Ник Перумов - Хедин, враг мой. Том 1. «Кто не с нами…»
– Вылетишь отсюда, – холодно заявила чародейка. – Как говорится, турманом. Кем ты там начинала? Попрошайкой? Шлюшкой? Трактирной подавальщицей? Ну вот ею и помрёшь.
Теплеют пальцы, и сладкая злость поднимается к горлу. Хаос. Хаос в крови.
«Нет! Не время, последняя из Красного Арка!»
Сильвия глядела прямо в лицо Ирэн Мескотт и усмехалась с прежней стервозностью. И молчала.
Волшебница нахмурила брови, всмотрелась – и вдруг побелела.
– Да, вижу, – прошипела она, – почтительности тебя, я вижу, не научили. Молчишь? Что ж, ты выбрала…
– Я здесь по слову мессира Архимага, – как можно наглее бросила Сильвия. – По его воле. Я должна его дождаться. Едва ли он обрадуется, если какая-то… если кто-то станет противиться его воле.
Но на сей раз Ирэн это не впечатлило.
– Мессир Архимаг, – ухмылка у неё теперь тоже была препакостной, – бесспорно, великий мастер и заклинатель, однако он не зря вручил нам, его верным ученикам, власть над каждодневной жизнью Долины. И я с высоты своего опыта, вижу опасность. Опасность для всех нас, живущих здесь. Поэтому мессир Архимаг не станет строго судить меня, когда я изложу ему свои основания. Я думала отчитать тебя, посадить на хлеб и воду, может, даже высечь – но теперь вижу, что всё куда проще.
Сильвия чуть напружинила колени, готовясь прыгнуть. Ирэн же, по-прежнему бледная, вглядывалась в неё пристально, пристально настолько, что казалось, слой за слоем сдирает с непокорной кожу.
– Откуда… это… в тебе?
Дочь Красного Арка сжала зубы. Пропустила! Прошляпила считывающее заклятье, а Хаос в крови как раз поднимался, ведомый её злостью.
– О чём вы, наставница? – держись, тяни, отыгрывай время…
Ирэн Мескотт замерла возле лабораторного стола, лихорадочно, не отрывая глаз от Сильвии, зашарила левой рукой среди скляниц и пузырьков.
– Где. Ты. Была? – прошипела она. – Не шевелись, дура! Руки за голову! Никакой волшбы! Чего удумала-то, оказывается!.. И сюда явилась, не побоялась!
– Боюсь, я вас не понимаю, наставница. – Сильвия сдерживалась изо всех сил.
Ирэн Мескотт не должна ничего рассказать. Никому. Если, конечно, Сильвия по-прежнему хочет взять власть в Долине. Несмотря ни на каких мессиров Архимагов.
Или… нет, она поступит по-иному.
Хаос властно гнал кровь по жилам, снизу живота поднималось тепло, почти жжение. Хаос требовал выхода, действия, удара; он и так слишком долго оставался в заточении.
«Нет, – сцепила зубы Сильвия. – Мне никто приказывать не будет, и ты в том числе. Я сама. Всё – сама. Без фламберга, без пайцзы, без крупинок Кристалла. Сама».
– Госпожа наставница… – Она вдруг упала на колени, словно у неё подрубили ноги, захныкала, прижимая кулачки к глазам, будто совсем маленькая девочка. – Госпожа Мескотт, я… я не знаю, что со мной… простите… не прогоняйте… накажите, только не прогоняйте… на меня… что-то нашло…
Она обхватила голову руками и сложилась, словно перочинный ножик, утыкаясь лбом в коленки.
Мескотт застыла, сжимая в пальцах две опалесцирующие виалы – одну с розовой жидкостью, другую с голубоватой. На висках врачевательницы выступил пот.
– Не двигайся, – хрипло каркнула она. – Если хочешь жить – не двигайся. Я… пошлю весть. Сейчас сюда придут…
Сильвия не позволила себе даже тени улыбки. Губы её не дрогнули, даже скрытые за ладонями.
Она так и осталась на полу, лишь слабо постанывая.
Ирэн, тяжело дыша, застыла подле алхимического стола, не сводя с Сильвии широко раскрытых глаз.
– Что с тобой случилось, девочка? – наконец заговорила она, уже мягче. – В тебе… что-то жуткое, страшное, чёрное… с алым. Дым и огонь. Уголь и кровь. Где ты была? Почему убежала? С тобой плохо обращались?
«Терпенье, Сильвия. Терпенье и труд всё перетрут, как говорится».
– Меня… вдруг потащило куда-то… я… была сама не своя… хотелось бежать, просто бежать… куда глаза глядят… – прохныкала она.
Сильвия надеялась, что лопатки её на худой спине вздрагивают сейчас достаточно убедительно.
– И ты побежала? Куда?
– Н-не знаю… порталы… сквозь Межреальность… один за другим, целая череда… куда-то в глубину, там… там очень страшно, госпожа наставница…
По лестнице затопали. Шуршание плащей, голоса – резкие, взволнованные, иные так и вовсе испуганные.
– Что, нашлась твоя беглянка, Ирэн?
– Фу-фу-фу, зачем такая сро… ой, извини, Ирэн, вижу, таки да!..
– Кто-нибудь с наручниками, сюда!..
– И Эмпладу, позовите Эмпладу! Или Эгмонта с Мелвиллом!
Сильвия не позволила себе улыбнуться, услыхав знакомые имена.
– Так-с, милостивые государи, и что у нас тут происходит? Что за безумная срочность?
Сухой, надменный голос. Сильвия Нагваль знала, кому он принадлежит – «его высокоповажность», если вспоминать того гоблина, Эрреас Трагне, глава, так сказать, исполнительной власти в Долине. Глава её Совета. Первый после мессира Архимага Игнациуса. Высокий, статный, сухопарый. Для важности носит очки. Надо же, как быстро разнеслась весть…
Она по-прежнему не поднимала глаз, застыла, сложившись и закрыв голову руками. Монумент отчаяния, так сказать.
– Ну и дела, – просопел кто-то у неё над самым затылком. – Нагая сила. Дикая. Аж кипит. Эй, девка, и в самом деле, где ты шаталась?
– Думаю, мы скоро всё узнаем, – холодно сказал Трагне. – Ирэн, Джулия, Сеферард, господа, эту адептку надо срочно в башню. На самый нижний уровень. Максимальная безопасность. А ты, милейшая, не фордыбачь, если понимаешь, что хорошо для тебя самой. Это, повторяю, для твоего же блага.
– Да, господин, – прохныкала Сильвия.
– Встать можешь, ученица? – сказала Ирэн. Сказала без злости, даже с неким сочувствием.
– Д-да-а… госпожа наставница…
– Неважная из меня наставница, – вздохнула врачевательница. – Не уберегла тебя.
– Не уберегла? – удивился мужской голос, тот самый, что говорил про «дикую силу».
– Конечно, Джиакомо. Внешнее воздействие видно невооружённым глазом. Думаю, на неё накинули петлю и вытащили.
– Накинули? Петлю? У нас в Долине? – хором усомнились и Трагне, и уже упомянутый Джиакомо.
– Быть такого не может, – недоверчиво бросила женщина, наверное, та самая Джулия.
– Чужие заклятия в Долине мы б почуяли сразу! – пропыхтел ещё один мужчина, похоже, названный Сеферардом.
– Ну, или, возможно, её сцапали где-то в лесу, – предположила Ирэн. – Сильвия, скажи, только честно – ты выходила за посты? В лес уходила?
– У… уходила, ы-ы-ы…
– Не реви, глупыха. Наделала ты делов, напекла пирогов, так что всем теперь тошно, как говорила моя нянюшка, это верно. Ну да ничего. Мы тебя вытащим.
– П-правда?..
– Правда, правда. Только расскажи, где эта дрянь к тебе прицепилась.
Сильная, хоть и тонкая рука целительницы решительно взяла Сильвию за предплечье, потянула вверх, помогая встать.
Не поднимая головы, чтобы не выдать себя взглядом, Сильвия потащилась следом за чародеями, старательно шаркая ногами.
Спустились по лестнице, миновали прихожую, вышли в сад.
– Брысь! – погнала Мескотт замешкавшегося гоблина-метельщика, что замер с разинутым ртом, глядя на Сильвию, тащившуюся явно под конвоем.
Гоблин аж подпрыгнул на месте, от испуга выпустив метлу из длинных зеленоватых пальцев. И – надо ж так – верхний её конец стукнул чародейку прямо по лбу.
Трудно понять, как оно так вышло, однако ж вышло.
Сильвия успела спрятать улыбку.
Несчастный гоблин замер, оцепенев, а потом весь затрясся, словно в лихорадке, и бухнулся на колени. На него уже надвинулся толстый Джиакомо – в просторном коричневатом плаще, высоких сапогах и вычурном белом парике, что он носил, несмотря на теплый день.
– Ва-ва-ва…
– Сечь. Кнутами, – рявкнул толстяк, прищёлкивая пальцами.
Стража – в полном боевом облачении – выросла как из-под земли.
И это оказались не люди. Высоченные, плечистые великаны с грубыми, рыхлыми, словно вылепленными из непропечённого теста лицами, со свисающими сальными прядями редких волос, пудовыми кулаками и без признаков какого бы то ни было разумения в маленьких поросячьих глазах.
– Доб! Хоб! Взять его, – брезгливо бросила целительница, утирая лоб батистовым платочком. – Сечь. До вразумления, по вашему усмотрению.
– Да, госпож-ж-жа, – не то огр, не то тролль, а может, и хобгоблин наклонил уродливую башку. Рот его скривился в гримасе предвкушения.
Маленький зеленокожий гоблин заверещал, задёргался в громадных ручищах, но с таким же успехом он мог пытаться вырваться из стальных оков.
Они же его забьют до смерти, вдруг подумала Сильвия.
– Госпожа наставница… сжальтесь над ним, прошу вас. Он ведь не хотел ничего дурного.
Если бы заговорили камни, и то, наверное, господа маги удивились бы меньше.
