Кристофер Сташеф - Чародей и сын
Однако на глаза Магнусу не попались ни садовники, ни конюхи. «Наверное, все в церковь ушли», — подумал он и твердо решил, что если, переступив порог башни, и там не увидит ни одного слуги, то сразу же развернется и уйдет.
Но он и слуг не увидел, и не ушел — потому что как только он переступил порог, дама обернулась и прижалась к нему всем телом. Она разжала губы и поцеловала его с такой страстью, что Магнус даже подумать ни о чем не успел и просто откликнулся на призыв красавицы. Искушение было слишком велико, и их поцелуй стал более глубоким. Магнус обнял даму и прижал к себе.
Но вдруг он понял, что делает, вспомнил, что это — чужая жена, и в тревоге отстранился.
Она победно рассмеялась — негромким, гортанным смехом.
— Вот так… Не так уж ты благочестив, как видно, а?
Ее слова пробудили совесть Магнуса. Он отступил и выпустил даму из своих объятий.
— Да, вы правы. Надо было мне зайти в церковь. Я вернусь туда. Благодарю за ваше гостеприимство… — Он уже развернулся к двери, когда дама с упреком проговорила:
— Ах, как мы чтим воскресенье! Неужто ты так сильно страшишься ада, что откажешь себе в райском блаженстве?
«А ведь она и вправду обещает райское блаженство!» — в отчаянии подумал Магнус, обернулся, увидел ее… Глаза дамы сверкали, грудь вздымалась, щеки алели… «Нет, пожалуй, все-таки не райское», — засомневался Магнус, но постарался изо всех сил, чтобы не обидеть ее:
— У вас есть супруг, леди, а я чту законы рыцарской чести.
На этот раз ему удалось отвернуться более решительно, чем прежде.
Но ее голос наполнился смирением и даже, пожалуй, стыдом.
— О да, да, ты прав в том, что так отчитал меня. Не волнуйся, я сохраню верность мужу. Но ты должен позволить мне загладить мою вину. Позволь пригласить тебя в зал и угостить вином.
Магнус растерялся. Его рука лежала на дверном засове.
— Неужто ты заставишь меня чувствовать себя порождением зла и порока? — умоляюще произнесла дама. — Прошу тебя, вернись и позволь мне свершить покаяние.
Магнус сдался и обернулся.
— Прошу простить меня, леди. Я измучен жаждой и с радостью выпью вина.
Дама одарила его трепетной благодарной улыбкой, развернулась и пошла вперед. Магнус последовал за ней, радуясь тому, что положение дел стало не таким сомнительным. Однако опасения не до конца покинули его.
Его тревога немного усилилась, когда дама повела его вверх по винтовой лестнице, но он успокаивал себя мыслью о том, что большой зал, в конце концов, предназначался для общих торжеств, так что единственного гостя можно было принять и в верхней гостиной.
Они вышли на галерею. Дама, походка которой стала более сдержанной, но не утратила кокетливости, подошла к двери в самом конце, открыла ее, и они вошли в небольшую комнату, залитую солнцем, проникавшим сюда через три высоких окна в наружной стене. Магнус удивился. Он ожидал, что даже в таком небольшом замке солярий окажется более просторным. Между тем комната была очень уютной — ковер на полу, гобелены на стенах, стул в форме песочных часов, резная скамья, небольшой стол.
Дама взяла с серебряного подноса, стоявшего на столе, кубок и тонкогорлый кувшин, наполнила кубок вином и подала Магнусу.
— Присаживайся, рыцарь, и расскажи мне, откуда ты приехал и куда направляешься?
Магнусу не понравилось то, что она не спросила его имени, но, вероятно, в сложившихся обстоятельствах это было разумно. Он уселся на скамью напротив стола.
— Я странствую без особой цели, леди. Просто хочу повидать мир.
— Быть может, ты ищешь обиженных, попавших в беду женщин?
— Обиженные мне встречались, насчет попавших в беду — не скажу. Честно говоря, я сам не знаю, чего ищу.
— Отведай же моего вина, — попросила дама.
Магнус пригубил вино, поднял голову и кивнул.
— Оно сладкое и крепкое, леди. Благодарю вас.
— Жаль, что ты не можешь отблагодарить меня за нечто большее, — с сожалением проговорила она. — Так почему же ты отправился в странствие?
Магнус сделал порядочный глоток и подумал над ответом. Выбалтывать семейные секреты ему не хотелось.
— Мне захотелось повидать больше, чем я успел за время своего отрочества, и еще — побыть какое-то время вдали от тех, с кем рядом прошло мое детство.
Ответив так, он почти не слукавил, вот только на самом деле весь Грамерай он успел изъездить и исходить вдоль и поперек, и большая часть острова была ему хорошо знакома. То, что ему так хотелось повидать, находилось за пределами родной планеты.
— Меня порой тоже тянет в странствия, — со вздохом призналась дама. — Однако путешествия — это для мужчин, а женщины должны сидеть дома.
Магнус взглянул на нее с искренним сочувствием.
— О, если вы так же сильно желаете повидать мир, как я, значит, вам живется неспокойно.
— Я нахожу покой, — снова вздохнула дама. — Я прекрасно понимаю, что жизнь в странствиях может мне прискучить, что мне захочется домашнего очага и супружества. Но я могу помечтать.
Магнус улыбнулся.
— Верно, мечты дарованы всем нам. Этого у нас никто не отнимет, правда?
— Правда, не отнимет, — кивнула дама, встала, грациозно повернулась, взяла кувшин и подлила Магнусу вина. — Но мечты есть мечты, это не свобода.
— Именно так, — согласился Магнус. — Я жаждал такой свободы, да и теперь ищу ее, но подозреваю, что не найду.
Он отхлебнул вина.
— Как же так? — нахмурившись, спросила дама. — Ты странствуешь, почему же ты не свободен?
— Потому что я по-прежнему такой, каким меня воспитали, — объяснил Магнус. — Вот я смотрю на крестьян… Пусть они за свою жизнь не видят более сотни квадратных миль, они могут позволить себе свободу, открытость в поведении, а я — нет, и никогда не смогу. Аристократ, джентльмен от рождения должен ограничивать себя во многом, иначе способен породить смятение и навредить сотням людей. И еще — он никогда не может избавиться от мысли о том, что призван заботиться о тех, кто поручен его опеке.
Дама склонилась к Магнусу и негромко вопросила:
— Так ты заботишься о благе ближних?
— Да, — ответил Магнус. Странное тепло разлилось по его телу. Он улыбнулся. — Пусть я со многими не знаком, но знаю, что должен заботиться о каждом человеке в Грамерае — так же, как король и королева. И если кто-то печалится, я должен утешить его.
— А я печалюсь… — прошептала дама, склонилась еще ближе, ее глаза стали огромными. У Магнуса слегка закружилась голова. Он заметил, что вырез платья у красавицы гораздо ниже, чем ему казалось. А ее губы так скорбно и печально дрожали…
Он потянулся к ее губам, как к магниту.
На минуту все на свете исчезло для него, кроме этих губ и тех чувств, которые они будили в нем. Кровь жарко вскипела у него в жилах. Он так страстно желал эту женщину, что отрицать это было бесполезно…
Он испугался и резко отстранился.
— Нет, леди, — выдохнул он. — Боюсь злоупотребить вашим гостеприимством. — Он поставил кубок на стол и заставил себя подняться. — Прошу простить меня, мне надо идти, иначе я оскорблю вас…
— Нет, ты жестоко оскорбишь меня, если уйдешь! — горячо возразила она и чуть не расплакалась.
Магнус в тревоге обернулся, увидел, что глаза дамы полны слез. Она смотрела на него с тоской. Его сердце дрогнуло, он наклонился, движимый желанием утешить ее, но она порывисто встала и бросилась в его объятия, впилась в его губы пылким поцелуем, крепко прижалась к нему. Ее тело горело от страсти, она негромко стонала, и вот руки Магнуса словно бы сами начали гладить ее спину, бедра, грудь…
Вдруг он резко отстранился, увидел ее закрытые глаза, обнаженные плечи, с которых сползло платье. Он не мог отвести глаз от ее высокой нежной груди…
Она сжала его руку, прижала к груди и вновь потянулась к нему в поцелуе. На этот раз их губы встретились надолго, и из ее груди вырвался стон, подобный рыданию. Магнус, как зачарованный, любовался изгибами ее тела…
И тут послышался грохот и крик.
Магнус и дама отпрянули друг от друга, а в следующее мгновение он заслонил ее собой. Но по его виску ударила латная рукавица, и в глазах у него потемнело, а под ребра уперлось лезвие алебарды, и Магнус увидел перед собой того стражника, который сцепился с ним около церкви. Стражник мстительно скалился, а за его спиной стоял жуткого вида старик. Схватив даму за шею, будто собаку за загривок, он орал:
— Потаскуха! Изменница! Только ночь прошла, и всего-то три часа я пробыл в пути, а ты уже нашла нового дурачка, чтобы он согрел твое ложе! Хватит! Довольно ты уже бесчестила меня, больше ты не станешь этого делать!
С этими словами он выхватил из ножен меч. Дама с диким воплем вырвалась и попятилась.
Магнус собрался с силами и рванулся с места. Он отбил в сторону алебарду и набросился на стражника. Тот отлетел назад, и Магнус выхватил у него оружие и развернулся к сэру Спенсеру…
