Холли Лайл - Рыцарь и его враги
— Так что же, ты требуешь, о Боже небесный, чтобы я продолжал служить своей силой и своею честью этому чародею? — Дон Кихот сделал опереточный жест рукой в сторону Чалмерса, который ни раньше ни позже, а именно в этот момент открыл глаза. — Даже несмотря на то что он подлый еретик и к тому же еще и вероломный мерзавец?!
— ТЫ ВСЕ СХВАТЫВАЕШЬ НА ЛЕТУ, — громогласно возвестил Бог.
— Кто это был? — дрожащим шепотом спросил Чалмерс у Ши.
— Это был Бог, — ответил Ши.
Услышав такое, Чалмерс на мгновение задумался, а затем с ним снова случился обморок.
Дон Кихот между тем и не думал сдаваться.
— Таково твое повеление, о Господи, что я должен не оказывать помощь в более достойных делах, например даме в бедственном положении или притесняемому слуге, а оставаться ради этого злодея, который служит дьяволу?
— МОИ ПУТИ НЕИСПОВЕДИМЫ, — резко ответил Бог, — И НЕ ПОДЛЕЖАТ ОБСУЖДЕНИЮ СМЕРТНЫМИ. А КРОМЕ ТОГО, — добавил он, — ДОГОВОР НАДО ВЫПОЛНЯТЬ.
Когда эхо громоподобного гласа Божьего замерло за холмами, Санчо Панса, обращаясь к Дон Кихоту, сказал во всеуслышание:
— Если ваша милость сумеет удержать его, то я его убыо. Я ведь ничего Богу не обещал.
Ши, вглядываясь в выражение лица Дон Кихота, на мгновение задумался о том, какая реакция последует на предложение Санчо Пансы. Но Рыцарь Печального Образа лишь вздохнул: — Как сказал Бог: «Договор надо выполнять». Я, как и подобает рыцарю, выполню все свои обязательства, невзирая на несправедливость, которую Бог проявил ко мне, и на бремя, которое он на меня возложил. — Он долгим и тяжелым взглядом уставился на неподвижное тело Чалмерса и добавил, смягчившись: — Ну ничего, мой славный оруженосец, если он снова превратит меня в того немощного старика, ты можешь поступать так, как повелит тебе твое сердце.
Атмосфера, царившая за утренним завтраком, более соответствовала взаимоотношениям популяции обезьян-ленивцев. Чалмерс и Санчо Панса обменивались убийственными взглядами, Дон Кихот многозначительно и с почтением взирал на Чалмерса, а у Гарольда Ши во рту был такой вкус, как будто у него начинались язвенные колики.
Трапеза проходила в гробовом молчании, нарушаемом лишь кудахтаньем двух цыплят, служивших печальным напоминанием о том, что произошло накануне. Гарольд потратил массу времени, отчаянно пытаясь вспомнить, что именно он обещал Богу. Он подумал, что это не совсем справедливо, если Бог обладает абсолютной памятью, а его собственная память так несовершенна. Несправедливым Ши счел также и то, что Бог не просто слушает, но слушает внимательно. Он искренне надеялся на то, что в пылу сражения он не дал слишком уж серьезного обета.
С другой стороны, он еще не настолько собрался с духом, чтобы задать вопрос Богу и получить такой же краткий ответ, какой Всевышний дал Дон Кихоту. В глубине души Ши чувствовал, что если он и найдет в себе силы обратиться к Богу, то ответ Всевышнего его не обрадует.
После завтрака, пока Рид Чалмерс засовывал свои немудреные пожитки в сумку, Ши обдумывал проблему передвижения. Дон Кихот не предлагал им лошадей, а после утренних неприятностей Гарольд и не рассчитывал на дальнейшее путешествие верхом. Вместе с тем мысль о том, что надо будет прошагать пол-Испании пешком, глотая пыль из-под копыт лошадей Дон Кихота и Санчо Пансы, казалась ему отвратительной. Ни у Чалмерса, ни у Ши совершенно не было местных денег, зато были большие сомнения в том, что крестьяне и церковники католической Испании придут в восторг при виде двух мужчин, путешествующих на волшебных метлах.
Его взгляд остановился на двух цыплятах. Он и подумать не мог о том, чтобы употребить их в пищу. Возможно — если, конечно, на это хватит его магических способностей, — он мог бы превратить их в столь нужные сейчас средства передвижения.
Он незаметно выдрал несколько волосков из хвоста кобылы Санчо. Затем быстро схватил обоих цыплят (невелика доблесть, если учесть, что ноги их были связаны) и поспешил с ними за холм, подальше от глаз своих спутников.
Перво-наперво ему следовало обдумать заклинание. Он решил, что католические святые должны положительно воспринять условия Закона Сброса Героических Имен. Он задумался над тем, к кому из святых лучше обратиться. Георгий — это святой, покровительствующий бойскаутам, а возможно, предположил Ши, и рыцарям, сражающимся с драконами. Конечно же, он не очень полезен в нынешней ситуации, но этот святой был первым, о ком он вспомнил. Ши поразмышлял еще и вспомнил Франциска Ассизского. Имя его, кажется, связано с животными, вроде бы так? Или это был Антоний, святой покровитель животных? Христофор был странником, а может быть, изгнанником? Возможно, но не во времена Дон Кихота, решил наконец Ши.
— Ну, со святыми разобрались. — Он составил магическую формулу, решив согласовать текст заклинания с Законом Мгновенного Распространения и Законом Подобия, а также с Законом Сброса Героических Имен. Теоретически любая мелочь могла быть существенной. После этого он поставил стреноженных цыплят на землю и уложил на спинке каждого из них по конскому волосу. Вокруг каждого цыпленка он нарисовал на земле силуэт лошади. С содроганием он посмотрел на шедевры живописи, только что созданные им, и горько пожалел о том, что даже в малой степени не преуспел в искусстве. Но ничего не поделаешь! Он лишь повел плечами, горестно вздохнул, а затем затянул речитативом:
Во имя Франциска Ассизского,
Во имя Георгия и Антония,
Во имя Христофора — странника
Заклинаю вас преобразиться, но стать
Не птицами, а животными вьючными,
Быстроногими конями благородных кровей.
Во имя Господа и дражайшей Бельфебы моей,
Принимайте тот образ, что я начертал, поскорей.
От того места, где стояли цыплята, как будто подул сильный ветер, который запорошил глаза Ши пылью. Когда же Гарольд смог их открыть и увидел результаты своего труда, он лишь простонал что-то невнятное. Судя по переменам, произошедшим с парой цыплят, его способности материализовать уникальных монстров не уменьшились ни на йоту. Он оглядел оба преображенных существа сверху донизу, пытаясь определить, кем они стали и что в его заклинании было не так. Он решил, что, по всей вероятности, напрасно включил в текст заклинания команду «Принимайте тот образ, что я начертал». Ему было необходимо научиться рисовать как следует.
Неудавшиеся лошади имели оперение и небольшие неуклюжие крылышки. Он подумал, что следовало бы обратить внимание на то место рисунка, где палочка, которой он рисовал, дрогнула, породив некое подобие крыльев. Морды лошадей были удлиненными и походили на морды муравьедов. Ноги их были почти такими, какими и должны быть лошадиные ноги, однако покрыты они были почти до самых копыт гладкими мелкими перьями. Хвосты также были вполне конскими. Оба создания были безгривыми: вместо грив перья на их головах были уложены наподобие гребней, которые при ближайшем рассмотрении обнаруживали почти полное сходство с конструкциями, изображенными на его рисунках.
На рисунках существа, которым, по его замыслу, полагалось стать лошадьми, были изображены в уздечках. У цыплят-коней также были уздечки. А вот седла он нарисовать позабыл, поэтому они были без седел.
— Это, конечно же, не то, о чем я думал, — пробормотал Ши.
— ЕСЛИ ТЕБЕ ТРЕБОВАЛИСЬ ЛОШАДИ, ПОЧЕМУ ЖЕ ТЫ НЕ УПОМЯНУЛ ЛОШАДЕЙ? — спросил Бог.
Если бы Гарольд Ши умел выпрыгивать из своей телесной оболочки, сейчас он непременно воспользовался бы этим.
— Не делай этого! — приказал он себе. А они, эти создания — как их ни называть, — мирно смотрели по сторонам, оставаясь столь безучастными как к трубному гласу Господа, так и к своему внезапному появлению на свет в центре жаркого испанского предгорья.
Гарольд Ши сделал глубокий и долгий вдох, после чего промолвил:
— Ну хорошо, Господи, а могу я получить лошадей?
— НЕ СЕЙЧАС. СЕЙЧАС НЕ МОЖЕШЬ. — В голосе Бога Гарольду послышалось раздражение. — ТЫ ВЕДЬ ПРОСИЛ МЕНЯ НЕ ОБ ЭТОМ. А Я ДАЛ ТЕБЕ ТО, ЧТО ТЫ ПРОСИЛ.
— Все правильно, — подтвердил Ши. Он не собирался больше надоедать Богу просьбами. Цыплята-лошади — все-таки лучше, чем ничего. Поэтому он взял поводья обоих существ и, огибая холм, повел их к людям.
К тому времени, когда Гарольд вернулся к месту привала с двумя существами в поводу, Чалмерс уже собрал не только свои пожитки, но также и пожитки Гарольда. Санчо Панса торопливо перекрестился, увидев двух чудовищ, Дон Кихот же притворился, что не замечает их вовсе.
Брови Чалмерса медленно поползли вверх.
— Что, черт возьми, произошло, Гарольд? — спросил старший психолог.
— Это результат того, что может дать торопливость без соблюдения необходимой точности, — раздраженно ответил Ши и сунул повод одного из существ в ладонь Чалмерса. — Берите, он ваш. Думаю, это все-таки лучше, чем пылить пешком.