Сыщик Бреннер - Шенгальц Игорь Александрович

Нет, я не стану убивать его сейчас. Но позже, если я все же решу, что никто не понес заслуженного наказания за все эти смерти, я отомщу. И отомщу жестоко, без оглядки на звания и чины. Я убью и Костаса, и великого князя, и даже императора, если те еще живы. Но сначала разберусь во всем. Кажется, теперь я стал лучше понимать Кречетова…

Я бросил химмельшток вниз, к земле, в очередной раз поражаясь, как легко устройство слушается меня. Костас крепко вцепился в мои плечи, стараясь удержаться.

Зависнув в полуметре над площадью, я кивком велел Костасу слезать, и он тут же соскочил на землю.

— Вы не убили меня, Бреннер. Я этого не забуду.

В его устах это прозвучало словно угроза. Впрочем, мне было все равно. Слишком многие запугивали меня за последние дни. Поэтому выделять симбиоз наследника и подселенца в отельную категорию я не стал.

— Провались ты… — пробурчал я вслед великокняжескому сыну, но тот меня уже не услышал.

Костас подбежал к краю площади, чтобы тут же затеряться в многочисленных городских улочках и переулках, я же вновь взмыл в небо и направился по известному адресу, где ждали моего возвращения близняшки.

Подниматься слишком высоко я не стал, предпочтя лететь над самыми крышами, но вскоре пожалел об этом. Пулеметная очередь едва не прервала мой полет, и, боюсь, даже доспех, рассчитанный на энергетические выстрелы, не спас бы меня от тяжелых пуль. Я так и не понял, откуда велся огонь, но решительно спустился ниже — теперь, чтобы взять меня на прицел, недостаточно сидеть на крыше в укрытии. Я летел на высоте двух-трех метров от земли, то поднимаясь чуть выше, то, напротив, спускаясь почти к самой брусчатке. Приходилось активно маневрировать между домами и надеяться, что не врежусь в одну из стен на такой скорости. Иначе и стрелять не надо — разобьюсь в лепешку.

На одном из поворотов я едва не столкнулся со «страусом», неподвижно замершим посреди улицы. Облететь его я сумел, но лишь в последний момент, а водитель «страуса» оказался недостаточно ловок. Пулеметы только начали разворачиваться в мою сторону, а химмельшток уже унес меня в следующий переулок.

В городе царили сумбур и анархия. Власти, если они еще остались, полностью утратили контроль над ситуацией, и кто сейчас побеждает, было тоже непонятно. Оказывается, требуется чертовски мало, чтобы превратить размеренную жизнь целого города в хаос.

Я бы на месте императора или тех, кто сейчас занял его место, срочно перебросил в Фридрихсград подкрепление из соседних городов, все доступные полки, и навел порядок силой, без всякой жалости отстреливая каждого анархиста и революционера. Потом будет поздно. А когда слух о случившемся покатится дальше, достигнет других городов, включая столицу, то начнется истинный конец света. Везде, в любой стране мира, в любом городе полно отбросов, готовых при малейшем попустительстве властей выйти на улицы и грабить, убивать, насиловать. Упустишь момент, когда их нужно остановить, проявишь слабость, и последняя война покажется детской шалостью в сравнении с тем, что случится.

Купола «посольств», как назвал их Костас, я старательно облетал стороной. Сверху они казались лишь яркими разноцветными, похожими на детские игрушки сооружениями, но сейчас, когда я несся над улицами, то невольно поразился размерам полусфер, каждая из которых могла сравниться с резиденцией великого князя. К сожалению, даже сверху я не имел возможности понять, что именно находится под куполами. Энергетические щиты надежно укрывали от любопытного взора происходящее там. Кто знает, может, уже четыре новые армии вторжения готовят нападение на город, подобно жукам, а мы ничего не подозреваем.

Где-то неподалеку застрочил пулемет, слева одна за другой гулко громыхнули три гранаты, а вслед за ними зачастили винтовки. Я летел очень аккуратно, стараясь заметить опасность заранее и не угодить ненароком под обстрел.

Впрочем, я уже почти прибыл на место. В этой части города было спокойнее. Жители прятались по домам, время от времени осторожно выглядывая из окон и обмениваясь новостями с соседями.

Дорогу к дому Серафимова я помнил хорошо и не потерял времени на поиски. Нужные ворота я преодолел поверху, после чего подлетел к двери черного хода и деактивировал химмельшток.

Выкидывать механизм я не собирался, но и брать его в дом было лишним, поэтому я спрятал химмельшток у стены за бочкой с дождевой водой. Там никто его не найдет, если заранее не будет знать, что искать, — густые заросли бурьяна укрывали бочку до середины.

Главное, не поднимать шум раньше времени. Сначала спасти сестер, а уж потом мстить врагам — таков был план.

Но, едва ступив на лестницу, я понял, что не могу сделать ни шагу дальше. Броня доспеха перестала меня слушаться, и я с трудом поднял руку, чтобы расстегнуть все застежки и освободиться от нее.

Как видно, энерготанк брони исчерпал свои возможности. Жаль! К хорошему привыкаешь быстро, но всю жизнь в боевом костюме не проведешь.

Я вернул костюм в его исходное состояние — небольшой чемодан, удобный для переноски. Чемодан последовал за химмельштоком — в бурьян за бочку.

Теперь, когда меня ничто не останавливало, я поднялся по ступеням и толкнул дверь. Она открылась с легким скрипом.

Нижний этаж встретил меня привычной пустотой, и я, не теряя времени, прошел к лестнице, ведущей на второй этаж, где еще вчера вечером мы так мило беседовали с Ястребом и господином Серафимовым.

Дверь в холл, разумеется, была заперта. Выбивать ее — не вариант, тем более без доспеха, — слишком мощная, надежно укрепленная изнутри, я еще вчера это приметил. Я приложил ухо к дереву и прислушался. Тишина, ни звука с той стороны. Такое ощущение, что все обитатели дома вымерли и я единственный живой человек здесь.

Спрятав «дырокол» за спину и изобразив на лице самую доброжелательную из своих улыбок, я решительно постучал в дверь.

XLIV

Сестры

Мне открыл один из людей Серафимова с револьвером в руках. Его напарник стоял немного позади, страхуя товарища.

— Привет вам от Ульбрехта Рихардовича.

Охранник чуть расслабился, опустил оружие и отодвинулся в сторону, пропуская меня в помещение. Тут-то я и приложил его «дыроколом», использовав чудо-оружие самым банальным образом — словно обычную дубинку. Удар получился знатный, охранник рухнул как подкошенный.

А вот его напарник слегка замешкался от неожиданности и тут же потерял контроль над ситуацией. Я навел на него оружие, и охранник замер, не шевелясь. «Дырокол» внушал уважение одним своим видом.

— Дернешься — пристрелю, не сомневайся! — пообещал я, для наглядности водя стволом туда-сюда. Охранник следил за ним как завороженный.

На помощь им никто не спешил, и я сделал вывод, что больше никого в доме нет. Чтобы сторожить девушек и ребенка, пары мордоворотов вполне хватало. Серафимову сейчас нужны все способные держать оружие люди, так что оставлять усиленную охрану в доме он бы не стал.

— Револьвер на пол!

Охранник осторожно, держа револьвер двумя пальцами, положил его и даже чуть отодвинул.

— Где девушки?

— В своей комнате.

— Иди первым.

Он спорить не стал, развернулся и пошел к двери, ведущей в коридор. Я по дороге прихватил с пола оба валявшихся револьвера — пригодятся, и рассовал их по карманам.

Мы дошли до комнаты, где я провел предыдущую ночь, и никто не пытался нас остановить. Дверь была слегка приоткрыта, и это меня насторожило.

Я резко приблизился к охраннику и огрел его по затылку «дыроколом». В качестве кастета оружие чужаков вполне себя оправдывало. Падающее тело я ловко подхватил и опустил на пол. Сделано! Все прошло гладко, только вот из комнаты так никто и не показался. Да там ли они вообще?

Сердце кольнуло предчувствие беды, неминуемого зла, от которого ни сбежать, ни спрятаться. Странно, весь день, такой необычный и наполненный жуткими событиями, я не терзался дурными предчувствиями.