Владимир Головин - Бронзовый топор
А медведь лежал под деревом, не обращая внимания на уговоры и угрозы человека. Он упрямо решил оставаться здесь до тех пор, пока голод и жажда не принудят похитителя спуститься вниз. Но вот неожиданно из чащи леса раздался рев другого медведя. Косматый мститель вскочил и оглушительно зарычал. Это вторжение в его владения он расценил как наглый вызов. И, непрерывно рыча, вперевалку, косолапо, но очень быстро, побежал, чтобы показать зарвавшемуся бродяге, кто здесь истинный владыка.
Наконец-то Лоок мог спуститься с дерева. Подбежав к реке, он припал воспаленными губами к воде, вдосталь напился, обмыл тело, затем побрел берегом, надеясь высмотреть добычу. В небольшом заливчике, поросшем камышом, он поймал гусенка. Дальше урс пошел бодрее. К ночи, спасаясь от бесчисленных жалящих комаров, он выбрал место отдыха вдали от воды. И опять спал на дереве.
Весь третий день Лоок двигался вперед.
В полдень четвертого дня пути Лоок едва не угодил в трясину, заманчиво зеленевшую сочной травой. Обходя топь, Лоок наткнулся на завязшего в ней козленка. Около него жалобно блеяла мать. Увидев человека, мать убежала в кусты. А разведчик подошел к козленку и, ухватив за неокрепшие рожки, попытался вытащить его из вязкой тины. Но тина не отпускала пленника. Тогда, натужась, Лоок рванул малыша на себя, сам упал на спину, но выдернул козленка из болота, только обломил ему рожки. Сразу подбежала коза и стала совсем близко. Лоок был голоден, он легко мог бы свалить ее топором. Но животное смотрело так печально, а дрожащий козленок выглядел таким жалким, что у Лоока на них не поднялась рука.
Когда он уже продолжал свой путь и оглянулся, то увидел, что к детенышу подошла коза-мать и стала облизывать его, а тот пытался встать на ножки, но не мог. И Лоок подумал, что поступил правильно, не тронув их. Он был уверен, что теперь они незримо будут помогать ему в пути, помня его поступок.
Чтобы обойти зыбкие места, Лооку пришлось далеко углубиться в лес. Там он сильнее почувствовал свое одиночество. Здесь росли те же деревья, что и у родной стоянки: светлый ясень, чью кору любят обгладывать зубры, густой бук, могучий дуб, но все они казались какими-то неприветливыми, угрюмыми.
Под вечер пятого дня пути Лоок нашел для ночлега пещеру в обрывистом берегу старого русла реки, наносил в нее травы, а возле входа набросал сухих веток, чтобы никто не пробрался в пещеру неслышно.
Вождь сказал, что разведчики должны искать незнакомое племя столько дней, сколько пальцев на руке. Но один день почти целиком съел косолапый. Поэтому Лоок решил, что еще раз увидит светило в чужом краю, а потом будет возвращаться в стоянку, где его ждет Илла.
Скоро Лоок поспешит к стоянке,
скоро он увидит свое племя.
У Лоока ожерелье Иллы,
знают ли об этом вождь и урсы?
Их сдружила… большая змея
Эту ночь Лоок спал плохо. Ему казалось, что вблизи от пещеры кто-то бродит. Смеялись и плакали шакалы, но, вспугнутые кем-то, повизгивая, убежали. К тому же юноша был голоден. В ночной дремоте ему не раз чудился большой кусок жареного мяса.
Едва рассвело, как Лоок был уже на ногах. Выглянул из пещеры, и вдруг мимо его головы пролетел большой увесистый камень, упав где-то в глубине пещеры. Лоок невольно отпрянул назад. «Мохнач! — мелькнула догадка. — Все-таки выследил…»
— Зачем сын вождя хочет убить Лоока? — крикнул юноша. Удивленный Мохнач молчал. Как Лоок мог узнать, что это он?
— Мохнач проглотил язык? Он не слышит Лоока? Разве уши его куда-то убежали?
— Лоок не выйдет из норы, потому что Мохнач пришибет его камнем или дубиной, — подал, наконец, голос волосатый урс.
— Почему сын вождя хочет убить Лоока?
— Ты взял топор, который добыл Мохнач.
— Его дал мне храбрый Оэл, твой отец.
— Отдай топор, он мой! «Отдать топор и остаться с одним ножом? Но Мохнач все равно не выпустит меня из пещеры живым, — подумал Лоок. — А может быть, голод заставит его уйти? Ведь голод для Мохнача страшнее злых духов…»
Но Мохнач, словно подслушал Лоока.
— Ха! — засмеялся он. — Лоок умрет от голода, как попавший в яму кабан. А у сына вождя есть сушеное мясо и жир в мешочке.
Лоок понял, что надежды его тщетны.
— А что скажут урсы, когда Мохнач вернется в стоянку?
— Они не узнают, как ты покинул эту землю.
— Им расскажет об этом топор. Я с ним уходил, а ты с ним вернешься. Племя побьет тебя камнями. Лоок умрет здесь, Мохнач — в стоянке, а Острый Нос будет рад. Ведь это он послал тебя за мной.
Мохнач умолк. Он размышлял над словами Лоока. Конечно, Лоок никогда не заступал тропу Мохнача. Да и топор ему, Мохначу, не нужен. Дубина тяжелее и надежнее. Но Острый Нос говорил, что Лоок хочет стать вождем. Лоок хитер, к нему все больше прислушиваются урсы. Он сейчас сказал такое, что Мохначу трудно ответить. А как он узнал, что Острый Нос послал его, Мохнача, накрыть след Лоока? Не иначе ему помогают злые духи. Нет, Лоок не нужен урсам!
— Ты хочешь стать вождем вместо отца, — проговорил Мохнач после долгого молчания, — поэтому останешься здесь. А топор ничего не расскажет урсам, я его брошу в реку.
— Так тебе сказал Острый Нос? Он считает могучего Мохнача глупым и слепым! Но разве тебя покинули глаза? Разве ты не видишь, что брат сам давно подбирается к жезлу вождя?
Мохнач никогда прежде не помышлял стать вождем племени. Зачем? Вождь все равно не съест больше одной ноги оленя, а сколько хлопот! Налаживай охоту, произноси заклинания, чтобы дух удачи не отвернулся от урсов, разбирай ссоры крикливых женщин. Однако он ярился, если ему казалось, что его хотят обмануть, считая глупцом, и вот сейчас, не поняв, кто же хитрит — Лоок или брат, — он рассердился на обоих.
— Вождем после отца буду я! — свирепо закричал он, нагибаясь к входу пещеры, чтобы Лоок лучше расслышал его.
И тут случилось то, чего Мохнач не ожидал: край пещеры у него под ногами обвалился, и он полетел вниз. Падать было невысоко, но, падая, Мохнач ударился головой о ствол сваленного когда-то ветром дерева.
Лоок видел, как промелькнуло тело его врага, и поспешил выбраться из пещеры. Посмотрел вниз. Мохнач лежал распластанный, с окровавленным лицом. Спустился к нему, оттащил на ровное место и влажной от утренней росы травой вытер ему лицо. Тот застонал, открыл глаза. Увидел над собой того, кого хотел убить, и тихо сказал:
— Я готов отправиться в стоянку, где всегда тепло и много мяса.
Но юноша, взяв свой топор и палицу Мохнача, пошел прочь.
— Лоок не будет убивать Мохнача? — бросил ему вдогонку волосатый урс.
— Лоок убивает только злых чужаков.
— Тогда отдай дубину.
— Выломай другую.
— Лоок боится сына вождя? — злобно заскрежетал зубами Мохнач.
Ничего не ответив, Лоок отшвырнул в сторону дубину и зашагал вперед. Некоторое время он шел не оглядываясь. Но вот громкий и испуганный вопль волосатого урса заставил его остановиться. Юноша увидел, что Мохнач борется с большой темной змеей. Не раздумывая, побежал к месту схватки. Он не стал уговаривать ползающее чудовище отпустить Мохнача, а занес топор. Но как ударишь змею, плотно опутавшую свою жертву. И Лоок, отбросив оружие, превозмогая отвращение, схватил удава руками за шею. Змея, вырываясь, шипела, пустила из тела слизь, чтобы стать скользкой. Она могла вырваться. Чувствуя это, Лоок, зарычав как зверь, что было сил потянул голову удава к земле и стал неистово бить ею о попавшийся под руку огромный камень. Бил даже после того, как змея испустила дух.
Отдышавшись, Лоок с трудом оттащил полузадушенного Мохнача от страшного места схватки. Когда тот очнулся, в его глазах промелькнули испуг и недоумение: что с ним произошло? Тело страшно ныло, а рядом молча сидел враг. Враг ли? Мохнач немного приподнялся на локтях, увидел невдалеке страшную змею, хотел вскочить, но не смог и со стоном закрыл глаза. Когда же снова пришел в себя, то по-прежнему в нескольких шагах от него сидел Лоок, перебирая ожерелье его сестры.
Мохнач перевернулся на живот и со страшным усилием пополз к спасителю. Лоок внимательно следил за братом Иллы. Что он еще задумал? А тот дрожащим голосом произнес:
— Пусть Лоок будет моим старшим братом. Возьми мое ожерелье.
Лоок, как и все урсы, любил ожерелья. Их у него было много: из радужных скорлупок улиток, из желтоватых костяных шариков, из зубов зверей. Но принять подарок Мохнача он не мог: ожерелье сына вождя было слишком массивное и очень мешало бы в этом трудном пути. К тому же следовало отдарить нового брата. А чем? Не бусами же Иллы!
— Мы поменяемся, когда вернемся в стоянку, — предложил Лоок, — я не могу отдать тебе свое ожерелье. Его мне подарила Илла.
