Наталия Ипатова - Сказка зимнего перекрестка
Наконец в дальнем конце зала растворились раздвижные двери, и к обществу присоединилась высокая энергичная молодая дама, вошедшая быстрым шагом.
— Прошу меня извинить, — сказала она громко, отвечая на приветствия ожидавших. — Меня задержали более скучные, но, к сожалению, более неотложные государственные дела. Я всей душой рвалась сюда, поверьте. Антиль, я сгораю от нетерпения.
Эти слова послужили сигналом, по которому в зале установилось некое подобие тишины. Всего лишь подобие, потому что дамы перетекали от одной группки к другой, и разговор порхал над залом, как падающий снег. Седовласая улыбчивая Антиль заняла место докладчика у торца длинного стола.
— Согласно пожеланию нашей драгоценной Элейне и вместе с тем согласно устоявшейся традиции мне было поручено взять на исследование и должным образом творчески обработать образцы генетического материала, принадлежащего ей и ее уважаемому консорту. Мне оказана высокая честь, — она улыбнулась, — не говоря уж о волнительной лично для меня возможности впервые стать бабушкой.
Аплодисменты прервали ее слова, она терпеливо пережидала их шквал.
— Я волнуюсь, — пояснила она. — Я знаю, насколько взыскательны будут мои достопочтенные судьи. И все же я прошу простить смелость, с какой я предлагаю вашему вниманию результаты проведенной мною молекулярной оптимизации. Справедливости ради отмечу, что предоставленный мне материал сам по себе был превосходного качества, и, работая с ним, я получила истинное наслаждение.
Она говорила, а проворные умелые руки делали свое дело. Взяв одну из пробирок, помеченную синим иероглифом, она капнула из пипетки ее содержимое, накрыла покровным стеклышком и пригласила Элейне занять место у микроскопа. Лицо у нее при этом стало несколько напряженным.
— Я уверена, Антиль, что никто не сделал бы лучше.
Воцарилась полная тишина, пока склонившаяся над микроскопом королева Элейне знакомилась с результатами работы своей матери.
— Я вижу, — сказала она, не сдержав недоумения, — ты очень нетрадиционно подошла к решению вопроса. Почему мальчик?
— Мне пришлось сделать эту уступку нашим оппонентам, — твердо ответила Антиль. — Ты не хуже меня знаешь, как шатко ныне господство чистой науки. Лучше немного и добровольно им поступиться, нежели через несколько лет пожинать горькие плоды собственного упрямства и недальновидности и, может быть, потерять все. Упреки мужчин в том, что якобы мы заблудились в эмпиреях и не видим дальше зеркала, небезосновательны, и мы не можем оставить их без внимания. Они у нас искусники и воины, из их рук выходят материальные знаки нашего существования. Они — строители, и они — защитники. Они создали нам возможность беспрепятственно развивать нашу генетическую программу, передали в наши руки проблему самосовершенствования биологического вида, и если теперь они говорят о том, что поддерживать безмятежное существование нашего Золотого чертога им год от года становится все труднее, что рафинированная властная верхушка все дальше от насущных нужд народа, тогда как сфера нашего осознанного контроля окружающего мира неуклонно сокращается, то надо дать им шанс быть услышанными.
— Ты говоришь очевидные вещи, Антиль.
— Мне приходится это делать. По моему разумению, настало время короля-воина, способного не только исполнять приказы, но и осмысленно отдавать их. Настало время отказаться от возведенной в принцип традиции.
— Мне стыдно слышать, как мой супруг во всеуслышание расписывается в своем бессилии остановить нашествие диких зверей! — запальчиво воскликнула Элейне. — Каждый должен заниматься своим делом: ты — наукой, он — войной, я — правлением! И каждый должен хорошо делать то, что ему поручено! Мы для этого предназначены генетически!
— Рикке в Совете говорил о дикарях, — напомнила ей Антиль.
— Да бросьте, разум не возникает ни с того ни с сего.
— Я не стыдилась бы слов Рикке и не позволила бы стыду застить себе глаза, Элейне. В отличие от нас он там, на рубежах, рискует жизнью, и у нас нет оснований сомневаться в том, что он меньше нашего радеет об общем благе. Элейне, постарайся не совершить ошибку и не оттолкнуть от себя достойного человека.
— Ошибку мы совершили, когда позволили бесконтрольно развиваться агрессивным формам жизни. — Элейне прихлопнула ладонью стол. — Тогда твердили о необратимости вмешательства в экологию, а сейчас пожинаем плоды! Антиль, твоя выдумка столь же безответственна, как эта глупая крепостная стена! Как вы не понимаете, что если мы возведем на трон мужчину, то скорее всего наша генетическая программа окажется урезана в пользу оборонной?
— Может быть, — уронила Антиль, — твой сын сумеет найти разумное соотношение? Впрочем, если ты настаиваешь, мы спроектируем для тебя дочь. Однако в таком случае тебе придется подождать с наследницей: ты не хуже всех нас знаешь, что оптимизационная модель девичьих совершенств требует принципиально другого подхода.
— Да, — сказала Элейне, — я, конечно, хотела бы дочь.
— Надеюсь, ты не станешь настаивать на уничтожении материала? Если ты категорически от него отказываешься, я могла бы использовать его для себя частным образом. В конце концов четверть присутствующих здесь генов, — она встряхнула пробирку, — мои собственные. Он будет моим внуком, раз уж ты отказываешь ему в праве зваться твоим сыном. Посмотри еще раз, — заклинала ее Антиль. — Взгляни в окуляр и оцени мою работу. А потом дай поглядеть присутствующим. Положа руку на сердце, кто из вас сделал бы лучше? Элейне, ты его полюбишь.
— Без сомнения, — сказала с лукавой улыбкой одна пожилая дама, с сожалением отрываясь от окуляра, — если он будет так красив, как обещает эта проба.
— Да, — подтвердила Антиль, — он будет даже лучше Рикке.
— Трудно себе представить, — съехидничал кто-то издали.
Элейне дернула головой в ту сторону, но говорившая уже скрылась в толпе.
— А как насчет прочих качеств?
— Мягкость, — с жаром сказала Антиль, — умение слушать и, если надо, жертвовать собой. Способность принимать решения и нести за них полную индивидуальную ответственность. И разумеется, все это пронизано стальными жилами отваги и воли. Личностно-психологическая оптимизация проведена на том же уровне, что и молекулярная. Ты можешь назначить комиссию, которая подтвердит справедливость моих слов. Однако позволю себе заметить, что в пробирке — венец твоей излюбленной генетической программы, и лучше не сделает никто.
Дамы одна за другой проходили за спинами спорящих, подолгу разглядывая в микроскоп предмет конфликта. На лицах тех, кто уже осуществил свое право ознакомиться с результатом королевской генетической программы, блуждали улыбки.
— Сколько времени уйдет на проект «Принцесса»? — спросила королева.
— От пяти до десяти лет.
— Предки размножались естественным путем. Может, нам вернуться к их практике?
Лица вокруг изобразили неподдельный ужас.
— Но мы же не можем позволить себе возврат к животному состоянию, особенно в этом вопросе и особенно теперь, когда мы вошли в принципиальный конфликт…
Элейне сделала отстраняющий жест, давая понять, что пошутила.
— Ладно. В принципе я не вижу оснований для протеста, кроме разве что нарушения устоявшихся традиций. Запускайте проект в производство, а там посмотрим. Может быть, впоследствии я вернусь к разговору о принцессе, но сейчас я не могу позволить себе эту роскошь. Проект слишком энергоемкий.
— Я надеялась тебя убедить, — сказала Антиль.
Мать и дочь стояли рядом, глядя, как группками и поодиночке покидают зал гостьи и участницы проекта.
— Когда я назначила тебя главой проекта, я руководствовалась не только традицией, согласно которой внука из предоставленного генетического материала выращивает бабушка. Я знала, что ты — крупнейший в отрасли специалист.
— Уже через год ты воочию убедишься, что я не подвела тебя. Мой Туолле будет самым совершенным продуктом генетического конструирования.
— Боюсь, он будет его последним продуктом.
Пауза.
— У тебя есть вести с рубежей?
— Есть, — неохотно ответила Элейне. — Не слишком веселые. Рикке сообщает, их сильно теснят. Большие потери, и я не могу не думать о том…
— …что мы все еще обладаем технологией, способной стереть с лица земли эту нечисть?
— Нам проще дать себя убить, чем использовать для своей защиты методы антигуманные, варварские, жестокие. А они даже не подозревают, что они — варварские. Рикке пишет, они размножаются с неимоверной скоростью, давят нас количеством и безудержной жестокостью и сменяют нас так же неотвратимо, как лето — зиму. Меча уже недостаточно, и король-воин уже нас не спасет. — Она укоризненно глянула на мать. — Он просит придумать что-нибудь на случай, если мы проиграем. Это гордый мой Рикке, мама! Ты понимаешь, почему я вынуждена экономить? После этой твоей диверсии я не смогу позволить себе дочь. Все, что я возьму для себя, мне придется отнять у Рикке и у других Стражей границы. С сегодняшнего дня все наши энергетические ресурсы будут направлены на проект «Призрак».
