Андрей Мелехов - Mon Agent или История забывшего прошлое шпиона
Джулия. Возможно, именно поэтому темнота в большинстве религий ассоциируется с силами зла?
Энтони. Вы совершенно правы! Представьте на секунду, что прямо сейчас загорится свеча и в зеркале перед собою вы увидите своё лицо и прочитаете всё, что на нём написано!
Джулия (с возбуждённым смехом). Не надо! Мне было бы стыдно!
Энтони (абсолютно серьёзно). Вот-вот, никогда не знаешь, что выползет оттуда — из темноты…
Джулия. Энтони, а вы не боитесь наших спящих соседей?
Энтони. Что вам сказать? Людской род, возможно, не зря предпочитает спать по ночам! Ведь бороться со зверем внутри гораздо легче во сне, чем оставшись с ним наедине во мраке!
Джулия (романтичным тоном). Хотя… С другой стороны, темнота — не самый плохой фон для романтического чувства! Энтони, а ведь я вас не помню!
Энтони (сконфуженно). По крайней мере, как вы меня представляете?
Джулия. Извольте! М-м… Высокий! Мощное, но стройное тело! (о теле чуть дрогнувшим голосом) За сорок, но моложавый! Тронутые сединой, но густые волосы! Элегантный костюм! Длинные, сильные, но очень нежные пальцы…
Энтони. Джулия, хватит! А то я начинаю представлять, куда эти пальцы тянутся!
Джулия (смущённо и в то же время призывно смеётся). Я тоже!
Они оба на секунду замолкают.
Энтони. По счастью, вас мне выдумывать не надо! Это в том, что касается внешности! Но я ничего не знаю о вашей жизни! А хотел бы!
Джулия. Вы мне льстите! Что же рассказать? Родилась в Бостоне, в семье врача. Хороший дом, добрые и любящие родители. Прекрасно училась, занималась спортом, читала много книг и встречалась с молодыми людьми. Легко поступила куда хотела — в Гарвард. Закончила колледж. Два года — младшим аудитором в известной фирме. Опять Гарвард — теперь уже бизнес-школа. Потом — аналитик в банке. Чего ещё? К тридцати планирую заработать первый миллион и язву! К тридцати пяти — выйти замуж за доктора или юриста! К сорока — вылечить язву, родить и развестись! А вы, Энтони? Как насчёт истории одного из лучших финансистов Уолл-стрит?
Энтони. Мудрые заметили, что женщину располагает не мужская болтовня о себе, а внимание к её собственным проблемам и успехам!
Джулия (низким от желания голосом). Признаюсь, вам это удалось! Чёрт возьми, проклятая темнота… Не правда ли, это так эротично, когда мужчина и женщина общаются в полном мраке?
Энтони. Особенно когда вполне могут больше не увидеть света!
Далее следуют звуки поцелуев и лёгких стонов Джулии.
Джулия. Энтони…
Энтони. Что, любимая?
Джулия. Ты пахнешь… от тебя пахнет…
Энтони. Мужчиной?
Джулия. Нет! То есть да — от тебя пахнет мужчиной! Но также от тебя пахнет… пиццей! Это так возбуждает!
Энтони (с некоторым сомнением). Наверное, ты просто хочешь есть!
Джулия (хриплым от страсти голосом). Нет! Я хочу тебя!
«Бла-бла-бла!» — вдруг начинает приговаривать араб (что в переводе означает: «Аллах, пойми и прости этих несчастных! А также, пожалуйста, уйми мою эрекцию!»). Эта фраза идёт арабаской вязью и подстрочным переводом на плазменном экране. Молитву сопровождает всё та же удивительно красивая и нежная мелодия с восточными мотивами (A la «Desert rose» Стинга), которая звучит и в конце пьесы. После того как окончилась мелодия, наступает пауза, а потом раздаётся голос.
Салли (медленно, меланхолично). Когда Он в первый раз пригласил меня поужинать, я чуть не умерла от страха и восторга! Я боялась, как будто сдавала экзамен! Или пришла на собеседование! Он смотрел на меня своими красивыми печальными глазами в сеточке добрых морщинок, а мне хотелось целовать эти морщинки и гладить его поседевшие виски! Он рассказывал о своей жизни! О детстве, родителях, школе и первой любви! А мне казалось, что я его старшая сестра! А потом… потом настала моя очередь! Я выпила два бокала вина и болтала весь вечер! Господи, ну и дура же я была! Какая ему разница, в каком платье я была на выпускном балу! А когда он подвёз меня домой, я сама пригласила его к себе… Он волновался так же, как и я! Взрослый, состоявшийся мужчина, муж и отец запутался в моих пуговицах и молниях! И я любила его за это ещё больше! Когда Он робко целовал мои руки, не смея идти дальше, я испытала ужасное возбуждение! И так происходило всегда, когда мы оказывались наедине! Я не думала о том, что Он женат, что у него семья и дети! Я забывала о том, что Он — мой босс! Я знала, что своим телом и своими ласками лечила его комплексы и снимала усталость! А жена… Что ж, она существовала где-то там, в другом мире — в доме, наполненном чужим счастьем и чужими запахами. Но для меня она с таким же успехом могла быть и библейским персонажем — столь же далёким и нереальным! Семья не успела отравить наше счастье! Мы ведь так и не прошли первый этап любовной связи — когда влюблённые не способны заглянуть в будущее дальше следующего свидания! Джулия, Энтони, я вам так завидую! Подумайте только: вы нашли и насладились друг другом у смертной черты! Я же лишена этого! Мой любовник… Нет, мой любимый, возможно мёртв! Может, он заперт в другом лифте, в каких-то десяти метрах отсюда?
Энтони. Салли, дорогая, мы все живём в таких шахтах! Каждое утро мы просыпаемся на дне глубокого невидимого колодца! Мы видим одни и те же лица, мы занимаемся опостылевшими делами, мы ездим по одним и тем же маршрутам, следуем десятилетним привычкам, едим и пьём, даже не осозновая, что мы рабы своей шахты! Этот колодец может быть комфортабельным и дорогим, но суть от этого не меняется — каждый день мы проделываем путь по одному и тому же тоннелю в пространстве! И только чудо порою помогает нам выбраться из своего колодца и встретить того, с кем, если повезёт, захочется быть всегда! А если не повезёт и обожжётесь, то броситесь обратно — в глубь привычной норы!
Джулия. Салли, я и не догадывалась, что ты и он… Что у вас были отношения! Он казался мне идеальным семьянином!
Салли. А я ревновала тебя, Джулия! Мне казалось, что иногда ты смотрела на него… Как… Как женщина, забывшая о скромности! Извини, я пока слишком молода и неопытна!
Марк. По-моему, я много пропустил! Салли, не торопитесь, цыпонька! Возможно, что чутьё всё же не подвело вас! Странно! Мне приснилось, что я сдаю экзамен на право вести юридическую практику! Может, последний сон, а я потел и переживал о… Салли, лапочка, вы не хотите ещё раз раскрыть свою юную прелестную душу опытному юристу и (изменив тембр голоса) очень, очень сексуальному мужику?
Салли. Нет! Вы… Вы очень наглый!
Марк. Эх, милочка, о скромности ли сейчас думать! Позвольте, я подсяду поближе…
Салли. Не надо! От вас пахнет… псиной!
Марк. Надо же, раньше мне говорили, что я воняю козлом! Интересно, это прогресс? Или наоборот?
Салли. Отстаньте от меня! Вы… вы мне неприятны! И я люблю другого мужчину!
Марк. Своего босса? Помилуйте, мой симпатичный цыплёнок! Влюбляться в своего женатого начальника — это тяжёлая форма женского мазохизма! Всё равно что постричься в монашенки! Или откармливать соседского индюка! Всё равно наступит День благодарения и его зажарит другая! Влюбляться надо в таких, как я! Успешных, наглых и пахнущих псиной! А не в отцов семейств с печальными глазами! В симпатичных морщинках! Уверяю вас, эти глаза светятся счастьем, когда они смотрят на жену и детишек! Скажите мне лучше: он хоть одно воскресенье с вами провёл? А?
Салли (рычит). Не ваше дело! Если ещё раз приблизитесь ко мне — двину каблуком!
Марк. Моя вы красавица! Представляю вас во гневе и возбуждаюсь ещё больше!
Джулия. Марк, неужели вас не смущает, что вы явно не нравитесь даме?
Марк. Джулия, а вы когда-нибудь видели нью-йоркского юриста, который хоть кому-нибудь нравится? Кроме разве что червей на кладбище? Как говорил раввин Могилевич: «Марк, ищите невесту в реанимации! Из числа тех, кто надолго попал в кому!»
Энтони. И как, получилось?
Марк. К сожалению, вместо госпиталя я пошёл в синагогу!
Джон. Или я грежу, или в этом лифте запахло пиццей!
Энтони. Джон, вам не снится! Я действительно собирался отвезти своим коллегам коробку с пиццей! Она в специальной термосумке и, по-моему, ещё даже слегка тёплая!
Марк (обрадованно). Энтони, недаром вы стали партнёром Дональдсон энд Дональдсон! Так угадать, так угадать!
Джулия (уже с пиццей во рту). М-м-м! Анчоусы!
Энтони. По-моему, есть ещё с моцареллой, ветчиной, колбасой и креветками!
Марк. Мне, пожалуйста, с ветчиной!
Джон (с иронией). А что сказал бы раввин Могилевич?
Марк. Он бы порадовался, что я не употребляю наркотиков!
Салли. Да у вас тут ещё и напитки!
Слышатся хлопки открываемых банок с газированной водой. По залу проносят свежую пиццу и предлагают зрителям. Не забыть воду и салфетки!
