Алексей Толкачев - Рассказы
В 15.30 мобильник Аркадия Борисовича сигнализирует о получении очередной SMS-ки. Редактор достает аппарат из кармана. Снова от Мухина… Кстати, почему они еще не здесь? Небось, давно уж в Москве, где же их носит?
«Задержались, проблемы с машиной. Порвался ремень ГРМ. Добирались до сервиса, чинили. Выезжаем только сейчас».
«Ну ты подумай, то понос, то золотуха! — возмущается шеф, — Ну не бывает так само собой. Просто не бывает! Тут без какого-то крупного раздолбайства с вашей стороны не обошлось — это сто процентов! Ну, погодите, будем вам вздрючка, когда приедете!»
Жара немного спала. Появились на небе и облака. Кирилл шел по улице. За неимением какой-либо другой, более осмысленной на данный момент, тактической цели, он решил пойти сорвать еще пару бумажек с объявлениями о своем розыске. Ибо потребность в бумаге оставалась актуальной, поскольку желудок успокаиваться не желал. Наверняка же эта листовка была не единственной. Надо посмотреть повнимательнее… И верно! Вон на стене дома белеет бумажный листок! Кирилл подошел.
«РАЗЫСКИВАЕТСЯ…»
Только это объявление было без рисунка… Да и текст другой!
«…преступник по кличке Шотландец. Громит автомобили.
Особая примета: ходит без юбки.»
Подул прохладный ветерок.
Где-то еще через полчаса на небе были уже не облака, а тучи, а ветерок из прохладного превратился в холодный и пронизывающий. Никогда еще Кирилл не видел, чтобы погода так быстро менялась. Вскоре он всерьез задумался: не стоит ли снова сделать себе юбку из обоев? Или штаны, если получится. Голые ноги начали мерзнуть… «Зайду куда-нибудь, погреюсь, — подумал он, — А если обои попадутся, может и одежду сделаю». Неподалеку был, как раз, подходящий дом — явно старый, в котором, значит, должны быть и обои на стенах. Кирилл открыл дверь в подъезд… И вовремя! Вдалеке послышался знакомый звук — удары мяча об асфальт. Кирилл поскорее заскочил в подъезд и захлопнул за собой дверь. Чертов мяч! Опять он вышел на след! Звук шлепков по асфальту приближался. Кирилл стоял у двери, не двигаясь, боясь создать лишний шум. Стук мяча послышался совсем рядом и вдруг затих. А потом прогремел упругий удар в дверь. Потом еще. Мяч колотился в дверь! Хорошо, что она открывалась из подъезда наружу. Но, все равно, на всякий случай Кирилл крепко ухватился за дверную ручку. После нескольких ударов стук в дверь прекратился. Мяч, судя по звуку, снова скакал по асфальту напротив подъезда. Удары становились все реже и громче… Словно мяч набирал высоту… Сверху в подъезде послышался звон разбитого стекла, а вслед за тем — шлепки по ступенькам вниз. «Запрыгнул в окно!» — понял Кирилл. И тут у него снова скрутило живот.
Часа в четыре Аркадий Борисович сам набрал мобильный номер Кирилла Мухина. И случилось чудо! После пары длинных гудков в трубке прозвучало:
— Алло.
— Алло, Кирилл!
— Кто? Плохо слышно.
— Кирилл, это Пискаренко! Где вы?
— Здравствуйте, Аркадий Борисович!
— Где вы находитесь?
— Очень плохо слышно.
— Я говорю: где вы?
— Это Тимур.
— Тимур?! Тимур, ты слышишь меня? Я спрашиваю: вы где? Далеко от Москвы?
— Кирилл в кусты побежал, у него живот скрутило.
— Но вы едете? Когда в Москве будете?
— Плохо слышу вас.
— Вот черт! — Аркадий Борисович встал, подошел к окну, — Сейчас слышишь?
— У нас тут поломка была, так что задержались.
— Но вы где сейчас?
— Часам к семи приедем!
На этом связь оборвалась.
«Вот и славно, — подумал майор Василий, закрыв файл фонограммы и убрав мобильник Кирилла в ящик стола, — Этот рабочий момент мы утрясли».
«Вот славно-то! — сказал сам себе Аркадий Борисович, — К семи они теперь, видите ли, приедут! Нет уж, ребята, это без меня. Я вас тут до семи дожидаться не буду. В печенках у меня уже сидит эта ваша экспедиция и ваши розыски! Три дня я вас не видел и еще сто лет бы не видеть…» Шеф достал бутылку водки и начислил себе грамм пятьдесят. Прикинул: «Приедут в семь. Значит, если Мухин и подготовил материал, в номер поставить его сегодня получится уже едва ли… Хотя, смотря какой материал… Но, вообще, трудно себе представить, что он там такое мог так долго выяснять… А вот за неоплаченный телефон… равно, как и за украденный, потерянный, забытый дома — не важно, всех разъездных буду отныне штрафовать! Так всем и объявлю». Однако, Виктору Кимерскому, выпускающему редактору, незадолго до своего ухода Аркадий Борисович сообщил, что часам к семи грозился вернуться Мухин, ездивший в Велис, и надо будет глянуть, что за материал он оттуда привез. В свою очередь, Виктор напомнил шефу, чтобы тот не забыл, придя домой, посмотреть, что там поназаписывал за сутки его чудесный DVD-TV-аппарат. Но об этом можно было и не напоминать. Аркадию Борисовичу и самому не терпелось добраться до дома и посмотреть запись.
На улицах Велиса темнело. Температура же, по субъективным ощущениям Кирилла, упала чуть ли не до нуля. После того, как, выскочив из подъезда, ему в очередной раз удалось оторваться от проклятого футбольного мяча, он некоторое время отсиживался в другом доме. Там ему удалось найти подвальное помещение без окон, в котором можно было зажечь свет. В этом подвале никакой мяч его достать не мог. Он провел там несколько часов и даже немного вздремнул, но холод, в конце концов, сделался невыносимым. Некоторое время Кирилл размышлял о конструкции электрообогревателя. Ведь электричество-то в его распоряжении имелось. Но ничего конкретного придумать не смог. И тогда он снова вышел на улицу в отчаянной попытке найти какое-нибудь спасение от холода — или что-то, во что можно завернуться, а еще бы лучше — теплое помещение. Теплое помещение… Тут Кирилл вспомнил, как ГИБДД-шники, приглашая их с Тимуром зайти к ним в домик, рассказывали почему-то про какую-то печку, а он, Кирилл, еще удивлялся: «Печку летом топите?» А тут — вон оно как… Это что ж, значит, в этой замечательной стране чудес часто такое — морозы летом? Возникла предательская мысль: пойти и сдаться ментам. А что, альтернатива-то какая? Все равно поймают — ну, завтра, ну, послезавтра! Что ж, разве лучше — взять и самому ночью замерзнуть, на хрен? Было уже почти совсем темно, когда вконец окоченевший и близкий к помешательству журналист увидел перед собой аккуратное новенькое двухэтажное здание с вывеской «Pedrillo». Во всех окнах второго этажа горел свет. На стене здания висел плакат — большой, в человеческий рост, плакат с изображением человека в дурацком колпаке и шутовской одежде, с надписью:
«Тирлим-бом-бом, тирлим-бом-бом,
Педрилло — лампы в каждый дом!»
Шут соскочил с плаката и сделал пару шагов навстречу Кириллу.
— Эй, путник! Нет ли у тебя курева?
Сказав это, он снял с головы колпак со звенящими бубенчиками, вытащил оттуда золотую монету и подбросил ее на ладони.
— Я заплачу тебе!
— Не курю, — ответил Кирилл. — А вы — Педрилло?
— Педрилло? Ну, это смотря что ты имеешь в виду под этим словом.
— Я имею в виду: вы шут?
— Отрезать тебе язык, что ли? — задумчиво сощурился человек с плаката, — Сам ты шут! Я — король. Эдуард Второй. Сын Эдуарда Первого, Длинноногого. Владыка всего этого отребья…
Человек сделал широкий жест рукой, очертив в воздухе нечто неопределенное… Потом напялил на голову колпак. Только это был не колпак, а корона, и не бубенчики были на ней, а драгоценные камни. И одет был человек уже не в шутовской наряд, а в камзол из синего бархата, расшитый серебром.
— Ясно, — сказал Кирилл, — Ну, вы извините, ваше величество, что я перед вами без штанов стою.
— Да нет, ты не без штанов, — ответил король, — Ты без юбки. Ты ведь Шотландец? Тот самый бродяга и бандит, что третий день беспокоит моих подданных? Подохнуть бы им всем от чумы.
— Да какой я Шотландец, я журналист из Москвы!
— Ну так что, журналист из Москвы не может быть Шотландцем? Я тоже, может, какой-нибудь там менеджер из Манчестера. Но при этом я Эдуард Второй, монарх этих валлийских придурков. Спасибо папаше, удружил, посадил на престол! Самому бы ему посидеть на таком… И Папе Римскому спасибо за благословение. А главное — господу Богу! — король со злостью посмотрел на небо, — В общем, как на вручении «Оскара», да? «Спасибо Богу, спасибо родителям, спасибо Академии… Я — король мира!» У тебя точно курить нет?
— Нет. Извините, а я не очень понял… каких придурков вы король?
— Да этих, местных. Каких же еще?
— Каких местных? Тут же нет никого! Только менты…
— Ну. Они и есть местные. То они менты, то они монахи, то они пастухи… Друиды чертовы! Наворотят тут, сами не знают чего, а я за них перед Ним отвечаю! — король снова ткнул пальцем в небо.
— Послушайте… Ваше величество, отпустите меня, пожалуйста, из города!
