над витриной, чтобы получше рассмотреть выставленные там драгоценности, потом очень неловко повернулась и сумочкой выбила из рук мужчины коробочку с ожерельем.
— Ах, простите, простите… Какая же я неловкая… Позвольте. Я сама все подниму. Что вы, я виновата. Я сейчас все исправлю…
Женщина опустилась на колени, чтобы достать упавшее под прилавок ожерелье и незаметно подменила его на очень похожее. Драгоценности она опустила в карман.
— Вот ваше ожерелье. Какая прелесть! Это подарок вам? Поздравляю, у вас замечательный муж. Еще раз извините.
Женщина быстро пошла к выходу. Очутившись на улице, она направилась к ближайшему перекрестку, торопясь перейти на другую сторону улицы и затеряться в толпе, пока в магазине не обнаружилась подмена. Но подлый светофор упорно горел злым красным глазом, а бежать через улицу было бы непростительной оплошностью. Она нервно огляделась. Рядом стоял высокий мужчина с усталым лицом. Похоже, он не спал эту ночь, а может и больше. Женщина придирчиво оглядела незнакомца — нет, на бродягу не похож, видно неприятности какие-нибудь. Или псих.
