Полнолуние - Антонов Сергей Валентинович
Участковый с такой поспешностью выкатился за двери, что Гусев долго не мог прийти в себя от изумления.
Глава 4. Пила
Иван горячился зря. Дом Астахова встретил его темными окнами и запертыми на знаменитые замки воротами. Во дворе звенела цепью овчарка. Оставалось отложить разговор на завтра и не забыть заглянуть к предпринимателю до совещания в РОВД. В конце концов, Николай не Витька и просто так из деревни не сбежит. Для очистки совести Иван завернул на пилораму, но и там хозяина не было.
– В конце концов, если икона у него, то пусть о Кольке позаботится Евфросинья! – заявил Платов спидометру мотоцикла.
Игривое настроение моментально улетучилось, когда участковый заметил, что все окна его дома празднично светятся. Он заглушил мотоцикл и начал вспоминать о том, куда задевал табельное оружие. Если выключать перед уходом свет и запирать дверь на замок было для Ивана делом обычным, то возня с «макаровым» доставляла ему много мук. Он еще томился в тягостных раздумьях, когда скрипнула рама окна и раздался задорный девичий голосок:
– Эй, Шерлок! Будешь там целую ночь сидеть или все-таки загонишь во двор свою рухлядь?
Пока Платов возился с мотоциклом, Юля болтала ногами сидя на перилах крыльца и попыхивала сигаретой. Сурово сдвинув брови, Иван остановился перед девушкой.
– Ты как мой дом нашла и как сюда забралась?
– Отвечаю по порядку: не такая уж конспиративная квартира твоя хаза и не такие уж узкие в ней форточки, чтобы я в них не пролезла! Я ведь довольно гибкая, если заметил, не то, что некоторые.
– Форточница! Завтра же в деревне твоей ноги не будет!
Иван отпер дверь, и Юля юркнула в дом первой.
– Попрошу без оскорблений, старлей! – девушка скорчила обиженную рожицу. – Не с голодухи же мне было помирать!
– Своей смертью тебе все равно не умереть, – улыбнулся участковый, увидев, что на столе стоят тарелки с салатом и аккуратно нарезанной колбасой. – А за то, что про тебя забыл – извиняюсь. Замотался совсем.
– Извинения принимаю. Идите ужинать, офицер!
Сизова откозыряла настолько комично, что Иван не удержался от новой улыбки. Войдя в комнату, увидел, что разбросанные протоколы собраны в аккуратную стопку, пол чисто вымыт, а пыльные книжные полки явно познакомились с влажной тряпкой.
– Ты, наверное, в ординарцы ко мне набиваешься?
Платов не успел и глазом моргнуть, как Юля оказалась у него на коленях и обвила его шею руками.
– Почему именно в ординарцы?
Справиться с нахлынувшим возбуждением Иван не смог и не сразу нашел в себе силы столкнуть Юлю с коленей. Она спрыгнула сама.
– Не краснейте, старший лейтенант! Я не собираюсь вас совращать и обучать тонкостям Камасутры.
От этих слов Платов покраснел еще больше. Чтобы хоть как-то справиться со смущением он схватил с тарелки колбасу и принялся яростно жевать.
– В деревне хоть никто не видел, как ты сюда пробиралась?
– Обижаешь, начальник! С моими талантами твою сельскую братию вокруг пальца обвести – раз плюнуть! Старые кошелки не то, что меня – танк проморгают!
Иван, наконец, пришел в себя. Ему совсем не хотелось есть. Проведя пятерней по рыжей шевелюре, он покачал головой.
– Хорошая ты девчонка, Юлька, но в Липовке сейчас тебе не место. Плохо здесь, совсем плохо. Рыжова утром на кладбище мертвым нашли.
Впервые за время короткого знакомства с Сизовой, он увидел на ее лице серьезное и вместе с тем беспомощное выражение. Они ей очень шли, делая красоту девушки заметней. Юля облокотилась на стол и сдула упавшую на глаза каштановую прядь.
– Допился Витек…
– Если бы, Юля. Задушили его.
Девушка побледнела.
– Не деревня, а прямо какой-то заповедник душегубов.
– Не знаю, но завтра с утра пораньше я тебя на автобусную станцию отвезу, деньги на билет дам и… попутного ветра.
Иван подошел к Юле и осторожно погладил по голове.
– А сейчас приказываю спать!
– Вместе? – вновь обрела свою жизнерадостность Юля. – Ох, и побарахтаемся!
– Мне до шуток.
– Какие шутки? Разве товарищ старший лейтенант не знает насколько это серьезное дело? Одной сноровки целое море потребуется, а, сколько сил – вообще страшно сказать!
И вновь, чтобы скрыть предательскую краску на лице Иван отвернулся к шкафу и принялся доставать два комплекта постельного белья.
– Я на веранде лягу, а ты здесь на моей кровати и, пожалуйста, брось свои дурацкие шуточки.
Юля промолчала. Только когда Платов протягивал ей простынь и одеяло, поинтересовалась:
– А зачем меня сюда привез?
– Сама-то, как считаешь?
– Наверное, чтобы я опять в руки кому-то вроде Витьки не попалась?
– Ход мыслей верный, – ответил Иван с веранды. – Спокойной ночи, бродяжка!
Лежа на своем жестком ложе, он слышал, как девушка возится с постелью. Щелкнул выключатель и все стихло.
Ночь, которая давно стучалась в дом, наконец-то впустили. Иван старался сосредоточиться на убийце, рыскавшем по деревне, но мысли то и дело возвращались к Юле. Хотелось бы ему видеть в роли жены такую девушку? Он ведь понял, что за напускной бесшабашностью скрывалось острое желание быть кому-то нужной и поэтому отвечал на свой вопрос – да.
Вскоре усталость сделала свое дело и Иван уснул. Первым гостем его снов стал безобразный скелет, размахивавший удостоверением сотрудника НКВД. Скелет почему-то говорил голосом заики Астахова и требовал от Платова признания в том, что он английский шпион. Потом появился Рыжов. Он тыкал пальцем в странгуляционную борозду на своей шее и повторял:
– Я боюсь! Иван, я боюсь!
Платов вывалился из сна потому, что голос мертвого Виктора был голосом Юли. Жар обнаженного девичьего тела не был сном.
– Ваня, я боюсь! – шептала Юля. – Не прогоняй меня, пожалуйста. Мне приснился Витька. Он опять тащил меня в свою кладовую и…
Горячие слезы девушки обжигали Ивану грудь. Он обнял Юлю.
– Нам снились почти одинаковые сны.
Платов не помнил, когда в последний раз имел дело с женщиной, но после того, как бессильно откинулся на мокрую от пота подушку, понял: таких ощущений он точно не испытывал. Все повторилось несколько раз уже на кровати, а потом Юля уснула, пристроив голову на его груди. Иван уснул на несколько минут позже.
На этот раз ни один из живых маньяков и убийц-мертвецов не осмелился прийти в сновидения счастливой пары.
Предприниматель Николай Астахов курил, откинувшись на спинку своего «Мерседеса», то и дело поглядывая на часы. Согласно полученной инструкции он должен был зайти в библиотеку незадолго до ее закрытия. Поскольку у Астахова была масса своих дел в городе, он злился на человека, давшего столь странное поручение.
Впрочем, плата за пустячное хулиганство была такой высокой, что можно было и потерпеть.
Николай старался, чтобы сигаретный дым не попадал в салон из-за боязни, что его впитает внутренняя обивка. Опасения были излишними: салон «мерседеса» настолько пропитался запахом бензина, что капелька сигаретного амбре испортить его не могла.
Машина была такой древней, что, наверное, уже не помнила имена прежних владельцев. Ее ремонты больше напоминали реанимационные мероприятия, но Астахов с удовольствием копался в двигателе и часы напролет потел под автомобилем. Главным был принцип. Вопрос престижа. Весь транспортный парк Липовки включал только трактора, мотоцикл участкового, да гужевые повозки. И только владелец пилорамы Николай Астахов, который хоть и закончил лишь восемь классов, имел собственное авто. Долговязый и нескладный он с детства заикался, поэтому служил предметом постоянных насмешек. А в итоге вырос и доказал всему честному миру, что не внешность и речевые показатели в этой жизни главное. И плевать, что весь честной мир умещается в небольшой деревеньке!
Дождавшись нужного времени, предприниматель резво взбежал по ступенькам библиотеки. Как и предполагалось, хозяйка книжного царства была занята наведением марафета на своем личике и, разозлившись на позднего посетителя, ткнула пальцем в сторону читального зала.
